Звонарь. Тень под куполом
Шрифт:
– И вам добрый день, – прошептала я, поджав губы.
– Проходите, – распахнул он дверь.
На нем была такая стремная рубашка лилово-оранжевого цвета, в полоску, носить это.. По моему, ничего не скрывающему лицу, было все очевидно. Раз он далее сказал:
– Вкусы, это не сочетание цветов, а проявление настроения души.
– На моем лице написаны мои мысли? – покраснела я.
– Да.
– Я смотрю, настроение так себе у вас, – прошептала я, зажав указательный палец, направляясь в столовую одним глазом поглядывая в сторону лестницы.
Романовский
– М-да, скажем, вид у вас не особо презентабельный, чтобы заинтересовать клиента.
Циничная улыбка затянулась на моем лице.
– Заинтересовать клиента? – повторила я, – пожалуйста, заинтересуйте лучше вы меня, а то я уже тороплюсь cбежать.
– Да уж, хамства вам не занимать, я уж забыл, – сказал он и сел напротив, а я тем временем, решила проверить состояние прищемленного пальца, расслабила правую руку и появился мой бордовый, указательный палец с оторванным ногтем, пульсирующая боль все еще отдавала в сердце.
– Что вы там рассматриваете? – поинтересовался он.
– Травму, которую причинила ваша дверь.
– Не наша дверь, а ваша невнимательность и рассеянность.
– Да кто вас просил, ее вообще открывать, – возмутилась я.
– Это благодарность, за то, что я открыл заранее дверь, чтобы вам не пришлось мерзнуть?
– Так довольно! Рассказывайте, что на этот раз. Чем удивите, как выгоните? Чем вас не устроила иллюстратор года?
– Ее задумки оказались слишком очевидными, примитивными.. А еще, мы узнали, что в прошлом она зарабатывала деньги методами самой древней профессии и зачем нам такая дурная слава, верно?
– Не знаю, что и добавить..
– А вам и не надо.
– Вам не понравились эскизы?
– Она воображает не масштабно..
– А масштабно, это как?
– Ну, к примеру вы, взгляните в окно, и скажите, что видите вы..
– Зиму..
– Весьма комично, – рассердился он.
– Это тест? Откуда мне знать, вдруг вы воруете мои идеи..
– Смешно..
– Это не ответ? И вообще, когда смешно, люди смеются, поддаются эмоциям, я не говорят, с печалью в глазах, что им смешно..
– Господи Иисусе, просто, опишите в двух предложениях вид в окне.
Я задумчиво взглянула в окно и уже приготовилась включить красноречие. Заметила, как по заснеженному саду гуляет женщина, зрелого возраста, в пальтишке по щиколотку, останавливается возле дерева, стягивает с головы платок и плавно опускает руку.
– Не надо усложнять, – прошептал мой собеседник, – просто скажите, что видите?
Только я открыла рот и резкий грохот раздался на верхних этажах, а затем словно скрежет, мы резко переглянулись и поднялись, я хотела сбежать через окно кухни, но опозорилась бы с концами. В столовой стало холодно, словно пронзающий ветер проник под одежду.
Романовский отошел на пару секунд и торопясь, вернулся. Он пытался скрыть свое волнение, но у него это не очень выходило. Он сел, поправляя воротник рубашки.
– Можем продолжить..
– Вы уверены?
– Более чем, – ответил он.
– Вам не холодно? – прошептала я, растирая предплечья.
– А что вам холодно? Cейчас принесу плед, – сказал он и резко вышел из помещения.
В этот момент, я просто мечтала сбежать, испариться, скрыться, но решила напоследок блеснуть умом и красноречием.
Он вернулся с вязанным легким пледом в руке, осторожно подошел сзади и хотел только накрыть плечи. Я резко схватила правой рукой вязанную ткань у левого предплечья, чтобы закутаться сильнее и задела его ладонь. Он мгновенно отдернул руку и вернулся на свое место.
– Думаю, мы можем теперь продолжить, – заявил нервно он.
Он что брезгует, подумала я и обиженно взглянула в окно..
– Хотела бы увидеть ту, что заснеженной зимой искала в саду под деревом, прогуливаясь плавно, словно тень.. Но она всегда спиной, будто держит обиду в глубине души. Ну а сейчас, я вижу, как хлопья белоснежные вырываются из плена небосвода серого…и они так похожи на меня.. – прошептала я дрожащими губами, глядя в окно.
Я повернулась и увидела на его лице смятение..
– Вы довольны?
– Какая, однако, незаурядная вы личность.. одна ваша половина безгранично невыносима, а вторая глубока и скрытна, как Марианская впадина в океане.
– Впадина – это точно комплимент, а прозвучало совсем, как оскорбление..
– Что можете рассказать из детства и студенчества, запоминающееся, говорят по ярким моментам прошлого, которые изначально всплывают в мыслях можно определить состояние человека и его сущность.. – напряженно спрашивал он.
– Так это собеседование, мне начать думать о заработной плате?
– Как сказать..
– Значит детство….в девять, знойным июлем я залезла орешник и рухнула с него, с пятиметровой высоты на гравий, из которого щедро росли крапивинки. Острые камушки впились в мою хрупкую спину..
– Вы просто неотразимы, – разозлился он, слегка убрав челку назад.
– Беда в том, что я боялась, что меня накажут дома, а не то, что у меня возможен перелом позвоночника и увидев шевеление стоп, тогда.. я подумала, что не расстрою маму. А сейчас понимаю, что тогда, я даже не несла ответственность за свое тело, и если бы пострадала, маме было бы больнее духовно. Хотя, жгучая боль пронзила именно мое тело. А я… до сих пор не знаю… Что такое любить, кого-то, чтобы душа так болела..
Он замолчал..
– А ведь в этом есть что-то.. А юность.? Опишите момент из юности.. или десять-двенадцать лет.
– Зачем же так сразу, – прищурила глаза я. – Вы не хотите истории, вас интересуют мои мысли, в той или иной ситуации, верно?
– Какое ваше нелюбимое животное? – резко свернул он.
– Человек..
– Нелюбимый цвет?
– Сиреневый, фиолетовый
– Почему? – удивился он.
– Я не вижу его в цветах природы.. Вернее вижу, но считаю их правильными..