04-Версии истории (Сборник)
Шрифт:
Чтоб не молчать.
Но охранник промолчал.
Они направились в галерею, опоясывающую внутренний двор, прошли полукругом и остановились у двери, возле которой мертво застыли двое часовых — шумеры-гиганты с каменными лицами, облаченные в отличие от остальной охраны не в белые, а в черные блестящие плащи.
— Оракул здесь, — показал на дверь охранник. — Я должен предупредить кое о чем. Любой разговор с ним строится так: он задаст вопросы — вы отвечаете, Самому спрашивать запрещено. Начинать разговор запрещено. Игнорировать
— Я же Хранитель Времени, — как можно более куртуазно…
(чужое здесь слово)…
улыбнувшись, промолвил Смотритель, — про тайну меня можете не предупреждать.
— Всякое бывает, — пробурчал охранник, открывая дверь.
За нею обнаружился коридор, залитый синим светом, идущим от прозрачных цветных вставок на потолке. Позади хлопнула закрывшаяся дверь — охранник остался снаружи.
Тем лучше.
Смотритель неспешно двинулся вперед, раздумывая, о чем же ему придется говорить с Оракулом.
Спрашивать нельзя, задавать темы для разговора, видимо, тоже. Тогда как получить ответы на все вопросы, которые он к Оракулу накопил? Собственно, накопил-то — не к Оракулу, а вообще — к любому, кто мог бы ответить. Оракул просто подвернулся…
(да простится Смотрителю столь вольный глагол!)…
к месту и ко времени, оказался живым (надо надеяться) человеком, а не виртуальной фигурой, общающейся (якобы) со столь же виртуальным Царем Небесным, то есть — частью Мифа, который Смотритель должен сохранить. Другой вопрос, что никаких Оракулов в Мифе о Великом (или Всемирном) Потопе не наличествовало…
(смотрите Книгу Бытия, главы шестая тире десятая)…
а вот Царь Небесный фигурировал всюду. Под разными именами, но суть — не в имени.
Коридор закончился еще одной дверью — двустворчатой, плотно закрытой, без намека на какие-либо ручки. Смотритель ее легонько толкнул — не поддалась. Толкнул посильнее — тот же результат.
Ну не ломиться же?
Если следовать заданному правилу о «незадавании вопросов», то можно предположить, что Оракул сам должен решить, когда впустить человека, пришедшего на аудиенцию. То есть открыть дверь.
Ждать под дверью не хотелось: унизительно.
Камера, что ли, следит за нею?..
Может, просто постучать?..
Только он занес руку для вежливого «тук-тук», как дверь…
(высокая, резная, тяжелая — наверняка)…
сама распахнулась — медленно и вальяжно, словно подчеркивая достоинство хозяина замка.
Взору открылся большой, освещенный таким же, как в коридоре, синим светом, зал с троном…
(с натуральным! как у королей, царей и прочих владык из курса истории цивилизации)…
посередине. На троне…
(деревянном, резном, отделанном
сидел Оракул — тот самый человек в высоком капюшоне-колпаке, что совсем недавно удивительным способом вещал на площади.
Смотритель почувствовал, что вступил в некое поле неизвестной природы. Он явственно ощущал, что Оракул — это не просто Homo Sapiens Ad Diluvium из плоти и крови, но и какая-то сумасшедшая всепроникающая энергетика.
Устройство? Субстанция? Комбинация полей?..
Нечто подобное он испытывал в славном, смутном двадцатом веке, когда еще не знали о сверхпроводимости и передавали электрический ток высокого напряжения по проводам, протянутым в воздухе от вышки к вышке. Однажды он оказался возле такой вышки сразу после грозы… Тогда-то и стало понятно, что выражение «волосы дыбом» — не простая фигура речи.
Сейчас происходило нечто подобное: огромная энергетическая сила этого человека (человека?) окружила Смотрителя, проникла во все его ткани, заставила шевелиться (буквально) волосы на голове.
А он еще предполагал, в разговоре с Ноем, что Оракулом можно прикинуться: надел плащ с капюшоном — и вещай… Нет уж! Такую визитную карточку не подделать.
Там, на площади, Смотритель стоял далеко от Оракула и кроме собственно колпака ничего и не разглядел. А теперь, когда колпак был чуть сдвинут с лица, Смотритель явственно увидел глубокие морщины на старческих дряблых щеках, на тоже дряблой шее. Больше ничего не увидел — остальное закрыто. Глаз тоже не видно. Белые, сухие руки возлежали на подлокотниках, тонкие кисти на полированном дереве выглядели как изощренное украшение мебели.
Кость и дерево, извините за бестактную вольность образа.
Перед троном стоял низкий столик, с маленькой пирамидкой — копией той, что находилась во дворе.
Смотритель медленно пошел к трону, за спиной захлопнулись двери…
(они все здесь нещадно хлопали, и, по мгновенному выводу, звуки эти несли некую психологическую функцию)…
огласив зал гулким грохотом. Не доходя десяти шагов до трона, Смотритель остановился, и, как оказалось, вовремя — на полу, перед его ступнями пролегала тонкая красная линия. Проследив, куда она идет, Смотритель обнаружил, что эта линия образует окружность, очерченную вокруг трона.
Надо полагать — дальше, внутрь нее, двигаться не положено.
— Это круг Силы, — возник голос.
Тот же самый, что и на площади — тихий, невыразительный, звучит как бы на ухо слушающему или вообще в голове, колебания воздуха, кажется, ни при чем…
Кажется?
Если бы не запрет на вопросы, Смотритель сейчас наверняка глупо переспросил бы: «Круг Силы?» Но глупость через запрет не продралась, уже славно.
— Дальше заходить нельзя. Оглохнешь. Сойдешь с ума. Потеряешь дар.