...И скрылся с места преступления...
Шрифт:
То же самое произошло и в жизни другой свидетельницы, покойной миссис Брей.
Некоторые подозрения, даже еще не оформившиеся до конца, следует держать при себе, поделиться ими Роджер не мог – во всяком случае, с Картером.
Это было как раз то самое, не до конца понятное ему самому подозрение.
В любом случае до утра Роджер ничего не мог бы предпринять в этом направлении.
Картер привел Роджера в маленькую уютную столовую, освещавшуюся лампами дневного света. Здесь было человек шесть полицейских, двое играли в нарды, двое, сидя за столом, мерились
– Наши люди очень переживают за Аткинсона, – сказал он. – Может быть, сразу это и незаметно, но они разорвали бы его, убийцу, на клочки. Но проповедник Пит? Черт бы меня побрал, половина наших парней считает, что он прав. Если б только он был чуть сдержаннее в аргументах. Если они узнают, что он...
– Ты хорошо его знаешь? – перебил Роджер.
– Неплохо.
– Скажи, часто он во время разговора выходит из себя, начинает брызгать слюной и вообще ведет себя, как бродячий дервиш?
– Понимаю, что ты имеешь в виду: если он брызжет слюной – это плохой признак, кажется, что парень совсем спятил. Таким я его не видел уже давно. Мне казалось, он стал спокойнее.
– Не знаешь, как давно он знаком с мисс Джун Эйкерс?
– Первый раз от тебя слышу. Вероятно, об этом знал Аткинсон, но... – Картер отхлебнул пива. – А почему ты об этом спрашиваешь?
– На мой взгляд, она не совсем подходит предводителю небольшой шайки полоумных.
– Ты удивился бы, узнав, от каких людей порой Питер Уэйт получает помощь, – сказал Картер сухо. – Люди, у которых кто-то погиб в дорожной катастрофе, или, скажем, сами пострадавшие. Они испытывают такую горечь, что кампания Уэйта кажется им именно тем, что нужно. Потом они постепенно охладевают – либо его манеры начинают действовать на нервы, либо просто жизнь их поворачивает в другую сторону. Во всяком случае, боль утраты стихает... Все мы в какой-то степени существа бесчувственные.
– Глубокая мысль, – улыбнулся Роджер. – Когда я уеду, попробуй разыскать кого-нибудь, кто знает, как долго эта Эйкерс знакома с Уэйтом, ладно?
– А у нее хорошие ножки?
– У нее все хорошее.
– Настоящий развратник, вот ты кто, – ухмыльнулся Картер и допил свое пиво. – Еще по одной?
– Нет, спасибо, – сказал Роджер, – пойду наверх, взгляну, не приехали ли мои ребята.
Они вышли из столовой, провожаемые внимательными взглядами полицейских. Не успели они подняться в кабинет Картера, как к участку подкатила машина и из нее выбрались двое – сержанты-детективы Уиллис и Крю. Уиллис – высокий, худой и бледный, Крю – чуть моложе своего напарника, невысокий, едва наберется пять футов и восемь дюймов, с фотоаппаратом в руках.
– Что ж, удачи вам, – сказал Картер. – Только не фотографируйте его плакаты, напрасно потратите время и пленку.
– Я поеду вперед, – сказал Роджер своим помощникам из Скотленд-Ярда, когда они вышли на улицу, а выдвигайте следом, припаркуйте машину позади моей. В дом мы войдем все вместе. Мне надо переговорить с сержантом, который там дежурит.
– Слушаюсь, сэр, – сказал Уиллис.
Когда они подъехали к дому, было уже довольно темно, а это место освещалось из рук вон плохо. Не подозревая,
– Кто-нибудь входил?
– Один человек, как раз перед тем как я получил ваше сообщение от констебля Дэвиса, сэр. Он все еще в доме.
– Спасибо. А где Дэвис?
– В парке, сэр.
– Спасибо, – повторил Роджер.
Дэвис прятался за деревьями – его совершенно не было видно, пока он сам не вышел из укрытия. Сбывалась его мечта: он работал с самим Роджером Уэстом, но Роджер Уэст решил, что не стоит оказывать ему чрезмерное покровительство.
– Будь здесь, – сказал Роджер, – и подай нам знак, если возникнут какие-то проблемы.
– Слушаюсь, сэр.
Роджер вернулся к машине коллег из Скотленд-Ярда. Но вместо того, чтобы немедленно приступить к делу, он решил проверить информацию, полученную в участке, которая не давала ему покоя.
– Подождите минуту, – сказал он и быстрым шагом пошел к телефонной будке на углу.
Он набрал телефон Скотленд-Ярда, его соединили с дежурным суперинтендантом Ричардом Ридом.
– Дик, по-моему, нам надо копать глубже, – сказал он. – Перед тем как Аткинсон уехал из Лайгейта, его жена внезапно разбогатела. Свяжись с Лайгейтом и попробуй узнать, в какой именно футбольный тотализатор она выиграла деньги, вообще раздобудь максимум информации по этому вопросу:
– Понял, – сказал Рид, – что ты затеваешь?
– Пока просто гипотеза. Если она действительно выиграла деньги в тотализатор, я о ней забуду. Если возникнут какие-то сомнения, я бы хотел о них знать.
– Полагаешь, могут быть сомнения?
– Лучше проверить всех организаторов этих тотализаторов, и чем раньше, тем лучше. Но не дай им повода понять, что нас интересует.
– Хорошо, Красавчик, – сказал Рид, – если ночные дежурные в Лайгейте этого не знают, я свяжусь с Джемом Коннолли.
– Отлично, – сказал Роджер и повесил трубку.
Отличный вечер, подумал Роджер: было уже темно, слабый желтоватый свет, льющийся из подъезда, казался бледной лунной дорожкой в океане мрака. Помощи специалиста пока не требовалось: дверь подъезда открылась сразу. Даже после того, как все трое вошли, холл дома продолжал казаться огромным пустым сараем. Они поднимались по лестнице и прислушивались. Из квартир не доносилось ни звука. Какая-то странная тишина, подумал Роджер, поднимающийся первым. Потом из квартиры на первом этаже послышался звук радиоприемника.
Не доходя до площадки второго этажа, Роджер почувствовал какой-то запах.
– Что-то горит, сэр, нет? – спросил долговязый Уиллис и шмыгнул носом. – И бензином пахнет.
Роджер бросился по лестнице бегом.
У дверей квартиры проповедника Пита запах гари и бензина был еще сильнее, однако не было никаких признаков дыма или огня. Он толкнул дверь плечом, но она не поддалась: замок и петли были очень надежными. Он достал из кармана отмычку, присел и стал поворачивать ее, заставляя себя не торопиться. Он почувствовал, что замок поддался: если это холостой оборот, придется начинать все сначала.