04.1912
Шрифт:
Сходни стремительно убирали. Для отдачи швартовых на причале уже готовилась целая команда: примерно поровну суетливых проворных фигурок у носа и у кормы корабля. Джо в нетерпении стал потирать ладони. Кожа у него была совсем сухая, как у змеи, а ноги тряслись. На всякий случай Джо отступил подальше от борта: он совсем не был уверен в своём теле. Казалось, вот-вот — и он бултыхнётся за борт, а гигантские винты «Титаника», едва заработают, тотчас перемелют его в фарш. Джо вцепился в руку Бетти и оттащил её на середину палубы. Проходившая мимо леди — та самая, в дурацком старинном платье, основательно побитом молью, — походя задела Бетти мощным плечом.
— Смотри, — сказал Джо. Голос у него дрожал и прерывался, и ему отчаянно не хватало дыхания. — Сейчас лоцман скажет: «Подать буксиры! Отдать швартовы!» — смотри, смотри, вот сейчас он…
Бетти снова метнулась к борту. Её рука, напротив, была скользкой от пота, и Джо не удалось её удержать. Он заметил, что бесцельно хватает воздух, когда Бетти уже подскочила к борту и опять свесилась через него, опираясь лишь на одну ногу. И, стоило Джо это осознать, как он утерял равновесие и обрушился на палубу. Солнце безжалостно обстреляло его лучами.
Когда он поднялся, «Титаник» колыхнулся. Казалось, будто огромный медведь, залёгший в пещере, заворочался и медленно начал вставать. Швартовы были отданы. Крохотные матросики, похожие на игрушечных, выбрали швартовы и накрутили их на вьюшки. Тросы перешли к тем самым маленьким судёнышкам, о которых говорила Бетти. Буксиры приблизились к «Титанику», приняли тросы и закрепили их. Титаник вздрогнул, словно бы вздыхая, и у Джо на глазах причал медленно отодвинулся. Это произошло постепенно и медленно, и Джо почти не чувствовал, что они плывут. Казалось, его несут на крыльях. Усилился шумный плеск волн, разбивающихся о борт. Корабли, видневшиеся неподалёку, приближались к ним, а «Титаник» уверенно рассекал своим мощным корпусом мутноватую воду. Солнце искрами золотило палевые трубы. Буксиры медленно и вальяжно разрубали море, вытаскивая колоссальное судно в фарватер реки Тест.
Пароход отдалился от причала. Слились буквы на фасаде здания «Уайт Стар Лайн», стали неразличимыми люди. Они клубились, как будто склеенные друг с другом, но Джо ещё мог видеть, как чьи-то шапки, похожие на чёрные точки, взмывают в небо, и как изредка кто-то машет отплывающим.
Буксиры сбросили тросы. Теперь «Титаник» был свободен, точно птенец, совершающий свой первый полёт, и медленным, но величественным ходом двигался в сторону причальных стенок. Как только корабль начал набирать скорость, волны зашумели, густой дым раздвинулся, и сквозь его занавеси прорвалось свежее дыхание моря. У Джо от восторга закружилась голова, у него даже во рту пересохло. Бетти висела, наполовину перегнувшись через борт, и смотрела, как вращаются винты и как бурлят мощные длинные струи белой пены позади. Рядом с Бетти на борт налепилось уже с десяток пассажиров. Совсем рядом с нею стоял мужчина, на плечах которого восседала девочка с растрёпанными чёрными кудряшками. Девочка хохотала и хлопала в ладоши, мужчина выкрикивал что-то непонятное, а его сосед, низкорослый коренастый мальчишка, весь усеянный прыщами и веснушками, хохотал и сгибался пополам, словно бы иначе он не сумел бы устоять на ногах. Люди свистели, кричали и хлопали в ладоши, а ветер дул всё сильнее и злее, и «Титаник» набирал ход. Совсем близко сияли гладкие тёмные воды, свободные и чистые, и где-то там, ещё дальше, ждала их Америка…
Бетти, пошатываясь, отступила в центр и опустилась на доски. Её лицо уверенно теряло краски.
— Эй, — Джо присел рядом и взял её за плечо, — посмотри на меня. Да у тебя морская болезнь, мелкая!
— А я тут виновата, что ли? — слабым голосом отозвалась Бетти. — Я никогда… ни на чём не плавала…
— Не «плавала», а «ходила», — уверенно поправил её Джо. — Взгляни, там у нас кто… пароход!
Бетти прижала ладони к лицу.
— «Нью-Йорк», — прищурившись, по слогам прочёл Джо и захлопал в ладоши. Безумное воодушевление бурлило в нём, как на дне кастрюльки, и переливалось через край. Жар спускался ему в ноги, проникал до кончиков пальцев, и взмывал к голове, шумел в ушах.
Казалось, что только ленивые (или чрезмерно занятые, как мистер и миссис Дойл) пассажиры не выбрались на палубы. Винты вращались всё увереннее, вода шипела, пенилась и бурлила белыми пузырями, а люди кричали, танцевали и обнимались, словно бы то, что происходило с ними сейчас, было самым лучшим событием в их жизни. Неподалёку от Джо и Бетти по палубе в танце кружились молоденькая ирландская девушка и её бравый усатый поклонник.
— Джо, — слабым голосом оповестила его Бетти, — я пойду в каюту. Мне что-то нехорошо. И не надо меня провожать, — сразу отказалась она от помощи, которую Джо и так не особенно хотелось ей оказывать, — честное слово, я сама найду, куда мне идти. Оставайся… ведь тебе так хочется посмотреть.
Джо не стал противоречить и благоразумно оставил рот закрытым. Он, точно джентльмен, подал сестре руку, а она совсем не как леди перенесла на него весь свой вес и с кряхтением поднялась. Джо словно на якорях тянуло назад, к борту, облепленному людьми, будто мухами, и он шагал по палубе через силу. Каждый новый шаг вызывал в его сердце пронзительную боль, ему хотелось оглянуться, хотелось снова броситься вперёд, схватиться за канаты, наклониться так, чтобы видеть ещё, как тают вдали берега Англии и как Саутгемптон скрывается в чёрном дыму пароходных труб.
Джо довёл Бетти до дверей. Бетти ещё раз посмотрела на него извиняющимися, слегка влажными глазами, но только Джо уже её взгляд не уловил. Он развернулся и бросился назад, тут же прилепился к горячему борту, сначала животом, потом — плечами и вообще всем телом, склонился, и по затылку его ударил чей-то локоть. Джо даже не ощутил удара: только то, как кровь резко прилила к щекам. Трепетание ветра отзывалось потусторонней музыкой в ушах, резкий и пронзительный свист его напоминал неслышный свист тревоги в сердце, которое сжалось комком, обливаемое кровью. Грудь его стеснило, он раскрыл рот пошире, и солёные брызги моря облепили ему лицо. Джо сжимал ограждение совсем сухими пальцами, ослабевшими и трясущимися. Он не мог отвести взгляда от парохода «Нью-Йорк», от заветной надписи на борту.
— Америка! — шептал он. — Америка!
Между «Титаником» и «Нью-Йорком» сокращалось и сокращалось расстояние.
«Титаник» взял курс на Шербур.
Глава 4. Пароход «Нью-Йорк»
Свежий резкий ветер дул Лиззи Джеймс прямо в лицо, едва не срывая у неё с головы шляпку. Она стояла на прогулочной палубе для пассажиров первого и второго класса, широкой и просторной, и под ладонями у неё ощущалась надёжная твёрдость леерного ограждения. Она могла ещё видеть, как позади «Титаника» растворяются в глубине дымно-серых небес причал, провожающие и зеваки, суда и блестящие под солнцем крыши английской компании «Уайт Стар Лайн». Точно такие же крыши должны были встретить их в Нью-Йорке, но пока до Нью-Йорка было ещё очень далеко.
«Титаник» не остановился пока ни в одном из намеченных портов.
Строго говоря, «Титаник» не вышел даже из Саутгемптона.
На верхних палубах, предназначенных для более-менее благовоспитанной публики, не было заметно такого же оживления, как и того, что охватило палубу для третьего класса. Пока семейство Дойлов и все им подобные бешено визжали, кричали и хлопали в ладоши, шатаясь от одного борта к другому и раскрывая глаза пошире, чтобы поверить в происходящее, Лиззи Джеймс уверенно стояла у своего леерного ограждения, отгораживаясь ладонью от прохладной тени шлюпок. Кормовая часть шлюпочной палубы была предназначена для прогулок пассажиров второго класса.