Звезды южного неба
Шрифт:
— Я действительно слышал об этом массаже. Марти уверяет, что именно такую методику используют тренеры лошадей и жокеи.
Тедди посмотрел на него с удивлением.
— Думаю, это она ему внушила, чтобы оправдать свою некомпетентность.
— Когда сегодня утром Уэгз привез почту, он сказал, Марти говорил ему, что она добилась неплохих результатов с его конем и надеется помочь Звездочету снова участвовать в скачках.
— Да ты что, черт возьми, решил меня разыграть?
— Нет, и не думал, — Джон осмотрел покрытую красной пылью равнину, на которой кое-где виднелись кусты малли. Он придирчиво изучал остатки своего стада, высматривая в животных признаки поражения мухами: топанье ногами, нервное подергивание хвостом, слабость из-за ядов в крови, участки обвисшей кожи и изменившей цвет шерсти. — Ты придешь сегодня в бар на собрание?
— Да, собирался.
— Думаю, туда обязательно нужно сходить. Барни Эверетт взбудоражил всех владельцев пастбищ разговорами о том, что болезнь, которая поражает твоих телок, может быть заразной.
— О, черт! — Тедди совсем не хотелось, чтобы другие фермеры начали волноваться. Даже если бы он и пригласил нового ветеринара, которая, по его мнению, ни на что не годилась, то все равно бы не смог оплатить ее услуги. Он и без того едва сводил концы с концами. — Барни всегда был паникером.
— Тебе обязательно нужно прийти, чтобы высказаться в свою защиту, неизвестно, что может произойти.
— Приду, не волнуйся.
Совершенно выведенная из терпения, Эстелла влетела в гостиницу.
— Чарли! Ты должен поговорить с Мэй! — заявила она, едва переводя дыхание. Ее лицо раскраснелось от злости. — Меня она просто не слушает.
— Тебе лучше надевать шляпу, если не хочешь получить солнечный удар, — без всякого выражения проговорил Чарли, заметив ее красное лицо.
Эстелла непонимающе посмотрела на него.
— Сейчас меня меньше всего волнует солнечный удар, Чарли, — ответила она. — И, кроме того, если у меня и будет удар, то не из-за солнца, а из-за Мэй, — Эстелла вдруг услышала громкие голоса в соседней комнате.
— Владельцы пастбищ проводят там свое собрание, — сказал Чарли, прочитав в ее взгляде вопрос. Он как раз ставил на поднос бокалы с пивом. — И что натворила Мэй на этот раз?
— Она снова визжала всю ночь напролет, поэтому я опять не сомкнула глаз. А сегодня вечером они с Бинни открыли кран резервуара с водой и плескались в струе так, будто это какой-то водопад. Я попыталась ей объяснить, что мне придется покупать воду и что у меня не хватит никаких денег, если она будет тратить ее попусту. Но, кажется, Мэй совсем не понимает необходимость иметь запас воды.
— Это потому, что она может найти ее где угодно.
На какое-то мгновение Эстелла лишилась дара речи.
— Тогда почему же она тратит воду из резервуара?
Чарли пожал плечами. Живя в Австралии, он в конце концов понял, что аборигены совершенно равнодушно и даже беспечно относятся ко всему тому, чем так дорожат белые. Но объяснить причину такого поведения городскому жителю было очень сложно. Аборигены никогда не борются за некоторые ценности и блага, как белые. Если в одном месте еды недостаточно, они просто переходят в другое. Если им нужна вода, они точно знают, где ее искать.
По мнению Эстеллы, Чарли был сбит с толку так же, как и она, и вряд ли мог чем-то помочь. Но ей все равно хотелось хоть кому-то выговориться.
— Пока я принимала ванну, Мэй и Бинни взяли с дивана подушки, вынесли их во двор и уселись на них прямо в грязи… И еще они все время топчут грязными ногами полы в доме. А ведь я их постоянно мою! У меня уже нет сил все это терпеть. Я пыталась объяснить Мэй, что мы должны с ней делить обязанности по дому, но она посмотрела на меня так, будто я свалилась с луны. Не знаю, что мне делать. Ты говоришь на ее языке, Чарли. Не мог бы ты попробовать объяснить Мэй, что раз мы с ней будем жить под одной крышей, она не должна бросать внутренности животных в кухонной раковине? И что нельзя понапрасну тратить воду?
Жалобы Эстеллы показались Чарли совершенно пустыми и мелочными, но он старался не улыбаться.
— Мэй не станет меня слушать, Эстелла. Она всегда была себе на уме.
— Как же она жила с твоим братом? Или мне нужно спросить, как он с ней жил?
— Думаю, они в какой-то степени научились друг друга понимать. Как, например, мы с Эдной. Я не переживаю по мелочам, Эстелла. И вообще, думаю, не стоит ссориться из-за различных взглядов на жизнь, как думаешь?
— Я говорю не о «мелочах», Чарли. Что я буду делать, если у меня кончится вода? А так и случится, если Мэй не будет закрывать кран резервуара или мне придется постоянно мыть за ними полы. А не могла бы Эдна поговорить с Мэй?
Чарли рассмеялся.
— Эдна даже не поймет, из-за чего ты поднимаешь такой шум! Аборигенов совершенно не волнует пыль на полу. Они и в домах-то не живут. Я уже говорил тебе, что личные вещи и пожитки, такие, как подушки и мебель, для них ничего не значат. Ты наверняка заметила, что половина из них даже не носят одежды.
Вспомнив аборигенов, которых она видела в больнице, Эстелла вздохнула.
— Если то, что ты говоришь, правда, то я вообще не понимаю, как мы с ними можем жить в таком близком соседстве, когда у нас такие различные ценности.
— Все стало бы намного проще, если бы ты изменила свой подход, Эстелла. Понимаю, для тебя это тяжело, но стоит попробовать для своего же блага.
Эстелла с таким недоумением и замешательством посмотрела на своего дядю, что его сердце смягчилось.
— Сомневаюсь, что Мэй долго пробудет в городе. Но пока она здесь, просто постарайся поддерживать с ней хорошие отношения.
Эстелла хотела уже что-то возразить, когда возбужденные голоса, раздававшиеся из соседней комнаты, снова привлекли ее внимание.
— Мне лучше отнести им пиво, — сказал Чарли.
— Я тебе помогу, — сказала Эстелла, подхватив один из подносов. Ей на самом деле хотелось узнать, что там происходило.
Споры скотоводов становились все ожесточеннее, поэтому они не обратили внимания на Чарли и Эстеллу, принесших пиво.
— Откуда ты знаешь, что эта болезнь не заразная? — обратился один из них к Тедди Холлу. — Что-то подобное случилось, когда я жил в штате Виктория. Это было уже давно, но, насколько я помню, заболевание было очень заразным. Некоторые фермеры потеряли весь свой скот.