100 великих чудес света (с илл.)
Шрифт:
Лессепс стал председателем этой компании, но он хорошо знал, что одним энтузиазмом миллионы кубических метров песка не передвинешь. Для строительства канала нужны были деньги, и огромные – 200 миллионов франков. Их предполагалось получить по акциям, которые будут выпущены в количестве 400 000 штук по 500 франков каждая. И Лессепс стал налаживать контакты с банкирами, политиками, биржевиками и другими влиятельными лицами.
Но как это часто бывает, у столь благородного начинания появились противники. В сооружении канала Англия видела чисто французское предприятие и начала тормозить его. В октябре 1858 года была объявлена подписка на Суэцкий заем, но результаты ее были довольно жалкие. В самой Франции купили чуть больше 1000 акций, еще меньше взяла Австрия, хотя с самого начала сочувствовала этой затее. На 24 000 акций подписалась Россия, но крах все равно казался неизбежным. И тогда Мухаммед Саид взял на себя весь огромный остаток.
В апреле 1859 года на севере перешейка уже кипела работа. Участок был очень трудный, постоянные наводнения уносили уже готовые постройки и даже людей. Рабочие поселки находились в 60 верстах от ближайшего населенного пункта, до Александрии было два дня пути. А единственная провизия, которую можно было достать в рыбачьих поселениях (тоже находившихся на расстоянии 30 верст) – это рыба и сушеная икра. В течение дня в палатках, находящихся под лучами палящего солнца, стоит нестерпимый зной, а ночью в них втягивается такой холод и сырость, что рабочие не успевали согреться, хотя и накрывались всем, чем можно. В темноте в палатки заползали различные земноводные гады, которые сотнями ползали около постели. Роса скапливалась на крыше палаток, которые под тяжестью воды совершенно прогибались и принимали вид воронок. Не лучше было и в жилищах на сваях, там рабочих одолевали крысы и холод. Французы от тоски по родине опускали руки, а феллахи одни не справлялись с машинами. Впрочем, машин было мало.
Такой обстановки было достаточно, чтобы сломить энергию даже и сильного человека. И мало-помалу на строительстве канала сложился такой ритм работы: три месяца работы, потом домой на отдых и опять на работу. Конечно, этот вахтовый метод вредил интересам дела. В довершение всего летом 1865 года разразилась холера. Чтобы не дать разразиться эпидемии, работы сократили сначала на час, потом на два, а рабочим стали выдавать кофе и крепкие напитки. Холера началась в Египте, но слух, что на канале все спокойно, привлек к нему пришельцев из Египта. Они искали спасения, но принесли с собой заразу. Рабочих охватила паника, они бросились бежать в пустыню, к морю, сами не зная куда... Весь путь от Измаилии до Порт-Саида был усеян трупами этих несчастных. Так продолжалось три недели, а потом холера прекратилась, и работы пошли своим порядком.
Постепенно пустынный перешеек оживлялся, начали работать почта и телеграф. В Порт-Саиде насчитывалось уже 7000 жителей, в его гавани пребывало 1800 судов пятнадцати наций. Оставалось прорезать Серапеум, Шалуфский вал и двинуться к Суэцу...
...И наконец настал исторический день открытия канала – 4 октября 1869 года. Уже с утра гавань Порт-Саида кипела жизнью, ожидали приезда высоких гостей. Первым показался французский пароход «Орел». Суда расцветились флагами, матросы взобрались на реи, и загремела пальба. На палубе «Орла» стояла императрица Евгения, окруженная блестящей свитой.
Затем на рейд вошли пароход «Грейф» с австрийским императором, пароход «Грилле» с прусским наследным принцем и паровой клипер «Яхонт» с русским послом в Константинополе генералом Игнатовым. При входе в гавань каждое судно встречалось салютом, и само отвечало на него.
Ф.Лессепс сам был прекрасным журналистом и менеджером и организовал небывалую по пышности церемонию. Для 6000 гостей были приглашены 500 поваров и 1000 лакеев. Композитору Джузеппе Верди заказали оперу для торжественного открытия канала и нового итальянского театра в Каире. Так была создана «Аида».
Один из очевидцев этого торжественного события рассказывал, что мачтами был украшен весь берег. За пристанью возвышались деревянные, пестро разукрашенные триумфальные ворота, за которыми ряд флагов указывал путь, по которому должна была шествовать процессия к местам для богослужения. Вдоль всей дороги были выстроены шпалерами египетские войска. Само шествие происходило в довольно живописном беспорядке по узким деревянным мосткам, проложенным по глубокому песку, на котором местами стояли лужи морской воды. Вслед за вице-королем и иностранными принцами хлынула толпа зрителей и совершенно перепуталась со свитой. Всевозможные дипломатические и военные мундиры смешались с сюртуками и пиджаками местных жителей и бурнусами арабов. Кое-где пробивались дамы в нарядных туалетах. Все текло живою пестрою струею между войсками, вдоль домов, в окна которых высовывались любопытные.
На следующий день 48 украшенных флагами кораблей в заранее назначенном порядке двинулись через канал. Французская императрица Евгения, как почетная гостья, плыла на первом корабле. Участие в тожествах приняли многие коронованные особы Европы и с других континентов. И тут же расторопный агент по путешествиям Томас Кук организовал туристическую поездку по новому каналу. Так, с фейерверками, танцами, музыкой Суэцкий канал был передан в общее пользование.
Замок безумного короля
Среди заснеженных вершин баварских Альп стоит сбывшаяся наяву фантазия, замок-сказка, который производит впечатление театральной декорации. Это Нойшванштайн вознес свои будто игрушечные башенки и галереи над лесистыми холмами под городом Фюссеном близ австрийской границы. При этом у замка весьма внушительные размеры, да и строился он в течение семнадцати лет. Возводя этот замок, король Баварии Людвиг II стремился воплотить в его архитектуре свои представления о романтике.
С детства юный король увлекался рыцарскими романами и древнегерманским эпосом. В Охеншвангау – дворце своего отца, короля Максимилиана II, – юный принц часами рассматривал росписи на стенах. Это были сцены из эпоса о Нибелунгах: подвиги Зигфрида и романтическая любовь бесстрашного рыцаря и прекрасной принцессы Кримхильды. Здесь же он увидел и картины, иллюстрирующие поэму средневекового поэта Вольфрама фон Эшенбаха о Лоэнгрине. Этот персонаж стал любимым героем будущего наследника престола.
Людвиг унаследовал королевский трон и получил власть в восемнадцать лет, и одним из первых его государственных деяний было приглашение Р. Вагнера в Мюнхен, где юный король предоставил в распоряжение композитора свою загородную виллу. Теперь, обладая деньгами и властью, он стал меценатом Вагнера, заплатил за композитора все долги и пообещал и впредь оплачивать все его расходы, чтобы (как он писал в одном из писем к Вагнеру) тот «мог свободно расправить могучие крылья своего гения в чистом воздухе восхитительного искусства». Кроме того, Людвиг II намеревался учредить фестиваль для исполнения вагнеровских произведений, в которых композитор с большим размахом переносил на сцену мир немецких легенд и сказаний, стараясь увлечь зрителей драмой извечного противоборства Добра и Зла.
С этого же времени почти все свое время и средства Людвиг тратил на строительство замков. Он построил три замка – Нойшванштайн, Линдерхоф и Херренкимзее, но самое знаменитое его творение, безусловно, замок Нойшванштайн.
Еще его отец, король Максимилиан II, намеревался восстановить и реставрировать полуразрушенный старый замок Шванштайн (Лебединый Камень), родовое гнездо рыцарей Швангау.
После смерти отца Людвиг решил снести руины старого замка и построить новый, поэтому несколько изменилось и название. Нойшванштайн – это Новый Лебединый Камень. Юный король отдал распоряжение начать строительство сказочного замка, который во всех отношениях соответствовал бы идеалам древнего германского рыцарства.