Звезды взаймы
Шрифт:
Потом всё стихает.
Мы израсходовали боекомплект.
Лихорадочно шарю в кармане – у меня точно есть ещё энергоэлемент!
Фонарик опять вспыхивает – тусклым лучом. Наверное, сел аккумулятор или разбился, когда падал. Ер-Кис направляет луч во тьму за дверями.
Автоматом он тоже целится – значит, успел сменить магазин.
В тусклом свете – разбитая выстрелами стена. За клубами пыли – трещины, круглые выбоины, отлетевшие куски камня на мозаичном полу… С
Но, главное, никаких следов уничтоженного чудовища!
Проклятье!
Ему ведь негде было укрыться. Крохотная площадка перед дверями вся простреливалась – настоящий шквал огня между мозаичным полом и низким каменным сводом!
Мы так нагрели воздух, что до сих пор в комнате невыносимо душно. Остро воняет известью и горелой краской. Пот катится по лицу, ноет плечо – у плазменной винтовки есть отдача, хоть небольшая. Десять раз я выстрелил в тот проклятый сумрак за дверями…
И всё зря?!
Бинк чертыхается. На индикаторе излучателя горит цифра «0» – значит, коробка боекомплекта опустела. Стреляные, бесполезные цилиндрики энергоэлементов катаются под ногами. Пару раз их ещё можно заряжать – например, от силовой установки флаера. Только нам это сделать негде.
Выходит, излучатель уже не оружие, а кусок никчемного металла…
Ер-Кис подходит к дверям. Смотрит влево – в сторону лестницы – осторожно, не высовывая голову из комнаты.
Надеется, что тварь отлетела на ступени?
– Мы промазали? – почти утвердительно спрашивает Дима.
Бомж не отвечает. Отступает от дверей, присаживается на сундук. И мрачно выстукивает подошвой ботинка какой-то загадочный ритм.
Капустин догадывается и по-русски бормочет:
– Хреновые наши дела…
Мы тоже садимся на ящик. Дима легонько толкает меня вбок:
– Ты хоть успел эторазглядеть?
Я пожимаю плечами.
Трудный вопрос. Всё, что я видел, – тучи пыли и хаотичное зарево плазменных вспышек. Вроде бы мелькнула неясная тень…
Но, может, мне просто показалось?
Дима вздыхает:
– Я тоже ни хрена не рассмотрел.
– Те, кому это удаётся, – обычно уже ничего не могут рассказать, – сухо замечает Ер-Кис.
– Мы егоотпугнули? – спрашивает Бинк.
На секунду воцаряется безмолвие. Все вслушиваются, а бомж качает головой:
– Оновернётся.
Птички вьют гнезда. Трудолюбивые муравьи готовы сутками напролёт возводить свои купольные общаги. А вооружённые люди частенько строят баррикады…
Наверное, это наша карма.
Какими неведомыми смертными грехами заслужили мы таскать туда-сюда эти грёбаные ящики?!
И проклятые двери теперь толком не закрываются – их покорёжило, словно после атаки носорога.
Кое-как отодвигаем створки на место. Возводим новый барьер из подручных культурных ценностей.
И опять, утирая пот, садимся в углах комнаты – справа и слева от чернеющего щелью дверного проёма.
Что ж, мы немного оттянули развязку.
Я снял с пояса флягу и сделал большой глоток тепловатой воды. Пустил флягу дальше по рукам.
Все жадно пили. Даже «кентавру» досталось полглотка. Хоть и непонятно, пригодится ли нам ещё вьючная скотина…
Минуту мы сидели тихо – дольше не выдержали.
Я кашлянул:
– А почему их называют ревунами?
Ер-Кис поморщился:
– До сих пор толком неизвестно, что это за существа. Но иногда оттуда… – он кивнул в сторону лестницы, – то есть из Священного леса долетают звуки… Говорят, очень похоже на рёв.
– Глупости, – пробормотал Бинк, – мы-то ничего не слышали…
– Говорят, так бывает, когда онижрут добычу.
– Значит, ещё услышим… – логично предположил Дима.
Я скривился. Кто его, дурака, за язык тянет.
Опять воцарилось молчание.
Бинк шмыгнул носом и вдруг выпалил:
– А здоровые онитвари – наверное, едят всё подряд. В смысле, разнообразно питаются…
И этот туда же. Разнообразие, ага. Хоть меню составляй – из пяти блюд. Капустина за ум можно оставить на сладкое…
– Ты о чем? – вслух процедил я.
– Ну… Кое-что мы и сами можем отдать, – Бинк задумчиво глянул в сторону пленного хахира.
Тот отчаянно сжался в углу – удивительно при его габаритах.
А Дима радостно кивнул:
– Хорошая идея! Во-первых, у него копыта – значит, он ближе всего к говядине. Во-вторых, его надолго хватит – вон какой обормот вымахал…
– Вообще-то, имелось в виду жаркое, – сухо ответил Бинк. Я покосился на мясную тушу, привязанную к спине пленника. Капустин округлил глаза:
– Ну вы даёте… Нельзя так бездарно тратить провиант!
Вот балбес! Никак не поймёт, что между нами и «шашлыком» теперь не очень принципиальная разница…
– Это не поможет, – вздохнул Ер-Кис. – Онобольше любит живую добычу.
– Во! – поднял палец Дима. – Я о том и толкую…
Бомж качнул головой:
– Даже если скормим емунегодяя, сами вряд ли уцелеем. Скорее, приманим остальных ревунов. Ночь длинная… – он посмотрел на хахира и сплюнул. – Жадные идиоты! Мало того, что въехали в Священный лес на бронекаре, ещё и вздумали тут стрелять!