Зыбучие пески
Шрифт:
Повернувшись, чтобы уйти, я вспомнила об Изабелле Стейси, матери Бомонта и Нэпира, дух которой витал в той комнате, где я играла на фортепиано. Она тоже умерла, но где же ее имя? Его не было в перечне. Но ведь она должна быть погребена тут.
Я еще раз перечитала табличку, обошла склеп, огляделась вокруг, как будто могла найти разгадку этой тайны на церковном кладбище. У меня возникло жгучее желание узнать, где же она похоронена и почему ее тут нет.
И уже по дороге назад к дому викария я поняла, что своеобразие этого мира, в котором
Миссис Рендалл ожидала меня в прихожей домика викария.
– А я все гадала, что с вами стало! – воскликнула она. – Я же велела преподобному отцу приглядывать за вами.
Я тут же возразила:
– Я сама попросила позволить мне осмотреться в церкви.
– В одиночестве! – Миссис Рендалл была удивлена, но несколько успокоилась. – Надеюсь, вам понравились наши окна, миссис Верлен. Они лучшие в Англии.
Я поспешно заверила ее в том, что они прекрасны, и добавила, что прогулялась по кладбищу и видела склеп Стейси. Разве леди Стейси похоронена в другом месте? Я не заметила ее таблички.
Миссис Рендалл, похоже, испугалась, и я была уверена, что это случается с ней нечасто.
– Подумать только, миссис Верлен! – довольно резко отреагировала она. – Вы настоящий детектив.
Мне показалось, она заподозрила, что меня привели в это место не только уроки музыки.
– Естественно, мне интересно все, что связано с семьей, – спокойно ответила я.
– Это делает вам честь, – сказала она. – Я вам отвечу: леди Стейси похоронили не в склепе. Вероятно, вам известно, что самоубийц не хоронят на освященной земле.
– Самоубийц! – воскликнула я.
Она рассудительно кивнула и неодобрительно поджала губы.
– Сразу после смерти Бомонта она наложила на себя руки. Горемыка! Взяла пистолет в лес… и тоже погибла от пули… только в ее случае выстрелила она сама.
– Какая ужасающая трагедия!
– Она не смогла жить без Бомонта. Мать души не чаяла в сыне. Мне кажется, что трагедия свела ее с ума.
– Двойная трагедия.
– С тех пор в особняке все изменилось. Бомонт и леди Стейси погибли, а Нэпира отослали из дома, обвинив его во всем.
– Но это же был несчастный случай!
Миссис Рендалл скорбно закивала.
– От него всего можно было ожидать. Непослушный мальчишка… совершенно не похожий на своего брата. Сдается мне, они так и не поверили, что это был несчастный случай. Но кровь – не вода, и сэр Уильям не хотел, чтобы семья потеряла все. Хотя порой казалось, что он может лишить Нэпира наследства. Однако Нэпир вернулся и женился на Эдит – таково было желание сэра Уильяма. И все подумали, что Нэпир в конечном итоге готов слушаться отца… разумеется, ради наследства.
– Что ж, я надеюсь, он будет счастлив, – сказала я. – Должно быть, ему немало досталось. Что бы он ни сделал, ему было только семнадцать. И изгнание из дома – это ужасное наказание.
Миссис
– Конечно же, если бы Бо остался жив, Нэпир, разумеется, наследства не увидел бы. Впрочем, это всего лишь мое мнение.
Я негодовала от имени Нэпира – хотя и не могла объяснить, почему сочувствовала человеку, которого невзлюбила с первого же взгляда. Вероятно, верх взяло врожденное чувство справедливости. Я решила, что сэр Уильям не слишком похож на любящего отца, и уже готова была невзлюбить его так же сильно, как его сына.
Я промолчала, и миссис Рендалл предложила мне пройти в класс и познакомиться с мистером Джереми Брауном.
Классная комната в доме викария оказалась длинной, но с довольно низким потолком. Как и в большом доме, окна здесь были витражными и, хотя выглядели довольно мило, пропускали мало света.
Как только миссис Рендалл без стука распахнула двери, взору моему предстала изумительная сцена. «Она, верно, редко предупреждает о своем приходе», – подумала я о миссис Рендалл. За большим столом сидели девочки – среди них и Эдит, все склонились над тетрадями. Была и четвертая ученица – Сильвия. А во главе стола располагался светловолосый молодой человек утонченного вида.
– Я привела миссис Верлен познакомиться, – прогудела миссис Рендалл.
Молодой человек встал, подошел к нам.
– Это наш курат – мистер Джереми Браун, – продолжала миссис Рендалл.
Мы с мистером Брауном пожали друг другу руки, он как будто за что-то извинялся. Я подумала, что еще один человек испытывает благоговейный трепет перед этой грозной дамой.
– И что вы изучаете сегодня утром, мистер Браун? – поинтересовалась миссис Рендалл.
– Латынь и географию.
Я заметила разложенные на столе карты, рядом – тетради девочек. Я еще никогда не видела Эдит настолько счастливой.
Миссис Рендалл недовольно пробормотала:
– Миссис Верлен хочет забрать девочек на урок музыки. По очереди, я надеюсь, миссис Верлен?
– По-моему, это великолепная идея, – улыбнулась я помощнику викария. – Если вы не возражаете.
– О да… да… действительно, – стал запинаться он. Эдит бросила на него восхищенный взгляд.
Как же молодежь выдает себя! Я поняла, что между Эдит и Джереми Брауном существует некая – пусть даже и едва заметная – романтическая привязанность.
Как уже заметила миссис Рендалл, я настоящий детектив.
Уже на следующий день я вошла в повседневный ритм. Мы завтракали с миссис Линкрофт, с нами за столом часто сидела Элис. Потом шли уроки музыки для девочек, некоторые проходили в доме викария, где это было удобно: пока я по очереди занималась с девочками, остальные сидели на уроках у викария или Джереми Брауна. Надо было уделять внимание и Сильвии. Девочка совершенно не интересовалась музыкой, но старалась – как я понимаю, прежде всего потому, что боялась бурной реакции матери в случае полного провала.