Шрифт:
I. Подруги
Два года назад, еще в первом классе, Ксюша Ермакова и Наташа Ласточкина пришли в детскую библиотеку записываться в читатели. Библиотекарь дала им две красивые книжки с яркими рисунками. На одной книжке был нарисован мальчик с лохматой рыжей дворняжкой, а на другой — белый петух.
— Нам не надо разное, — сказала Ксюша, — нам надо одинаковое.
Библиотекарь удивилась.
— Зачем вам одинаковое? Прочитаете каждая свою книжку, потом поменяетесь.
— Нет, — сказала Ксюша, — мы вместе хотим.
Библиотекарь заулыбалась и даже вышла из-за стола.
—
— На всю, — сказала Ксюша.
Тут библиотекарь перестала улыбаться и вздохнула.
— Чтобы дружить всю жизнь, надо очень уважать друг друга.
— А мы уважаем, правда, Наташа?
Наташа кивнула, покраснела и спряталась за Ксюшину спину. Тогда библиотекарь взяла обе книжки, поставила на полку, а взамен дала девочкам одну толстую: «Сказки братьев Гримм».
— Читайте вместе. Вслух. Так даже интереснее.
Читать вместе было и в самом деле интереснее. И смеяться веселее. Даже грустить и то веселее. А придумывать, что будет дальше, когда сказка в книжке кончалась, всего лучше. Можно было что хочешь придумать. Самые необыкновенные чудеса.
Однажды Ксюша придумала, как добрая фея подарила Золушке свою волшебную палочку. Отправились Золушка с Принцем в разведку и всех фашистов и полицаев превратили в крыс. А потом Принц заиграл на волшебной флейте и утопил всех крыс в море. И не осталось с той поры на земле ни одного фашиста.
Наташа даже в ладоши захлопала, так понравилась ей Ксюшина придумка. Она сказала, что это лучше, чем в настоящей сказке. В настоящей сказке только Золушка и Принц стали счастливыми, а в Ксюшиной придумке все люди.
Ксюшина мама, Лидия Сергеевна, тоже слушала, слушала, как девочки придумывают, а потом сказала, что если бы со злом было так легко справиться, как это бывает в сказках, то на земле давно был бы коммунизм. «Ничего себе — легко, — возразила Ксюша, — пойди попробуй достань волшебную палочку, правда, Наташа?» Наташа закивала головой. Она всегда соглашалась с Ксюшей, потому что Ксюша смелая, быстрая, языкатая, а Наташа робкая — только со своими и разговаривает, а с чужими все больше молчит и слушает. Так у них и шло: выговорит Наташа десять слов за день, и то восемь из них — в школе, а все остальные слова Ксюша за двоих выговаривает, и уж будьте спокойны, ни себя, ни подружку никому в обиду не дает.
Многие посторонние люди думали, что они сестры, хотя Ксюша рыжая, нос в крапинку и глаза зеленые, как у кошки, а Наташа беленькая. У Ксюши волосы разлохмаченной копной, и не успеет надеть форму, как она мятой делается, а у Наташи две мягкие косички с голубыми бантами, и вся она такая чистенькая, складная, как первоклассница на обложке букваря.
И вдруг… Наташа поссорилась с Ксюшей. Вначале Ксюша даже не поняла, что Наташа с ней поссорилась. А когда поняла, то очень удивилась и обиделась на всю жизнь.
И главное, из-за такой ерунды, переживала Ксюша, просто что-то невозможное случилось с Наташей. Молчала, молчала и вдруг… разговорилась.
А ссора получилась вот из-за чего.
II. Старая дорога
Последним в этот день должен был быть урок рисования. Но вместо художника Семена Семеновича в класс пришла Софья Петровна.
Софья Петровна совсем недавно кончила учительский институт. Девочки страшно гордились, что у них самая молодая и красивая учительница в школе. А мальчишки уважали ее за то, что она никогда не жаловалась директору и здорово играла в футбол. Правда, в футбол Софья Петровна перестала играть после родительского собрания. Отец Маши Митрохиной сказал тогда, что учительница не должна бегать по полю с мальчишками, что этим она роняет авторитет преподавателя.
Глупо, конечно. Это все понимали. Если бы Софья Петровна играла плохо, тогда уронила бы этот авторитет, а она стояла в воротах намертво, как настоящий Яшин, и третий «Б» всем классом не смог забить им ни одного гола.
— Ребята, — сказала Софья Петровна, — должна огорчить вас: четвертого урока не будет.
Класс взвыл от радости. Софья Петровна засмеялась.
— Ах вы, лодыри этакие! Петя, сядь на место. А теперь я вас действительно обрадую. Мы совершим с вами сегодня путешествие в бумажное царство! Кто из вас знает, где оно находится?
Шум поднялся невообразимый. Петя Григорьев даже влез на парту, чтобы его слышнее было.
— В библиотеке!
— На почте!
— Макулатуру пойдем собирать!
Ксюша сложила ладони рупором и перекричала всех:
— А я знаю! Знаю! Мы на Эл-пе-ка пойдем!
Маша Митрохина тут же вскочила:
— Я тоже догадалась! Я еще первее Ермаковой догадалась!
Софья Петровна постучала указкой по столу.
— Успокойтесь, ребята. Ксюша угадала правильно. Мы сейчас поедем в Эжву на наш лесопромышленный комплекс. Вы уже слышали, наверно, наш Эл-пе-ка — одно из самых крупных предприятий целлюлозно-бумажной промышленности в Европе. Но одно дело — слышать, а другое — увидеть собственными глазами, например, изготовление картона, бумаги для тетрадок, учебников и ваших любимых книжек. И вообще, ребята, мне хочется, чтобы прежде всего вы увидели красивую, самоотверженную работу людей и поняли, как велика наша страна, если такой огромный комплекс день и ночь делает бумагу, а ее все равно нужно еще больше.
Ксюша повернулась к Наташе и сказала как будто между прочим, но так, чтобы услышала Митрохина:
— Никто не догадался, а я сразу догадалась!
И показала Митрохиной язык. Митрохина побледнела и отвернулась. Она всегда бледнела от злости, если учительница хвалила другого или ставила ему оценку лучше, чем ей.
— Автобус подойдет с минуты на минуту, — сказала Софья Петровна, — одевайтесь и подождите меня возле автобуса.
Ребята вскочили и ринулись к выходу, сталкиваясь в дверях.
Ксюша с Наташей первыми влетели в раздевалку, сдернули с вешалок шубы и шапки и выскочили на крыльцо, одеваясь на ходу.
Ах, как здорово было на улице! День выдался просто удивительный! Солнце, такое редкое в Сыктывкаре зимой, светило сегодня вовсю. Каждая снежинка в сугробах на газонах школьного сквера, на заиндевелых ветках деревьев, на крышах домов сияла, как маленькое солнце. От этого сияния все вокруг: заснеженный город, зеленоватое холодное небо — словно заволокло розовой дымкой.