100 shades of black and white
Шрифт:
В предпоследнем кого-то пытали, оттуда неслись душераздирающие крики, перебивавшие вой музыки.
А вот последний, и Рэй могла это видеть, просто наклонившись над перилами и заглянув вниз, и центральный был пуст. В освещенном кругу стоял подиум, на котором был установлен странный крест, опиравшийся на две ноги. И все.
– Нам туда, — Финн указал на этот самый крест. — И держись поближе ко мне, а то эти чертовы извращенцы еще порвут тебя на сувениры с этой твоей ленточкой.
– А что не так с ней? — Рэй затеребила свой рукав. Ну да, белого цвета
– Она говорит, что ты здесь впервые. И кто-то может захотеть этим воспользоваться. А ты девушка красивая.
Прозвучало совсем не как комплимент, а как угроза. Рэй обхватила себя за локти, чувствуя какой-то совсем беззащитной, и еще пододвинулась к Финну.
– А твоя что означает? — она посмотрела на его бицепс, обтянутый темно-серой лентой. — Что ты тут набегами?
– Вообще-то я бы не стал говорить, но ты и так узнаешь, — кажется, ему было стыдно за свою ленточку, до того он говорил натянуто. — Я люблю, когда меня избивают.
– Оу, — Рэй посмотрела на него, здоровенного, массивного парня с мускулатурой, которой позавидуют боксеры. И он позволял себя избивать? Что-то в этой жизни она явно не понимала. — Ясно, — коротко кивнула она. Ну, а что ей было сказать? Ты, Финн, тоже такой извращенец? Хотя расспрашивать подробнее тоже не стала бы ни за что.
– Ладно, давай в лифт, — Финн, придерживая ее за локоть и давая всем остальным понять, что они вместе, вытащил ее из толпы беснующихся в танце и подвел к лифту.
Лифт оказался старинный. С золочеными решетками, сквозь которые было видно, что происходит кругом. Оттуда как раз высыпала толпа каких-то девушек, все в строгой форме с иголочки и с алыми нашивками, больше похожей на наряд стюардесс частного лайнера, чем на то кожаное безобразие, что было на людях на первом этаже. Девушки обступили Финна толпой, натрогались, щипля его за все, докуда дотягивались, а потом сбежали.
– Они тоже знают тебя? — Рэй не хотелось бы заострять на этом внимание, но любопытство победило.
– Как видишь, — извиняюще сказал Финн и закрыл за ними кованую решетку, хоть как-то отгораживая от толпы. — Я проторчал в этом аду девять месяцев.
Ну да, понятно, чего он так шугался.
Лифт, конечно, был красивенный, старинный, но из-за этого медлительный как черепаха. Да Рэй быстрее бы по лестнице сошла, если бы лестницы тут были. Хотя наблюдать за творящимся на разных этажах беспределом оказалось даже забавно. Почти отвратительно, но нет. Забавно.
Отсюда, из кабины лифта трон им был виден с другой стороны. На троне восседала женщина, вся в белом, светящаяся за счет миллиардов кристаллов, нашитых на закрытое платье. Она напоминала снежную королеву из какой-нибудь сказки, и выстроившиеся рабы у подножия ее ледяного трона были в самый раз.
– Фазма, — кивнул Финн, обращая внимание Рэй на эту божественную женщину. По всему его виду было заметно, что ему некомфортно, как будто она, царившая на своем этаже, все же могла дотянуться до него
Рэй дальше думать не захотела.
В лаундж зоне царила другая атмосфера. Почти президентская тусовка с кальяном, дорогим вином или другим спиртным, сигарами и обсуждением наболевших тем. И мужчины с женщинами, сидевшие на креслах, одеты были отнюдь не как извращенцы в латексе. А как миллиардеры на отдыхе. Даже По с его Джеймсо-Бондовской небрежностью было далеко как до Луны.
Хотя чем ниже они спускались, а всего здесь было девять этажей — и на каждом царило свое безумие — тем тише становилась. Музыка глохла где-то наверху, оставляя только тяжелую вибрацию в костях.
Они словно ехали в сам ад.
На четвертом лифт остановился, заставляя Финна выругаться, потому что они уже почти добрались без происшествий, и кто-то зашел. Рэй, в это время поглощенная наблюдением за безумием, которое ей вообще-то предлагалось охранять, даже не повернулась.
– О черт! — выругался Финн. — Блядь.
Такого Рэй не слышала от него даже после часа страданий над рапортом кошатницы, поэтому все же отвлеклась.
В лифт зашел мужчина, и места как-то сразу стало катастрофически мало.
Он был высоченный, широкоплечий и макушкой достававший почти до самого потолка лифта. К этому прилагалось не самое красивое, но в чем-то интересное лицо, почти завораживающее своей асимметрией и бледным шрамом, спускавшимся по лбу к щеке. И презрительный вид. Одет он был так дорого, что Рэй почти ощутила свою никчемность, дешевизну этой блузки, на которую она потратила половину зарплаты и даже стоптанные каблуки своих почти новых туфлей.
– Да это же сам FN, надо же, — протянул незнакомец. У него оказался низкий, почти ощутимо-плотный басовитый голос. Сочащийся презрением. — Соскучился по плеточке и стойке раком? Или у вас в участке об тебя давно ноги не вытирали?
Кем бы он ни был, задеть Финна он хотел, и ему это удалось. Финн, бледный даже под своей черной кожей, стиснул кулаки, явно собираясь броситься на обидчика и вмазать пару раз.
– Хотя на этом вашем дне даже не знают, как ноги вытирать надо. Сборище идиотов, — издеваться над одним Финном мужчине было скучно, поэтому он обратил свой взгляд и на Рэй.
Цепкие черные глаза словно просканировали ее одежду, с легкостью находя узорную поверхность треклятого лифчика, и остановились на белой ленточке на рукаве.
– Еще и дурочку какую-то с собой притащил. Тоже захотелось попробовать чего-то запретного? Такую же миленькую сабочку? (submissive — саб)
– Да пошел ты! — не выдержал Финн, поднимая кулак.
Но Рэй и сама терпеть это не собиралась. Ее мало волновали мелькающие за решеткой оставшиеся этажи, ей хотелось самой вмазать этому придурку по ребрам. Потому что он оскорбил и ее, и ее друга.
– Отстань, — сказала она максимально четко и громко. — Ты ничего не знаешь ни о нем, ни обо мне, и даже твой рост, дорогущий костюм и непомерно раздутое эго не дают права оскорблять нас.