Звезды на ладони
Шрифт:
– Ах да, конечно, Адам ведь Лилькин тогда был в Норвегии, в его отсутствие только ты мог сделать это, – язвительно заметила Надя.
– Перестань. Она мне не сказала, в чем дело. Голос у нее был взволнованный – как будто случилось что-то. Я вышел с работы, а Раиса уже ждала меня в машине. Поехали, говорит, скорее к Лилечке! Я сказал, что надо позвонить Наде – тебе то есть – и предупредить.
– Безусловно, надо было позвонить Наде – чтобы идиотка Надя знала, с кем изменяет ей муж!
– Да перестань ты!
– Именно внутреннее! – многозначительно кивнула Надя. – Это ты правильное слово подобрал, Прохоров.
– Перестань!!!
– И вообще, ты такой зануда, такой зануда... Какое счастье, что мы больше не вместе!
– В общем, так, – Егор как бы не обратил внимания на последнее замечание Нади. – Раиса заявила, что ты в курсе, но подробнее ничего объяснять не стала, мы сразу же поехали к Лиле. А там выяснилось, что Лиле всего-навсего надо было передвинуть холодильник. Якобы он не на том месте стоит и чего-то загораживает.
«Толстая дура! – с отчаянием подумала Надя. – Выходит, Лилька не соврала мне – без Райкиных козней не обошлось... О, оборотень с малиновыми волосами!»
– Я честно хотел тебе позвонить и предупредить, что я у Лосевой, но потом мне стало стыдно. Буквально – стыдно.
– Почему? – дрогнувшим голосом спросила Надя.
– Потому что я всегда такой честный, что самому себе противно. Действительно, самый настоящий зануда – обо всем стараюсь рассказать тебе, даже о всяких мелочах. А тебе все равно. Есть я рядом или нет – тебе же все равно! Я как будто тебе все время мешаю...
– Говори в прошедшем времени, пожалуйста, – машинально поправила его Надя.
– Так вот... Я передвинул тот чертов холодильник, стал собираться домой. Раисы не было, она уже ушла. Лиля и говорит: давай выпьем по бокальчику вина, у нее, мол, есть красное, сухое, ее любимое – ужасно хочется попробовать, но она еще не алкоголичка, чтобы одной напиваться.
– А ты?
– Ну, я говорю – по бокальчику можно, но не больше, потому что меня Надя ждет. Хотя уже знал, что ты меня не ждешь. Что приду я домой, а ты будешь морщиться, и бегать от меня, и кричать, чтобы я сделал телевизор потише, и чтобы не трепался с Юрковым или Калязиным по два часа, и...
– Да, ты с ними подолгу трепался и о такой ерунде, что меня наизнанку выворачивало... – громко захохотав, перебила Егора Надя. – Я всегда уши затыкала! Прогиб профиля, жесткость арматуры, поставщики, завод в Уфе, какая-то Гиена Потаповна...
– Генриетта Потаповна, главный бухгалтер! Ей пятьдесят шесть! Слушай, Надя, я, между прочим, по работе разговаривал!
– Нет, ты лучше расскажи, что дальше было, не меняй тему... – снова нетерпеливо перебила его Надя.
– А дальше... – Егор вдруг нахмурился. – Ну... дальше произошло то, в чем я теперь глубоко раскаиваюсь.
– Что, прямо так сразу и произошло?
– Нет, не сразу... – медленно произнес Егор. – Послушай, я не уверен, что мы с тобой должны обсуждать и это.
– А мне интересно! – с нездоровым азартом воскликнула Надя. – Когда, с какого момента, что послужило толчком – слово, взгляд, прикосновение...
Она вдруг вспомнила Альбину – той тоже хотелось знать, с чего начался роман Нади и Леона. Обычная разновидность женского мазохизма.
– Я не... я не очень хорошо помню, – волнуясь, пробормотал Егор, и кончики его ушей слегка покраснели. – Хотя, если тебе действительно важно знать... ну, для того, чтобы расстроиться еще сильнее, а потом освободиться от этих мыслей – уже раз и навсегда... В общем, выпили мы с ней по стакану...
– По бокальчику вина, – поправила Надя. – Так, дальше...
– Не очень уверен, но, кажется, потом Лиля стала рассказывать мне что-то о своем одиночестве... С тех пор год прошел, даже больше, я вполне могу что-то напутать.
– Лилька – одинокая?! – Наде стало почему-то невыносимо весело, теперь все внутри нее дрожало и колотилось. – Прохоров, ты о чем?! Да у нее... да она...
– Она говорила о другом одиночестве, – хмурясь, продолжил Егор. – Ну, о том, когда никто не понимает, когда поговорить не с кем, даже если людей вокруг полно.
– Боже, какая дешевка! И ты на это купился?
– Нет, конечно! – разозлился Егор. – Зато потом...
Он вдруг замолчал и с ненавистью посмотрел на свою бывшую жену.
– Ну, что же ты? – подтолкнула Надя его локтем.
– Не буду тебе ничего говорить! – мрачно произнес он. – Это было давно, и я забыл обо всем. А подробности тебя только расстроят.
– Они расстроили бы меня раньше, год назад, когда я еще любила тебя. А теперь мне все равно!
– Надя...
– Что – Надя? Надя... Ну ладно, тогда, в первый раз, понадобилось зачем-то холодильник передвинуть. Передвинул. Один раз. В тот день. Это еще ничего. Наверное, как-то можно понять... И даже простить... Но у вас был роман! Долго!
– Нет, не очень. Неделю ты ни о чем не догадывалась. Потом я сказал тебе, что я влюбился и нам надо поговорить, обсудить, понять, что же такое произошло... Но ты меня выгнала! Еще недели три или четыре я встречался с Лилей, пока не понял, что совершил ошибку. Что она мне не просто не нравится – она для меня вообще чужой, неинтересный человек! Может, для кого-то она и интересна – да хоть для этого, для Адама ее... Но только не для меня!
– Ах, какие же мы честные и правильные! – фыркнула Надя. – Не знаю ни одного мужчину, для которого бы Лиля Лосева была неинтересна. И все ты врешь. Просто к ней Адам вернулся, и она тоже тебя выгнала.