100 великих тайн Востока

Непомнящий Николай Николаевич

В чем же состояла миссия самого Волынского? В 1715 г. он был направлен посланником в Персию, к шаху Хуссейну. Инструкция ему от Петра была такова: «Едучи по владениям шаха персидского как морем, так и сухим путем, все места, пристани, города и прочие поселения и положения мест, и какие где в море Каспийское реки большие впадают, и до которых мест по оным рекам мочно ехать от моря, и нет ли какой реки из Индии, которая б впала в сие море, и есть ли на том море и в пристанях у шаха суды военные или купеческие, також какие крепости и фортеции – присматривать прилежно и искусно проведывать о том… Смотреть, каким способом в тех краях купечество российских подданных размножить и нельзя ли через Персию учинить купечество в Индию».

Волынский

пробыл у шаха слишком недолго и был занят другими делами, потому не успел ничего разведать об Индии. Сведения, добытые им, гораздо больше пригодились тогда, когда сам российский царь возглавил поход в персидские области Каспия в 1722 г.

Между тем помимо такого «дипломатического агента» Петр одновременно послал и других разведывать путь в Индию чуть восточнее – через Хиву и Бухару.

Этой неудачной разведкой стала экспедиция капитана Александра Бековича, крещеного черкесского князя, отправленного с большим отрядом склонить к «верности или подданству» владетелей вышеуказанных городов. Экспедиция замышлялась еще с 1714 г., но осуществилась в начале 1716 г. В числе многочисленных поручений Бековичу значилось: выяснить, где было устье Амударьи, которую хивинцы якобы направили из Каспийского моря в Аральское. Петр думал разрушить хивинские плотины и наладить прямой путь от Каспия в Индию или хотя бы до города Иркеть на Сырдарье, где, как ему доносили, калмыки намывают много золотого песка. Бековичу так и указывалось: «А ежели в дружбе откажут, то делать более нечего, только что те два города (Хиву и Бухару) делай, и плотину разори».

Плата за головы врагов в Хиве. Книжная иллюстрация XIX в.

Индийская часть экспедиции не предполагалась столь агрессивной: «Также спросить у него (хивинского хана) судов и на них отпустить купчину по Амударье реке в Индию, наказав, чтоб изъехал ее, пока суда могут идти, и потом продолжал бы путь в Индию, примечая реки и озера и описывая водяной и сухой путь, особенно водяной, и возвратиться из Индии тем же путем; если же в Индии услышит о лучшем пути к Каспийскому морю, то возвратиться тем путем и описать его».

Под видом купчины должен был выступать поручик Александр Иванович Кожин, которому «для отпуска товаров придать двух человек добрых из купечества, чтобы не были стары». Перед тем как присоединиться к отряду Бековича, Кожин занимался картографической съемкой – «вымеривал Каспийское море» в отряде адмирала Федора Апраксина. Хотя с Бековичем должно было идти не менее 4 тысяч человек, в Индию Кожину предстояло отправиться одному с двумя купцами. Правда, упоминались и другие. «Пошлите з Бековичем из морских офицеров и навигаторов человек 5 или 6, которые б все русские были», – писал царь Апраксину. Но из письма непонятно – послать ли их в Индию или на розыски золотоносной Иркети. На товары для «купчины» выделялось 5 тысяч рублей, а на проезд ему с двумя настоящими купцами – 1 тысяча рублей. Таким был первый участник еще не получившей свое название «Большой игры».

Уже вдогонку экспедиции Петр прислал письмо лично Кожину. В частности, просил привезти «струсов» (страусов), «казеариусов» и других редких тварей «всяких родов».

Бекович послал в Хиву несколько человек предупредить о том, что он скоро явится и вручит грамоты от русского царя, а сам сперва спустился от Астрахани вдоль берега Каспийского моря. По дороге он построил две крепости – Тюр-Кабаган и Красноводскую – там, где предполагалось бывшее устье Амударьи.

Кожин был весьма раздражен выбором места для крепостей. С Бековичем они постоянно ссорились. Хивинцы между тем присматривались к продвижениям 4 тысячного русского войска. Посланники Бековича доносили из Хивы, что ему здесь не доверяют.

В результате выяснилось, что Кожин был прав – в первой крепости климат был настолько вреден, что от болезней слегло более 700 человек.

Когда Бекович вернулся в Астрахань за новыми людьми (теперь он набрал три тысячи), Кожин его самовольно покинул и направился в столицу докладывать о дурном командовании князя.

Бекович приступил к исполнению второй части своей миссии – поехал в Хиву. Туда от Астрахани уже давно ходили караваны через Гурьев, реку Эмбу и плато Устюрт – «где воду от места до места из колодезей забирают дни по три и по четыре, и с великой скудостью конского корму» – весь путь занимал чуть более месяца.

Когда 15 августа 1717 г. войско оказалось поблизости от Хивы и отстроило маленькую крепость, на него напали хивинцы. Бекович отбивался три дня, а потом, когда ему предложили переговоры, поехал к хану с подарками. После установления дружбы Бекович согласился разделить свое войско на пять частей: хан утверждал, что всех сразу в Хиве ему не прокормить, а вот по отдельности, распределив по кварталам, – можно.

Той же ночью часть войска была перебита, а другую часть взяли в плен. Бековича и другого офицера, князя Заманова, обезглавили, головы набили травой и выставили для всеобщего обозрения. Ходила легенда, что, перед тем как приказать их умертвить, хивинский хан прошипел: «Вы продались неверным!», намекая на то, что оба были когда-то мусульманами.

За коварство хивинского хана ответил его посол, который в 1720 г. прибыл в Петербург договариваться о дружбе. Он был посажен в крепость и там умер.

С тех пор на сто лет торговое сообщение между Астраханью и Хивой прекратилось.

Однако Петр не оставил думы об Индии. Волынский в Исфахане продолжал блюсти интересы России на Востоке, все время призывая ввести войска и отнять у персов что нужно. Пока шла Северная война, это было невозможно. Но в 1722 г., когда и война закончилась и уже умер персидский шах Хуссейн, а его государство стали раздирать на части афганцы и турки, российский царь отправился в поход к Каспийскому морю – для начала освобождать христианские народы армян и грузин от власти мусульман, а заодно и разведывать пути в Индию. Он так говорил молодому офицеру Соймонову, исследовавшему каспийские берега: «Был ли ты в Астрабадском заливе? Знаешь ли, что от Астрабада (ныне г. Бендер-Шахпур) до Балха в Бухарии и до Водохшана (Бадахшана) и на верблюдах только 12 дней ходу, а там во всей Бухарии средина всех восточных коммерций…» Было и другое ответвление пути из Астрабада и Нишапура – не северный, в Балх, а южный, через Герат, Кабул и Пешавар в Пенджаб, и его уже давно использовали как самый удобный купцы.

Пока сам царь воевал в Дербенте, он направил в Гилян на южном берегу Каспия полковника Шилова, которому приказал: «Также сколько возможно разведать о провинциях Маздеран (Мазендеран) и Астрабата…»

В результате Каспийского похода, по договору, заключенному с посланцем сына шаха Хуссейна Тохмасибом в Петербурге в сентябре 1723 г., России отошли Дербент, Баку, Гилян, Мазендеран и Астрабад. Петр тут же, в 1724 г., принялся распоряжаться: «Гилянь уже овладена, надлежит Мазандераном также овладеть, а в Астрабатской пристани ежели нужно делать крепость, для того работных людей, которые определены на Куру, употребить в выше описанные дела…»

Мало того, в 1723 г. Петр направляет «в Бенгалену» (Бенгалию) через Мадагаскар людей на двух голландских кораблях – но тем не удается выйти из гавани.

Однако турки договора с Тохмасибом не признали, настаивая на том, что Персия вся принадлежит им, а Тохмасиб никакой не владыка. После смерти Петра в 1725 г. в России не было особого порядка, и об Индии никто не думал. Впрочем, уже в 1732 г. провинции вернулись к Ирану по новому договору. А в 1739 г. удобное положение Астрабада доказал новый персидский шах Надир, когда сначала захватил ряд областей в Индии, вплоть до Дели, а затем вернулся к Каспию именно в районе Астрабада.