Звёзды против свастики. Часть 2

Москва. Здание КГБ СССР. Кабинет Ежова

Закрывая очередное совещание, председатель КГБ СССР произнёс:

– Начальников Первого и Второго отделов попрошу на пару минут задержаться.

Когда в кабинете остались только они трое, Ежов распорядился:

– Доложите, как чувствует себя наша американская VIP-гостья?

– А что с нею станется? – усмехнулся Бокий. – Раздвоилась и благополучно существует в обоих телах одновременно.

– Это я помню, – кивнул Ежов. – Добавьте конкретики.

Бокий чуть заметно пихнул Захарова в бок, мол, тебе начинать.

– Жгучая брюнетка

Захаров глазами передал эстафету Бокию.

… – А очаровательная блондинка и по совместительству корреспондент нескольких шведских изданий фрекен Лизабет Нильсон, – охотно подхватил тот, – с ролью которой не менее успешно справляется оригинал Элеоноры Болдуин, в настоящее время пересекает территорию Третьего Рейха под негласным присмотром наших агентов.

– Это всё? – чуток помедлив и не дождавшись добавки, спросил Ежов.

– Всё! – сказал Бокий.

– Всё! – подтвердил Захаров.

– Ну, хоть где-то у нас всё прекрасно, – подытожил Ежов. – Свободны оба!

Если Скороходов или Берсенев и строили какие-то планы относительно своего пребывания в Питере, то обломились оба. По окончании экскурсии их блокировали на втором этаже института Подводного кораблестроения некие неразговорчивые личности, предъявили удостоверения военно-морской контрразведки и предложили следовать за ними. Ну как таким настойчивым парням откажешь?

Их не стали выводить через вестибюль, а провели чёрным ходом во внутренний двор, где поджидал автомобиль. На западной оконечности Васильевского острова, на территории какого-то режимного предприятия, в небольшом затоне ждал катер. Погрузились – и айда в Кронштадт. Теперь сидели в довольно приличном гостиничном номере и ждали: кого? чего? – неведомо. Но так уж устроен военный: приказано ждать, он и ждёт.

В начале восьмого, а если точнее, то в 19–15, в дверь коротко постучали и, не дожидаясь ответа, эту самую дверь отворили. В номер стремительно вошёл некто, облачённый в морской мундир с погонами капитана 1 ранга, и ещё на ходу махнул рукой в сторону вскочивших с мест Скороходова и Берсенева:

– Вольно, братва!

Сам схватил свободный стул, сел так, чтобы хорошо видеть обоих.

– Я начальник контрразведки Балтфлота, капитан первого ранга Муравьёв-Хачинский, – представился каперанг. – И, возможно, показавшийся несколько экстравагантным способ вашей доставки сюда – моя идея. Извиняться не буду, ибо неповинен я, но причину объясню.

И человек со странной фамилией изложил несколько ошарашенным напором подводникам известную нам историю с агентами германской разведки, закончив монолог словами:

– Козе понятно, что не мог я допустить одновременного расхаживания по питерским улицам двух Скороходовых и двух Берсеневых. Скажу больше: даже тут покидать номер я вам не то чтобы запрещаю, но очень не советую. Ужин закажите прямо сюда, а это, – каперанг поставил на стол бутылку хорошего коньяка, – для лучшего пищеварения. Засим позвольте откланяться. Завтра утром вас переведут в учебный центр подводного флота, где размещён остальной экипаж лодки. Честь имею!

Кронштадтский учебный центр подводного флота

– Товарищ капитан третьего ранга, экипаж подводной лодки «КМ-01» занимается в учебных классах и на тренажёрах, помощник командира по воспитательной работе капитан третьего ранга Лившиц!

Идя по коридору вслед за Лившицем, Скороходов заметил:

– Что-то мало они похожи на обычный береговой состав, я имею в виду наряд на КПП и дневальных в учебном корпусе.

– Справедливо подмечено, товарищ капитан третьего ранга, – отреагировал на реплику командира Лившиц. – На время нахождения в учебном центре экипажа нашей лодки, весь личный состав центра, включая начальника, заменён бойцами морского спецназа.

– Ого! – вырвалось у Берсенева.

Лившиц достал из кармана ключ и открыл одну из дверей:

– Прошу, товарищи офицеры!

Комната, куда они вошли, не поражала ни размерами, ни роскошью. У окна массивный стол с одной тумбой, несколько стульев. Вдоль стен шкафы. В углу огромный сейф на колёсиках.

– Ваш временный кабинет, – пояснил Лившиц. – А вы, товарищ старший лейтенант, привыкайте к тому, что лодка, на которой нам предстоит служить, помимо того, что боевой корабль, так ещё и плавучая лаборатория института Подводного кораблестроения, а значит, объект повышенной секретности.

«Это мне за "ого", – понял Берсенев. – А пом. по личке у нас зануда, или?..»

Видно, схожая мысль пришла и в голову Скороходова, который спросил у Лившица:

– А вы, товарищ капитан третьего ранга, как я понимаю, представляете на лодке…

– Никак нет, – правильно истолковав недосказанное командиром, улыбнулся Лившиц. – Я не из контрразведки. До назначения на лодку я работал в департаменте по работе с личным составом Главного штаба ВМФ СССР.

– А каким же ветром вас занесло на боевой корабль? – удивился Скороходов. – Вы только не обижайтесь, но действительно странно.

– А я и не обижаюсь, тем более что ваше удивление мне понятно. Всё дело в том, что я включён в состав экипажа «КМ-01» исключительно на один поход, можно сказать, временно прикомандирован, хотя по всем документам оформлен переводом.

– Ничего не понимаю! – нахмурил лоб Скороходов. – Но зачем так сложно?

– Это я как раз рассчитывал услышать от вас, – пожал плечами Лившиц. – Но вижу, что вы пока сами не в курсе. Хорошо. Давайте поступим следующим образом. Я сейчас расскажу всё, что знаю о нашем походе, а остальное, я уверен, будет до вас доведено в ближайшее время. Некоторое время назад меня вызвали к начальнику департамента, где поручили заняться подбором кандидатов в экипаж новейшей подводной лодки. Необычность задания заключалась в том, что одну половину экипажа должны составлять высококлассные подводники, а другую половину – высококвалифицированные специалисты НИИ Подводного кораблестроения и приписанных судостроительных заводов. Ни одного случайного человека на лодке быть не должно, сказали мне. Экипаж подбирался из расчёта три кандидатуры на одну штатную должность. Исключением были командир и старший помощник. По этим кандидатурам решение уже принято, так мне объяснили. Когда я доложил о том, что работа завершена, мне сказали «добро» и отпустили с миром. Как происходил дальнейший отсев, я могу только предполагать, учитывая собственный опыт. Когда, ранее, мне посоветовали вписать в список соискателей на должность помощника командира по воспитательной работе свою фамилию, я сделал это не то чтобы на автомате, но и без особого расчёта на успех: шансы двух других кандидатов представлялись мне более предпочтительными. И когда меня вызвали на собеседование, я был, признаться, крайне удивлён. Полчаса меня мучили перекрёстным допросом, потом сказали: вы нам подходите. Я попросил время на раздумье. Дали сутки. В тот же день меня вызвал начальник департамента. Сказал, Лившиц, не дури. Для такого честного служаки, как ты, это единственный шанс выбиться в люди. Знаешь, сколько карьеристов хотели оказаться на этом месте? Но ты, своим списком, перекрыл им дорогу. Думаешь, они тебе это простят? Соглашайся, мой тебе совет. Несколько месяцев в море – и ты в полном шоколаде! Риск не вернуться из похода, конечно, есть, но он гораздо меньше, чем у других подводников, а награда за удачный поход будет в разы выше. Не знаю, почему начальник департамента был со мной столь откровенен, но я, честно скажу, призадумался, а на следующий день дал согласие. Так что уверяю вас, товарищи командиры, экипаж лодки отборный. Таких «одноразовых», как я, не менее половины, но сделано это исключительно с целью усиления экипажа. Тем более что поход будет долгим.