Зыбучий песок (сборник)
Шрифт:
В харчевне на несколько минут воцарилась полная тишина, исполненная неуверенности. Тишину нарушил все тот же Гирам Стоддард. Подойдя к Эймсу, он протянул ему руку и воскликнул:
— Сказано не хуже, чем у мистера Эрнеста! Джейбиз! Налей–ка напоследок еще по одной: за Генри!
— О чем это они? — сердито спрашивал у всех Гаффер Тэттон.
Когда наконец ему все растолковали и сообщили также, что Гирам обратился к мистеру Эймсу по имени, Гаффер просиял.
— Вот именно это я всегда
Когда они вернулись в замок, Тинклер настоял, чтобы Эрнест хоть что–нибудь съел, и принес ему в летний домик холодного мяса, хлеба и маринованных овощей. Леди Пик, как всегда днем, удалилась в спальню и прилегла отдохнуть, так что ее «дорогой племянник» избежал упреков по поводу отсутствия за столом во время ланча.
Все еще страшно возбужденный, Эрнест даже с набитым ртом говорил без умолку; его необычайно потрясло то, что в современной английской деревне сохранился столь ранний дохристианский обряд. Он попросил Тинклера непременно сходить в домик священника и передать мисс Поллок, что он хотел бы воспользоваться ее любезным приглашением прямо сегодня. Понемногу выпитый сидр и сытый желудок сделали свое дело, и Эрнест, чувствуя непреодолимую сонливость, в конце концов пробормотал, что неплохо было бы вздремнуть, и действительно заснул. Очень этим довольный, Тинклер быстренько отнес поднос на кухню и отправился выполнять поручение хозяина.
Однако, вернувшись назад менее чем через полчаса, он обнаружил Эрнеста опять бодрствующим и полным прежней мучительной нерешительности. Когда Тинклер передал ему приглашение к чаю в четыре пополудни, он страшно встревожился.
— Нет, Тинклер, все бесполезно! — бормотал он. — Я не гожусь для переговоров. Вам придется снова сходить туда и извиниться. Как я могу в чем–то убеждать священника? Я ведь не верю в его Бога! А из–за этого могу невольно и оскорбить его…
— Нет, сэр, что вы!
— А что? — Эрнест сердито воззрился на Тинклера. — Вы ведь прекрасно знаете, Тинклер, что я, черт возьми, гроша ломаного не дам за его дурацкие фокусы в церкви!
— Знаю, сэр. Но, судя по тому, что произошло сегодня, я уверен, что вам бы очень хотелось сохранить некоторые старинные обычаи. Как и мистеру Поллоку, между прочим.
— Но мистер Стоддард сказал…
— Он, видимо, ошибается. Когда я был у мистера Поллока, то позволил себе упомянуть об этом в присутствии миссис Кейл, его домоправительницы. Она ведь местная. Очень любезная дама, смею заметить! Так вот, по ее словам, если бы все зависело только от мистера Поллока, то никаких препятствий для возрождения обряда не возникло бы.
Медленно и как–то вяло слова Тинклера проникали в душу Эрнеста. Наконец он сказал:
— То есть моя дорогая тетушка в очередной раз оказалась той самой ложкой дегтя в бочке с медом?
— Похоже на то, сэр.
— Хм… — Эрнест посмотрел в сторону дома, на задернутые занавесками окна тетушкиной спальни. — В таком случае… Хорошо, Тинклер. Постараюсь держаться как можно смелее и увереннее. Но вы тоже со мной пойдете. И как следует выспросите обо всем миссис — как вы сказали? Кейл? Да, миссис Кейл. И если я все испорчу, то, возможно, вам в следующий раз удастся найти более удачный подход к священнику.
Эрнест отвернулся от теткиного дома и посмотрел на деревенские дома, утопавшие в зелени.
— По–моему, это вполне приличные люди! — пробормотал он негромко, словно размышляя. — И мне бы не хотелось, чтобы у них были из–за меня неприятности…
— Добрый день, мистер Пик, — приветствовал его священник. На носу у него сидели очки, лицо было изборождено глубокими морщинами; двигался он немного скованно из–за застарелого артрита, однако его голос звучал вполне твердо. — Очень рад, что вы смогли нас навестить. Прощу вас, садитесь.
Эрнест неловко сел на предложенный ему стул. Стол был накрыт в тенистой беседке, и мисс Поллок, улыбаясь, спросила, какой чай он предпочитает — индийский или китайский? — и подала ему блюдо с печеньем и маленькими бутербродиками с рыбным паштетом.
Впрочем, улыбка ее отчего–то показалась Эрнесту вымученной, и его снова одолели сомнения. Еще на подходе к дому священника он почувствовал, что нервы опять изменяют ему, и хотел было повернуть назад, но Тинклер сделал вид, что его не слышит, и даже не обернулся; пришлось взять себя в руки и догнать его.
— Нет, вы просто представить себе не можете, как я рад вашему визиту! — воскликнул старый священник, вытирая губы большой белой салфеткой. — Я… видите ли… мне давно хотелось побеседовать с вами.
«Интересно, на какую тему?» — подумал Эрнест и внутренне весь напрягся.
Неужели и здесь его будут упрекать за то, что он не ходит в церковь? В таком случае, разумеется, лучшая форма защиты — это нападение. И он решил начать первым:
— Вы знаете, падре, — в армии «падре» было расхожим словечком, обозначавшим капеллана, и сорвалось с его языка машинально, — мне ведь тоже очень хотелось кое–что обсудить с вами. Очевидно, деревенские жители…
Однако договорить он не успел: в разговор вмешалась мисс Поллок; глаза ее смотрели встревоженно.
— Если не возражаете, мистер Пик, — тихо заметила она, — пусть сперва дедушка выскажет свои соображения. Кстати, они касаются вашей тетушки.
— Да, конечно… — пробормотал Эрнест. — Простите!
— Что? Как вы сказали? — переспросил старик, поднося к уху ладонь. — Боюсь, в последнее время я стал неважно слышать.
Не обращая на деда внимания, мисс Поллок продолжала уже сердито:
— Вы уже слышали, что она теперь надумала?
Это звучало тревожно, но Эрнест покачал головой:
— Боюсь, что еще нет, мисс Поллок. Если честно, я в последнее время стараюсь с ней не встречаться.
— Это же просто стыд и позор! — Мисс Поллок даже ногой под столом топнула.
Дед успокоительным жестом похлопал ее по руке, но она сбросила его руку и воскликнула:
— Прости, дедушка, но молчать ты меня не заставишь! То, что она собирается сделать, это… это не по–христиански!