Звёзды в ладонях
Шрифт:
Здравый смысл говорил мне, что ни одна девочка на свете, даже самая прелестная, не заслуживает того, чтобы ради неё рисковать будущим всего человечества. Это были трезвые и разумные мысли. Я знал, что сама Рашель, воспитанная в духе патриотизма и самоотверженности, без малейших колебаний пожертвовала бы собой, лишь бы не позволить чужакам завладеть этим грозным оружием, этой спасительной ниточкой, на которой держится надежда всей земной расы.
Однако сердце моё кричало об обратном. Оно твердило мне, что если погибнет Рашель, мне незачем больше жить. Оно вкрадчиво нашёптывало лукавую древнюю сентенцию,
Но всё же существовала вероятность – мизерная, почти исчезающая вероятность того, что он всё-таки выкрутится и доберётся до своих хозяев-чужаков. Эта вероятность разрушала все мои псевдологические построения. Она была тем ритуальным ножом, занесённым над жертвенником долга, на котором лежала хрупкая жизнь Рашели…
– Капитан Матусевич! – послышался со стороны чей-то голос.
Вздрогнув от неожиданности, я остановился и увидел, как по боковому ответвлению основного тоннеля ко мне спешит молодая русоволосая женщина в форме капитана-лейтенанта. Через секунду, внимательнее всмотревшись в её лицо, я узнал ту самую связистку, с которой разговаривала Рашель, когда мы вышли из скачка.
– Здравствуйте, капитан, – сказала женщина, приблизившись. – Вы не помните меня?
– Конечно, помню, – ответил я. – И удивлён, что Вы здесь. Ведь нам сказали, что ваша станция осталась в дром-зоне.
– Значит, Вас неверно информировали. Я служу здесь, и… – Тут она умолкла, а на её лице отразилось понимание. – Ага! Вы, верно, решили, что я была рядом с адмиралом Брисо? Но на самом деле это не так. Наша станция была ближе всех к вашему кораблю, поэтому я и связалась с Вами. А адмирал как раз дежурил в командном центре на флагмане, услышал наш разговор и переключил связь на себя.
– Теперь ясно… – протянул я, досадуя, что не сообразил этого сам.
– У Вас очень утомлённый и расстроенный вид, капитан, – заметила женщина.
– Да, я немного устал, – не стал отрицать я.
– У Вас выдался жаркий денёк. Насколько мне известно, Ваша команда славно поработала. Вы сбили четырнадцать истребителей и пять тяжёлых бомбардировщиков, и при этом Вас даже ни разу не задело ответными выстрелами.
– Ну, это не наша заслуга. «Заря Свободы» – не типовой крейсер, по своим тактическим характеристикам он превосходит остальные корабли бригады.
– О, не скромничайте, капитан! Я собственными ушами слышала, как наш командующий говорил, что Вы один из лучших пилотов, с которыми ему приходилось иметь дело. А эта девочка, племянница вице-адмирала Бриссо, просто прирождённый связист… Кстати, как она?
Моё лицо едва не исказила гримаса боли, но я всё же сумел совладать с собой.
– С Рашелью всё в порядке. Сейчас она спит.
– А Вы почему не отдыхаете? Вас что-то беспокоит?
– Ну… да. Я всё думаю о своей планете. Вы не в курсе, что там происходит?
– Когда я сменялась с дежурства, ещё никаких сведений не было. Ведь информация
– Звучит неплохо, – кивнул я. – Охотно составлю вам компанию, капитан-лейтенант.
– Тогда пойдёмте.
Женщина направилась к тому же тоннелю, откуда пришла. Я безропотно последовал за ней.
– Да, между прочим, – отозвалась она на ходу. – Сейчас мы оба не при исполнении служебных обязанностей. Можете называть меня просто Анн-Мари.
Я через силу улыбнулся:
– Очень приятно, Анн-Мари. А я Стас.
Кафе действительно оказалось рядом. Мы вошли в полупустой зал, устроились за один из свободных столиков и сделали заказ пищевому автомату: я – пару сандвичей и кофе, а Анн-Мари – только чашку чая.
Пока я ел, женщина отошла к дальней стене, где стояло несколько кабин с интеркомами, и в течение минуты с кем-то разговаривала. Потом вернулась к столику, присела напротив меня и, придвинув к себе чашку с чаем, закурила. От предложенной мне сигареты я вежливо отказался.
– Кое-что мне удалось узнать, – сделав глоток чая, сообщила Анн-Мари. – Недавно мы получили новые сведения.
– Ну и?
– О Махаварше известно только то, что нам удалось взять под контроль дром-зону. А это фактически победа. Наш Пятый Флот Освобождения втрое превосходит силы чужаков, сконцентрированные в вашей системе. Это если не считать заградительных станций и населения самой Махаварши, которое тоже не будет сидеть сложа руки. В полученном сообщении говорится, что с поверхности планеты ведётся обстрел расположенных на орбите кораблей.
– А чужаки… они не забросают всю планету бомбами?
– Нет, не беспокойтесь. Наше командование, планируя операцию, учитывало все существующие обстоятельства. Вашу систему контролируют дварки и пятидесятники, они не посмеют истреблять мирное население, побоятся ответных актов возмездия. За несколько лет до этого мы продемонстрировали им, что обладаем такой возможностью.
– А именно?
– Наша диверсионная группа прорвалась в систему Бетельгейзе и сбросила на пятую, необитаемую планету глюонную бомбу. Теперь на месте её прежней орбиты появился свежеиспечённый метеоритный пояс.
– Глюонная бомба? – переспросил я. – Никогда не слышал ни о чём подобном.
– Это наша новейшая разработка. Вы ведь знаете, что такое глюоны?
– В общих чертах, да. Эти частицы являются посредниками в сильном взаимодействии, как фотоны – в электромагнитном.
– Совершенно верно. В теории, принцип действия глюонной бомбы был разработан ещё лет пятьсот назад, но на практике он был реализован только недавно, группой наших учёных. Технология, конечно, хранится в строжайшем секрете. Известно лишь, что взрыв глюонной бомбы, сам по себе не очень мощный, на короткое время ослабляет внутриядерные связи в радиусе нескольких тысяч километров от его эпицентра – а это приводит к незамедлительному распаду всех мало-мальски неустойчивых ядер. Вы догадываетесь, что за этим следует?