Звезды южного неба
Шрифт:
— Я увижусь с ней завтра. И еще, Кайли… хотела спросить тебя по поводу Мэй… и Бинни.
— А что с ними такое, мэм?
— Вчера вечером они появились в моем доме. Мэй заявила, что останется, но сегодня утром ее уже не было. Ты думаешь, она вернется?
— Не знаю, мэм. Она всегда была мятущейся душой. Конечно, у аборигенов кочевой образ жизни, но Мэй вообще не может оставаться на одном месте.
— Вот почему меня это так… шокировало, что она была женой… Росса.
Казалось, Кайли удивили эти слова Эстеллы.
— Он очень хорошо к ней относился, мэм.
— Так и Чарли говорил, — сказала Эстелла, про себя подумав, а относилась ли Мэй так же хорошо к Россу.
— Благодаря ему она становилась намного спокойнее. Мэй по-прежнему много бродила, но у нее всегда был Росс, к которому она могла вернуться, — на лице Кайли появилась тревога. — А теперь я и не знаю, что будет с Мэй.
Эстелла по-прежнему не понимала, что же Росс получал от этого брака, не считая Бинни, которая была очень красивым ребенком. Она подумала, помог ли Россу этот брак смягчить боль от потери жены и дочери, но не могла себе представить, что с Мэй было легко жить, даже в те короткие промежутки времени, когда та бывала в Кенгуру-кроссинг.
Вернувшись домой, Эстелла с ужасом обнаружила, что Мэй и Бинни вернулись. Они были на заднем дворе, собирая дрова для костра. Эстелла увидела, что они снова заходили в дом, и на этот раз оставили в раковине хвост, голову и внутренности ящерицы. От этого вида Эстеллу чуть не стошнило.
Несколько раз глубоко вдохнув, Эстелла решилась высказать Мэй все, что думала.
— Мэй, — окликнула она аборигенку с заднего крыльца. — Вы собираетесь здесь жить?
Мэй прекратила свои занятия и решительно посмотрела на Эстеллу.
— Я оставаться, — ответила она.
— Если мы собираемся жить здесь вместе, то нам нужно разработать план.
— Что ты такое говорить?
— Нам нужно решить, кто, когда и что будет делать по дому. Я должна лечить животных, поэтому вам, может быть, придется побольше заниматься хозяйством, но есть я буду отдельно. И буду вам очень благодарна, если вы перестанете складывать остатки мертвых животных в раковину… или в любое другое место, где я их увижу.
Мэй посмотрела на Бинни, а потом бросила на Эстеллу такой взгляд, будто та только что сказала, что в Кенгуру-кроссинг вот-вот начнется дождь и будет идти целую неделю. Показав на Эстеллу пальцем, она что-то осуждающе сказала своей дочери. И хотя большая часть ее слов была на языке аборигенов, Эстелла слышала, как та по-английски упомянула «звериного доктора». Она решила, что Мэй не понимает, почему ветеринар не хочет смотреть на куски мертвых животных.
— Я не охочусь и не убиваю животных… как вы, — сказала Эстелла в свою защиту. — И, кроме того, остатки мертвых животных дурно пахнут… и привлекают мух. И, честно говоря, — она поморщила нос, — просто негигиенично оставлять их в доме, — Эстелла поняла, что это совершенно нелепо — говорить подобные вещи человеку, который жарит кенгуру на костре вместе с шерстью, шкурой и внутренностями. — Ладно, не будем об этом сейчас. Теперь по поводу того, кто где будет спать. Я могу переставить свою кровать в приемную, если Бинни хочет спать в моей комнате. Ей не следует лежать в грязи каждую ночь.
Эстелле не хотелось даже думать о том, что Мэй будет спать в комнате ее отца, особенно после того, как она увидела цвет ее — ног и засохшую кровь на платье.
Мэй покачала головой. Эстелла не поняла, соглашается ли та с ее словами или нет. Потом Мэй что-то сказала дочери на своем языке, и они обе, посмотрев на Эстеллу, рассмеялись и снова начали разводить костер.
Расстроенная и смущенная, Эстелла вернулась в дом.
— Ясно, что ничего из этого не получится, — пробормотала она про себя.
Глава 11
Джон Мэтьюз и Тедди Холл ехали верхом под палящими лучами полуденного солнца. Они направлялись в сторону «звуков смерти» — гудению тысяч мух. Вдруг ветер сменил направление, и зловоние накрыло их, будто удушающее одеяло.
— Сегодня утром на северном выгуле мне пришлось застрелить двадцать три овцы, — сказал Джон, отмахиваясь от мошек, садившихся на его потное лицо, когда оба скотовода принялись осматривать гниющие трупы полутора десятков овец, лежавшие на дне пересохшего ручья. Это было грустное зрелище. Миллионы муравьев соперничали с мухами за остатки плоти на исхудалых от болезни животных. — Я уже сыт этим по горло. Кормить их почти нечем… А те овцы, что у меня остались, похожи на мешки с костями, но их все равно донимают эти чертовы мухи. Если я потеряю еще хоть пару, то могу просто все бросить и больше не мучиться.
У Тедди были свои проблемы, но он с сочувствием слушал Джона. Все скотоводы уже целый год страдали от сильной засухи, и, несмотря на все усилия в борьбе с мухами, пожиравшими их животных, они проигрывали эту битву.
— Когда ты последний раз обрабатывал своих овец?
— Делал это две недели назад. Думал, что сейчас слишком сухо для мух. Но, видно, я ошибался.
Тедди бросил взгляд на Джона.
— И все равно тебе повезло больше других. За последние пару недель Мэтт Уильямс из-за мух потерял четверть своего стада. Я очень надеюсь, что то же самое не произойдет с моими животными. У меня и так проблем хватает.
— Ты все теряешь телят?
— Уже погибли тридцать три… Но ни одного за последние полтора дня… По крайней мере, я об этом не знаю.
— Есть идеи, почему это происходит?
— Понятия не имею.
— А ты не думаешь, Тедди, что нам пора обратиться к ветеринару?
Сняв шляпу, Тедди шлепнул ею по бедру, а рукавом другой руки вытер пот со лба. Джону показалось, что его товарищ выглядел больным: он потел больше обычного, и временами его качало.
— Ты не заболел, Тедди? Что-то у тебя нездоровый вид.
— Да вроде у меня небольшая лихорадка. Ты уже слышал, что вознамерилась сделать эта сумасшедшая бабенка?
Джон поморщился. Он вырос в состоятельной фермерской семье, приехавшей в Австралию из Англии, поэтому невоспитанность Тедди всегда его коробила.
— Нет… а что?
— Занимается со Звездочетом каким-то «лечебным массажем»! — Тедди иронично рассмеялся. — Если она думает, что это ему поможет, то, значит, совершенно ни в чем не разбирается. Я же тебе говорил, что в наши дни ничему толковому в этих университетах не учат. На мой взгляд, человека с опытом Росса заменить просто невозможно.