Звонок покойнику (Звонок мертвеца)

Ле Карре Джон

Мендель проводил его до дверей, затем вернулся в гостиную.

– Самое лучшее, что вы можете сделать, так это лечь спать, – сказал он. – У вас ужасная физиономия.

«Мундт здесь или нет? – думал Смайли, лежа на кровати в рубашке, заложив руки за голову. – Если нет, то игра закончена. Что делать с Эльзой Феннан – решать Мастону. Хотя я чувствую, он ничего с ней не сделает.

Если Мундт здесь, то по одной из трех причин:

А. Потому что Дитер ему приказал оставаться здесь, чтобы посмотреть, как дальше будут разворачиваться события.

Б. Потому что он попал под подозрение и боится возвращаться.

В. Потому что он еще не выполнил задание.

„А“ не проходит, потому что не в характере Дитера подвергаться ненужному риску. Во всяком случае, это не лучшее предположение.

„Б“ тоже не подходит, потому что если даже

Мундт боится Дитера, то он не меньше боится, что его обвинят в убийстве в Великобритании. Наиболее разумным для него было бы уехать за границу.

„В“ более правдоподобно. Если бы я был на месте Дитера, я бы поволновался из-за Эльзы Феннан. Малышка Пиджен не играет никакой роли, она не представляет опасности, если Эльза будет молчать. Она не принимает никакого участия в заговоре и у нее нет никаких причин вспоминать спутника Эльзы в театре. Нет, только Эльза представляет реальную опасность».

Была еще одна возможность, о которой Смайли не мог сказать ничего конкретного: возможность, что Дитер осуществлял надзор за другими агентами через Мундта. Он отбрасывал ее, хотя Питер все равно бы высказал такое предположение. Нет, это не выдерживает критики. Это нелогично. Он решил начать сначала.

Что мы знаем? Он поднялся, чтобы найти карандаш и бумагу, но его охватил страшный приступ мигрени. Упрямо он встал с кровати и взял во внутреннем кармане пиджака карандаш. Блокнот был в его чемодане. Он снова лег, взбив подушку, затем принял четыре таблетки аспирина и устроился поудобнее, вытянув свои короткие ноги. Он начал писать. Почерком прилежного ученика написал заголовок, подчеркнул:

ЧТО МЫ ЗНАЕМ?

Потом, этап за этапом, как можно быстрей объективно попытался восстановить прошедшие события:

«В понедельник, второго января, Дитер Фрей видел меня в парке с одним из своих агентов, и из этого он сделал вывод… Да, какой вывод мог сделать из этого Дитер? Что Феннан признался? Или что собирался признаться? Или что он был моим агентом?.. И по до сих пор неизвестным причинам он сделал вывод, что Феннан опасен. В следующий вечер, это был первый вторник месяца, Эльза Феннан принесла в нотной папке документы своего мужа в Вэйбриджский театр согласно установленному порядку и оставила ее в раздевалке, где ей дали номерок. Мундт должен был принести такую же папку и сделать с ней то же. Потом, во время представления, они обменялись номерками. Эльза воспользовалась экстренным вариантом; она отнесла номерок по известному ей адресу после того, как покинула театр до конца спектакля, чтобы успеть к последней выемке корреспонденции из почтовых ящиков Вэйбриджа. Затем она вернулась к себе, где ее ждал Мундт, который только что убил Феннана, скорее всего по приказу Дитера. Он его застрелил в упор, как только Феннан открыл дверь. Зная Дитера, я предполагаю, что он давно предусмотрительно оставил в Лондоне несколько чистых листов бумаги с подлинной или подделанной подписью Сэма Феннана на случай, если нужно будет его скомпрометировать или шантажировать. Тогда, если я не ошибаюсь, Мундт должен был принести один из таких листков, чтобы напечатать письмо о самоубийстве на пишущей машинке самого Феннана. Во время той ужасной сцены, которая разыгралась сразу после прихода Эльзы, Мундт понял, что Дитер неправильно истолковал встречу Феннан – Смайли, но он рассчитывал на Эльзу, чтобы сохранить репутацию убитого, тем более что Эльза невольно стала соучастницей. Следовательно, Мундту нечего было бояться. Он попросил Эльзу, чтобы она сама напечатала письмо, возможно, потому, что боялся сделать ошибки в английском.

Возможно, что Мундт требовал вернуть нотную папку, за которой он не пришел. Эльза ему ответила, что, следуя полученным инструкциям, она отослала номерок от гардероба по определенному адресу в Хэмпстед и оставила нотную папку в театре. Мундт отреагировал характерным образом: он заставил Эльзу позвонить в театр, для того чтобы он смог пойти за папкой в этот вечер по дороге в Лондон.

Следовательно, или же адрес, по которому был отправлен билет, уже не работал, или же Мундту надо было забрать номерок и папку в этот же вечер, поскольку утром он (вероятно) собирался уезжать.

В среду утром, четвертого января, Смайли отправляется в Уоллистон и в ходе своей первой беседы узнает о вызове на восемь тридцать из центральной, который (очень возможно) Феннан заказывал в семь пятьдесят пять накануне вечером. ЗАЧЕМ?

Позже этим

же утром Смайли возвращается к Эльзе Феннан, чтобы спросить ее насчет звонка в восемь тридцать, который, а она это знала (по ее собственным словам), должен был меня обеспокоить. (Конечно же, лестное описание моих способностей Мундтом произвело на нее впечатление.) Рассказав Смайли нескладную историю об отсутствии у нее памяти, она теряет голову и звонит Мундту. Мундт, очевидно, снабженный фотографиями или получивший от Дитера приметы Смайли, решает его ликвидировать (по приказу Дитера?). И чуть позже, в тот же вечер, ему это почти удается. (Заметка: Мундт вернул машину в гараж Скарра только четвертого ночью, что совершенно не доказывает, что он не собирался улетать на самолете в ближайшее время. Если он хотел улететь утром, он вполне мог бы пригнать машину Скарру заблаговременно и добраться до аэродрома на автобусе.)

Кажется совершенно очевидным, что Мундт изменил свои планы после звонка Эльзы. Но совсем необязательно, что он изменил их из-за этого звонка.

Действительно ли Мундт поддался панике? Настолько, что остался в Англии и убил Адама Скарра?»

В передней зазвонил телефон.

– Джордж? Это Питер. С адресом и номером телефона абсолютный ноль. Везде тупик. Я к этому и был готов. И адрес, и номер телефона нас приводят в одно место – квартиру в Хайгэйт Виллэдж.

– Ну и что?

– Квартиру снимает какой-то летчик из «Люфтевропы». Пятого января он оплатил два месяца своего пребывания и с тех пор не возвращался.

– А, черт возьми!

– Хозяйка квартиры прекрасно помнит Мундта. Друга пилота. Очень вежливый, очень любезный для немца джентльмен. И очень щедрый. Часто он спал на диване.

– Господи!

– Я прочесал всю комнату вдоль и поперек. В углу стоит письменный стол. Все ящики пусты, кроме одного, где находится номерок от раздевалки. Откуда он мог взяться?.. Кстати…

– Да?

– Я заглянул на квартиру Дитера. Там тоже ни черта нет. Он уехал четвертого января. Даже не предупредив молочницу.

– А его корреспонденция?

– Он не получал ничего, кроме счетов. Я также взглянул на гнездышко товарища Мундта: две комнаты над бюро представительства компании. Мебель уехала вместе со всеми. Печально.

– Понятно.

– Тем не менее я собираюсь вам сказать, Джордж, кое-что странное. Я надеялся добиться у полиции, чтобы мне доверили личные вещи Феннана: бумажник, записную книжку и тому подобное… Помните? Я как-то вам говорил…

– Да.

– Так вот, они у меня. В его записной книжке я нашел имя Дитера Фрея в разделе «Адреса». А рядом – номер телефона представительства. Чертовски смело.

– Это даже не смелость, это сумасшествие, черт возьми!

– Затем в разделе «4 января»: «Смайли. Позвонить в 8.30», что подкреплено записью на странице «3 января»: «Заказать вызов на среду, утро». Вот ваш таинственный звонок из центральной.

– Не менее необъяснимый.

Тишина.

– Джордж, я послал Феликса Тавернера в Форейн Офис кое-что поискать. С одной стороны, это превосходит наши худшие опасения, с другой – более утешительно.

– Как это?

– Да так: Тавернер изучил журнал, где занесены все документы, полученные за последних два года. Он смог определить, какими досье занималась служба Феннана. Если документ специально запрашивался службой, то заполнялась соответствующая форма запроса; эти запросы сохранились.

– Я слушаю.

– Феликс заметил, что три или четыре досье были выданы Феннану в пятницу после обеда, а возвращал он их во вторник, из чего можно сделать вывод, что эти бумажки он относил на выходные домой.

– О, черт возьми!

– Но что наиболее интересно – в течение последних шести месяцев, то есть со времени его назначения на новый пост, он приносил домой зарегистрированные документы, которые никого не могли заинтересовать.

– Но ведь в течение последних месяцев он начал заниматься секретными досье. Он мог относить к себе все, что хотел.

– Знаю, но он этого не делал. По правде говоря, может показаться, что действовал он с умыслом. Он брал бумаги, не представляющие важности и никак не связанные с его повседневной работой. Его коллеги не могут ничего понять даже сейчас, когда они обратили внимание. Он даже брал документы, не имеющие никакого отношения к его службе.

– И незарегистрированные?

– И не представляющие никакого интереса с точки зрения шпионажа.

– А раньше, до того, как его назначили на новую должность? Какие документы он тогда приносил?