...Имеются человеческие жертвы
Шрифт:
Тот только улыбнулся.
— А что? — сказал Грязнов. — Мне тут нравится. Покои, конечно, не генеральские, но для походно-полевых условий вполне роскошные. Что скажет господин Турецкий, если я останусь при нем сиделкой? По-моему, лучше и не придумаешь.
Турецкий только поднял в знак одобрения крепко сжатый кулак.
А еще через полчаса Грязнов извлек из чехла свой ноутбук, подцепил к модему телефонный провод и соединился с таинственным Борей Шульманом. Тот уже был в курсе дела и сообщил, что все вопросы с провайдером решены и информацию в «Паутину» можно гнать в любое время дня и ночи.
В
59
Вполне понятно, что ответственный работник МВД РФ Вячеслав Иванович Грязнов, прибыв в Степногорск в связи с покушением на Турецкого, решил оказать содействие другу и в расследовании основного дела. Он уже понимал, что тут, в этом городе, все очень смахивает на разветвленный заговор, направленный не только против отдельных личностей, а против конституционных основ самой власти.
Всю ночь разговаривали они с Турецким, обкатывали здешние проблемы и так и этак. «Пострадавшая» от «бандитской пули» голова Турецкого работала как часы и по-прежнему бойко генерировала идеи, концепции и следственные версии.
Грязнов пока только слушал, вникал и невольно все больше подчинялся логике Турецкого.
Оба с нетерпением ждали, что сумеет наскрести по здешним архивным сусекам следователь Миша Данилов, не просто умевший, но и любивший находить и анализировать документы. Два дня работал он в городском архиве, а также рылся в паспортных столах учреждений и милиции, успел смотаться в облвоенкомат и даже в контору здешнего кладбища. И вот, наконец, он приехал к шефу с сенсационными находками.
— Что ты, Мишенька, невесел? — спросил его Турецкий. — Чувствую, какая-то нестыковочка? Если не ошибаюсь, у врачей это называется «расхождением диагноза». Угадал?
— Что-то вроде того, — почесал в затылке Данилов.
— Ну, излагай...
— Итак, — начал Данилов. — Имеется наш фигурант, гражданин Клемешев Г. П., уроженец Степногорской области, городка Орловска. Родился в семье рабочих в пятьдесят восьмом году. Переехали в Степногорск, когда ему было всего четыре года. Отец устроился на завод номер шесть и погиб через год в результате производственной травмы. В то время мать его ожидала второго ребенка и вскоре оказалась с двумя детьми на руках.
— Ну а дальше? — поторопил Турецкий. — Детсад, школа, юннатский кружок.. Что там дальше?
— А дальше на некоторый период глухая тишина, — сказал Данилов.
— Это почему же? — удивился Турецкий. — Так вроде бы не бывает.
— Ну да, — кивнул Михаил, — не бывает и быть не должно. Однако факт — до восемьдесят шестого года данные отсутствуют, так как в восемьдесят четвертом, из-за повреждения электропроводки, часть городского архива была утрачена в результате пожара. Хотя в областном военкомате имеется запись о работе с допризывником Клемешевым и о призыве его в семьдесят шестом году на военную службу в Приволжский военный округ. Однако личное дело призывника в архиве военного комиссариата почему-то не обнаружено.
— Та-ак... — протянул Турецкий. — Ну, давай, давай дальше... Я уж предчувствую тут нескучный сюжетец.
— Вы слушайте, слушайте, Александр Борисович! Точно так же неведомо куда исчезли все сведения о Геночке Клемешеве и в архиве областного Управления народного образования. Как не было! Ни бумажек, ни копий аттестатов, то есть вообще ничего!
— А был ли мальчик? — усмехнулся Турецкий, поднялся и закурил.
— Но и это не все, — сказал Данилов. — Это, если хотите, только прелюдия. В том же восемьдесят четвертом в квартире, где проживала мать Клемешева, тоже произошел пожар, причем, заметьте, опять же из-за короткого замыкания в проводке. По крайней мере, к такому выводу пришла пожарно-техническая экспертиза. Квартира выгорела дотла, и в ней были обнаружены два трупа — мужской и женский, которые не подлежали идентификации. Мать Клемешева была еще относительно молодой женщиной и, по утверждениям соседей, не пила...
— Так-так... — Турецкий остановился посреди комнаты, хмуро глядя себе под ноги.
— Надо ли говорить, Александр Борисович, — продолжил Данилов, — что при пожаре в квартире, как я сказал, выгорело все, ни одной бумажки не осталось, ни писем, ни документов, ни фотографий...
— Отчего же так лихо все выгорело-то? — спросил Турецкий.
— Как установила пожарно-техническая экспертиза, высокая интенсивность пламени могла объясняться наличием в очаге пожара легко воспламеняющихся и горючих веществ, в частности, известного количества этилового спирта. А мать Клемешева, которая по-прежнему работала на том же заводе номер шесть, как раз имела доступ к техническому спирту, и нетрудно предположить, что, как и многие, таскала ценную жидкость с родного предприятия.
— Так кем могли быть эти погибшие? — спросил Турецкий. — Думаешь, мать и ее младший сын?
— Я ничего не думаю, — сказал Данилов, — я пока только излагаю факты. Но и это не все... У матери Клемешева имелась сестра, одинокая, она оставалась в Орловске. И в том же году она исчезла...
— Много, много, Миша, — замахал руками Турецкий. — Перебор! Двадцать два! Это уже ни в какую статистику не лезет!
— И ведь заметьте, — сказал Данилов, — статистика статистикой, а зацепиться-то не за что!
— Ах, Клемешев, Клемешев, — потер подбородок Турецкий. — Интересно, хоть один из этих трагических фактов попал в его, так сказать, официальное жизнеописание? Уверен, что нет.
— И ошибаетесь, Александр Борисович! Отслужив в армии, а он, между прочим, остался на сверхсрочную и после этого еще заключил контракт на три года, вернувшись в город, Клемешев отработал еще год водителем-экспедитором Степногорского треста столовых и ресторанов. А потом бывший прапорщик-афганец решил пойти .учиться и при поступлении в институт указал в автобиографии, что является круглым сиротой, а мать его трагически погибла за месяц до его демобилизации из рядов вооруженных сил.