Звоночек 4
Шрифт:
— Какой мешок картошки?! — оглянувшись на парадную машину со всевозможными излишествами, окончательно растерявшись промямлил директор.
— Цену назови!
— Восемьдесят тысяч!!! — зло, не задумываясь, крикнул мне в ответ Алексей Васильевич.
— Это ж с какого такого потолка ты цифры такие безумные взял? Танк Т-126, правда, без вооружения, столько стоит! Я что, танк покупаю у тебя?! — усомнился я в верности оценки.
— Т-126 машина серийная! А это первый образец! Не мне тебе объяснять! — упорствовал директор, очевидно, надеясь, что моя мошна просто не потянет. И в интуиции ему отказать было нельзя, я действительно, несмотря
— А если я попрошу начальника ГЭУ НКВД майора Косова проверить, не пытаешься ли ты меня по миру пустить? — зашел я с козырей, чтобы не тянуть волынку.
— Шестьдесят четыре тысячи двести восемьдесят семь рублей пятнадцать копеек по смете! — отрезал Кузнецов. И судя по точности до копейки, на этот раз без обмана.
— Завтра в девять утра, — предупредил я, уходя. — Сейчас я слегка выпимши, а за руль в таком состоянии нельзя, — пояснил я с таким видом, будто за спиной у меня висел мешок с наличностью и я готов был расплатиться хоть сейчас.
Увы, это было далеко от истины и мне пришлось весь вечер объезжать друзей, занимая недостающие мне восемнадцать тысяч. Явившись домой, я посвятил Полину в эту историю во всей полноте и без утайки, что, конечно, не вызвало у нее бурю восторга.
— И ты уже все деньги в сберкассе снял? — спросила она голосом, не обещавшим мне ничего хорошего.
— Да! — ответил я самоуверенно.
— И со мной не посоветовался? — еще больше стала нажимать она.
— Когда? И так впритык успел. В три отделения пришлось заходить, чтоб всю сумму забрать!
— А на что мы жить здесь будем? Ты то не пропадешь, у тебя паек! А мы?
— Да ладно тебе! До получки в конце месяца даже ничего не заметите. Погреб полон, урожай — слава Богу. Да и не говори мне, что кошелек у тебя совсем пустой.
— Ладно, допустим, — согласилась она и перешла к главному. — И мы, значит, страдать должны, чтобы ты мог подразнить товарища Сталина, да? Как тебе вообще в голову это пришло! Заняться нечем, кроме как врагов себе наживать?! О себе только думаешь!
— Точно! На севере вот-вот начнется война, еду я, считай, на фронт! И хочу домой вернуться живым и здоровым! И чтобы меня никакая шальная пуля не зацепила, мне нужен этот броневик!
— Танк себе возьми и езди!
— По должности ничего, кроме ГАЗика не положено! Или, может, я тебе надоел?
— Ты не надоел! Поступки двои дурацкие надоели! Через них тебя наши же быстрей всех прочих и прибьют! Это ж надо додуматься, машину у самого Сталина увести! Почему нельзя жить спокойно?! Зачем постоянно на себя внимание обращать?!!
— Чтоб не забывали и не расслаблялись! — крикнул я со злостью, больше от осознания того, что Полина-то права. Еще чуть-чуть, и я был бы готов согласиться махнуть на машину рукой, тем более, что Поля сменила тактику и вместо того, чтобы кричать и ругаться, отвернулась и тихо заплакала.
— Ну, ладно, будет тебе… — попытался я успокоить свою дорогую половину. — Черт с ним, с «Туром» этим. Подумаешь, приехал на завод, весь извыступался, грозился купить и пропал. Брехло, выходит, товарищ Любимов у нас. А Сталину, кстати, уже наверняка доложили. Авторитет мой, стало быть, и в рабочей среде, и в высоких кабинетах, в нужник…Что ж, сам виноват, с супругой не посоветовался. И тебе тоже мало радости женой
— Да покупай, покупай, кто тебе не дает! — забыв про слезы, воскликнула Поля, — Я одного хочу! Чтоб впредь, перед тем, как очередную глупость сделать, мне говори! Перед, а не после! Если своего соображения, чтобы удержаться от пакости, не хватает! Ты ведь, Семка, чисто дите малое, только игрушки у тебя больше и дороже!
— Ну, вот и договорились, — хмуро подвел я черту, понимая, что сегодня у меня есть все шансы хорошо выспаться.
На следующее утро, прежде чем ехать на работу, все еще дующаяся Поля, забросила меня на ГАЗике на АЗЛК, где я, честь по чести, внес деньги в кассу и забрал «Бронетур». На этот раз я был трезв, сдержан и подчеркнуто вежлив. Прежде чем укатить на новой машине, поблагодарил ее создателей, пообещав испытать первый образец в реальных условиях фронта, чтобы в последующих машинах, на которых, конечно, будет ездить товарищ Сталин и прочие высокопоставленные личности, учесть все недочеты, буде такие появятся. На новеньком парадном броневике, сам тоже при параде со всеми возможными наградами, кроме «Вальтера» и польской сабли, поехал к Кожанову. Пистолет, понятно, больше одного не взять, а в качестве холодного оружия, чтоб сделать приятно «принимающей стороне», я предпочел подарок Еная Мацумаса. Надо сказать, что по сравнению с советским флотоводцем, я отнюдь не выглядел бледно, хотя у Ивана Кузьмича первые награды еще с Гражданской. К десяти тридцати мы вдвоем, на «Бронетуре», приехали на инструктаж в НКИД, где нам подробно объяснили, как мы должны себя вести. Главное — во всех нестандартных ситуациях полагаться на сопровождающего сотрудника наркомата иностранных дел!
Вопреки «накрутке» и всевозможным ожиданиям, в японском посольстве награждение прошло буднично. Присутствовали, с советской стороны мы с Кожановым, да сопровождающий от НКИД, а с японской — посол Того Сигэнори и его секретарь Чиунэ Сугихара. После взаимных поклонов и приветствий, нам вручили награды. Кожанову орден Восходящего Солнца первой степени, а мне, в соответствии с рангом, второй.
— Эти обмывать не будем, — предупредил я флагмана садясь в свою новую машину. — Награды не наши, да и вчера я вон, на шестьдесят пять тысяч наобмывался, хорош.
— Да, за то, чтоб нам всем за твои выкрутасы не нагорело, пили явно зря, — хмыкнул Кожанов. — Жди теперь, Сталин в долгу не останется. Он тоже шутить любит.
— Тогда по домам? — спросил я, когда подрулил к обиталищу моряка.
— Пожалуй. У меня ночной поезд. Утром уже в Питере буду.
— А я завтра с зарей на обновке поеду, вечером тебя догоню, — поделился я своими планами. — Давай, что ли. До встречи в Ленинграде!
— Не догонишь! — ухмыльнулся Кожанов. — Я уже в Кронштадте буду. Но если что, милости просим, катер за тобой пришлю.
Вторую половину дня я думал полностью посвятить подготовке к выдвижению на север, но нежданно-негаданно ко мне домой заявился майор государственной безопасности Судоплатов.
— Чем обязан, Павел Анатольевич? — после приветствия поинтересовался я настороженно.
— После того, как засветился в Святске, переведен из разведупра в ГБ и, поскольку человек я здесь новый, мне и поручена негласная проверка по факту вашей встречи в Москве. Вот, приехал записать ваши показания.
— Внутренне расследование? — спросил я с интересом.