Звезды на крыльях (сборник)
Шрифт:
Первые же слова приказа давали личному составу частей жадно ожидавшуюся ими ориентировку:
«Все авиационные части и школы сохранить полностью для трудового народа».
Это, однако, не означало еще поголовного, автоматического принятия авиаотрядов в Красную Армию. Основным мерилом для решения коллегии воздушного флота о возможности приема каждой отдельно взятой части служила, как и предложил Владимир Ильич, реальная боевая работа по заданию революционных организаций на фронте или местных Советов в тылу. Учитывались в результаты голосования общих собраний частей о переходе в Красную Армию. Принимались во внимание данные заново
То обстоятельство, что коллегия распространила условия приема и на красногвардейские авиачасти, может показаться излишним усердием. Но в те времена приходилось сталкиваться с наличием колебаний и с фактами самой беззастенчивой политической маскировки контрреволюционеров и разного рода авантюристов. Во всяком случае принятые коллегией меры свидетельствовали о крепости той зарядки, которая была дана 21 января Лениным в отношении бдительности при отборе людей и частей в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию.
Осенью 1918 года я узнал об интересе Владимира Ильича к специальной подготовке личного состава авиации. Ленин, занятый многими и многими делами, потребовал [29] представить ему сведений относительно специальных изданий Главного управления воздушного флота.
В результате нашей встречи с Владимиром Ильичем и его вмешательства в дела авиации отношение к воздушному флоту изменилось. Формирование советских авиачастей пошло полным ходом. В течение года было сколочено более 60 авиационных отрядов.
В. И. Ленин считал авиацию одним из самых действенных средств, наиболее оперативным родом оружия. Помощь летчиков в тяжелых условиях гражданской войны по его указанию использовалась неоднократно.
Увидеть дорогого Ильича второй раз и кратко беседовать с ним мне посчастливилось в самом начале весны 1919 года.
…Холодный март. На улицах Москвы глубокий снег. Дует студеный порывистый ветер. Шофер гонит автомобиль в Кремль. Вспоминаю события последних дней. Сообщение о провозглашении Венгерской Советской Республики. Мне передают приказание Ленина подготовить группу летчиков и самолеты для установления с Венгрией связи по воздуху. Пригодились теперь соображения о дальних полетах в Центральную Европу, подготовленные по заданию Владимира Ильича еще год с лишним назад! Быстро отобраны и оснащены добавочными баками наиболее дальноходные, с надежными моторами, неприхотливые самолеты - трофейные «Эльфауге». Машины облетаны. Все готово к отправке в район Проскурова, откуда намечено совершить перелет. Нет одного - бензина!
Дело в том, что в 1919 году мы уже не видели настоящего бензина. Летали на суррогатных смесях. Но даже лучшие из них образовывали опасный нагар на клапанах цилиндров. Длительный полет на таком горючем рискован. Оставался один выход - по каплям собирать бензин во всех наркоматах и ведомствах Москвы. Кто смог бы сделать это и сделать быстро? Никто. Пришлось обратиться к Ильичу, просить его о непосредственном вмешательстве. Мне сообщили, что Ленин очень занят, но принять меня хочет.
…Автомобиль несется по улицам Москвы. Мелькают дома Тверской, еще не растаявшие снежные сугробы. Наконец въезжаем в Кремль. И вот я стою в небольшом проходном [30] зале, куда должны выйти в перерыве заседаний члены Совета Народных Комиссаров. Ильичу обо мне уже доложили.
Невольно думаю о Ленине. Почти полтора года прошло с Октябрьского восстания. Зная, что Ленин работает, совершенно не щадя здоровья, я страшусь увидеть его еще более усталым. Ведь это он, Ильич, поднял в небо нашу красную авиацию. И теперь около трехсот боевых самолетов дерутся против белогвардейцев и интервентов!
Вдруг в комнате, где шло заседание Совнаркома, раздается шум. Двери широко распахиваются. Из них выходят человек двадцать. Узнаю Сталина, Дзержинского. Товарищ Сталин весело улыбается мне, как сослуживцу по Царицыну, и жмет руку. Видя мое напряженное лицо, он понимает, что я жду Ленина. Сталин подбадривающе кивает головой. Вот он - Владимир Ильич! В таком же скромном, поношенном костюме, что и в Смольном. Выглядит Ильич чуть лучше, чем тогда. Идет быстро, что-то энергично говорит Дзержинскому. Взглянув на меня, Ленин подходит, дружелюбно протягивает руку. Движения его скоры. Чувствуется, он очень спешит.
– Товарищ Строев, здравствуйте! Мне сказали о вашей нужде. Сделаем все, что сможем.
И, уже обращаясь к Дзержинскому, говорит:
– Феликс Эдмундович, нам нужно установить связь с Венгрией. Летчики берутся это сделать. Нет бензина. Надо поискать по всей Москве. У наркомов я попрошу сам.
И я в последний раз вижу живой взгляд его острых глаз, крутой лоб, одухотворенное, дышащее энергией лицо.
Вскоре мне сообщили, что горючее найдено на Украине. Правда, оно третьего сорта, если не хуже. Но теперь лететь можно. Самолеты для связи с Венгерской Советской Республикой были отправлены.
Владимир Ильич Ленин много раз давал конкретные указания о боевом применении авиации. Так, например, в том же 1919 году, но уже осенью, я участвовал в выполнении еще одного ленинского указания. Это случилось, когда белогвардейская конница Мамонтова, совершив [31] прорыв Южного фронта, создала угрозу для Москвы. По инициативе Ленина была создана авиагруппа особого назначения - сильный авиационный кулак, нанесший вражеской кавалерии ряд чувствительных ударов. Широко известна относящаяся к этому времени записка Владимира Ильича о штурмовке вражеской конницы с бреющего полета. Именно штурмовка колонн белой кавалерии сыграла большую роль в борьбе с мамонтовским корпусом. Не менее ценными были и разведывательные полеты красных летчиков, следивших за каждым шагом белогвардейских частей.
Даже беглое упоминание эпизодов, которые я хорошо знаю сам, указывает, что Ленин не только руководил всей военной деятельностью Советского государства. Он изучал детали техники, организации и применения новых боевых средств, опережая в этом отношении многих военных специалистов. В первую очередь это относится к авиации, особенности которой были незнакомы подавляющему большинству руководящего состава старой армии.
Михаил Иванович Калинин был глубоко прав, когда писал о документах, раскрывающих военную деятельность Ильича:
«Изучение этого материала наглядно показало бы глубокое знание Лениным военного искусства, стратегии и тактики войны».
Трудно описать огромное, всеобъемлющее участие Владимира Ильича в развитии отечественной авиационной науки и в создании советской авиапромышленности. Помню, как окрылило ученых, да и всех работников воздушного флота подписанное Лениным постановление об ознаменовании 50-летия научной деятельности Н. Е. Жуковского. «Отцом русской авиации» назвал его в этом постановлении Ильич. В конце 1918 года по указанию Ленина был создан ЦАГИ - Центральный аэрогидродинамический институт - ныне лучший в мире научный центр самолетостроения.