Звонок с того света
Шрифт:
– Марианна Васильевна, душенька! – воскликнула Надежда, схватив домоправительницу за руку и попытавшись ее остановить. – Что с вами случилось?
– Со мной... со мной ничего! – с трудом выговорила та и попыталась вырваться. – Со мной – ничего, а вот с ним...
И она снова закричала.
– Да скажите же толком, что случилось! – Надежда встряхнула Марианну, но это не помогло. Та продолжала истошно вопить, и глаза ее, казалось, вотвот выскочат из орбит.
Тогда Надежда вспомнила старый испытанный способ
Та клацнула зубами, прекратила вопить и проговорила дрожащим голосом:
– Там... там... он...
– Да в чем дело?!
Марианна, не в силах говорить, схватила Надежду за руку и повела ее к обсерватории. Однако перед входом в здание она остановилась, вытолкнула Надежду вперед и показала ей на приоткрытую дверь. Сама же боязливо отступила за цветущий жасминовый куст.
Надежда поняла, что если она хочет что-то узнать, ей придется войти в обсерваторию. Тяжело вздохнув, она толкнула тяжелую полукруглую дверь и шагнула внутрь.
И замерла на самом пороге, едва сдержав рвущийся из глубины души крик.
Перед ней была небольшая круглая комната с каменным полом. Отсюда начиналась крутая винтовая лестница, ведущая на второй этаж, где, должно быть, и размещалась собственно обсерватория – телескоп и прочие астрономические приборы.
Но разумеется, вовсе не это вызвало в душе Надежды такую бурю эмоций.
У основания винтовой лестницы на каменном полу лежал Сергей Баруздин. То есть на полу лежали его голова и плечи, ноги находились на нижних ступеньках лестницы.
Вся поза Сергея была неестественной и неудобной, живые люди так не лежат. Голова его была неловко вывернута, а глаза были широко открыты, они не мигая смотрели куда-то вверх, куда не смотрят глаза живых. Но самое главное, самое несомненное и очевидное – на каменном полу под головой Сергея расплылась небольшая темная лужа, которая не могла быть ничем, кроме крови. И от этой же крови волосы Сергея слиплись и потемнели.
– Он... он умер? – проговорила Марианна Васильевна, которая, несколько осмелев, вошла в обсерваторию следом за Надеждой и теперь стояла у нее за спиной, тяжело дыша и громко всхлипывая.
– Кажется, да... – ответила Надежда Николаевна едва слышно. Почему-то громко говорить в этой комнате она боялась. – Кажется, да... но надо проверить...
Она опустилась рядом с Сергеем на колени, сначала нашла его запястье, попыталась нащупать пульс – и не смогла. Тогда она попробовала найти его на шее Сергея – но там тоже ничего не билось.
– Умер, – повторила Надежда страшное слово, поднимаясь с колен, и шагнула к выходу. – Надо вызвать милицию... ну и врача, на всякий случай...
Как только появилась возможность каких-то реальных действий, Марианна Васильевна ожила. Она устремилась к дому – возможно, просто для того, чтобы оказаться подальше
Однако не успела сделать и нескольких шагов: кусты раздвинулись, и на дорожке появилось инвалидное кресло. В нем восседал Петр Афанасьевич. На лице его было выражение удивления и интереса.
– Кто-то кричал? – строго спросил он Надежду. – Надеюсь, не вы? На вас это совершенно не похоже!
– Это не я, это Марианна Васильевна! – Надежда махнула рукой в сторону дома.
– Вроде бы у нас в доме была только одна кошка! – насмешливо проговорил старик. – И по этому поводу уже кричали утром...
– Какая кошка! – выдохнула Надежда и повернулась лицом к обсерватории. – Сергей...
– Сергей? – переспросил Петр Афанасьевич, и лицо его вытянулось. – Что – Сергей?
– Кажется, он упал с лестницы и разбил голову...
– Что?! – Лицо старика посерело. – Вы... вы не шутите?
– Бог с вами, разве такими вещами шутят?
– Но он... он жив?
– Боюсь, что нет... – проговорила Надежда. – Конечно, я не врач, но насколько я могу судить...
Петр Афанасьевич задышал часто и неровно, схватился рукой за сердце. Губы его начали синеть.
– Что с вами?! – всполошилась Надежда Николаевна. – Вам плохо? Сердце?
Старик трясущейся рукой достал из кармана пузырек с таблетками, но не удержал, выронил, и пузырек покатился по гравию дорожки. Надежда поспешно наклонилась, подобрала его, вытряхнула на ладонь одну таблетку и поднесла к бледным губам Петра Афанасьевича. Он проглотил таблетку, задышал ровнее, лицо немного порозовело.
Надежда смотрела на него озабоченно и думала, что сама виновата в этом приступе – сообщила старику страшную новость, не подготовив его... Впрочем, он до сих пор производил впечатление старого циника и острослова, ничего не принимающего всерьез, и она не ожидала от него такой бурной реакции. Хотя чему тут удивляться? Сергей – его племянник, единственный родственник. Был, тут же поправила себя Надежда и наконец осознала страшную новость.
– Ну, как вы? – спросила она, когда Петр Афанасьевич отдышался и откинулся на спинку кресла.
– Гораздо лучше, чем Сергей! – ответил тот с прежним насмешливым видом. – Я еще поживу... а вот Сережа... Его перенесли в дом?
– Думаю, что все надо оставить как есть до прихода милиции.
– Здешняя милиция... – проговорил Петр Афанасьевич желчно. – Думаю, что ей не доводилось расследовать дел более серьезных, чем кража кур или поросят! Впрочем, вы, наверное, правы – лучше оставить все как есть...
– А вам лучше пойти в дом! – строго и настойчиво проговорила Надежда Николаевна. – Сумеете добраться самостоятельно? Полежите в прохладной комнате, успокойтесь...