100 великих тайн Востока
Шрифт:
Денисов послушно выступил. С Дона ему надо было еще добраться до Волги и перейти через нее, между тем лед на ней уже не был крепок. Тем не менее ему удалось форсировать Волгу по льду – при этом около 700 лошадей провалилось, но ни одна не погибла.
Когда отряд дошел до ближайшего раскольничьего монастыря и встал наскоро передохнуть, его нагнал вестник из столицы: император Павел в ночь с 11 на 12 марта скончался, необходимо присягать новому императору Александру, который тоже имеет для Денисова распоряжение. Новый приказ был – «возвратиться к Волге и находить способы к обратной переправе через оную». Ничуть не удивленный Денисов повел свою маленькую армию обратно. Он так и не узнал, какова была конечная цель экспедиции.
Так Индия была спасена от «нашествия казаков».
Александр I, взойдя на
На Венском конгрессе 1815 г. выяснилось, что в Европе остались две великих державы – Англия и Россия. Практически весь Индостан оказался под их властью. Россия далеко продвинулась на юг: покорение Кавказа казалось близким, как никогда. В сферу интересов России попали Персия, Афганистан и Средняя Азия. Контакты с тремя могущественными государствами Средней Азии – Хивой, Бухарой и Кокандом – осуществляли редкие торговые караваны. После неудачных посольств и военных экспедиций предыдущего столетия и начала ХIХ века необходимо было завязать с ними отношения и разведать возможность союза. Сведений об этих странах, в том числе и военно-стратегических, было уже немало: многие путешественники, такие, как митрополит Хрисанф Неонатрский, или освободившиеся пленные, как унтер-офицер Федор Ефремов, охотно давали их в своих описаниях. Однако не хватало тактических подробностей.
Между тем англичане уже давно продвинулись на север. Персидский двор был наводнен их агентами, английские офицеры служили инструкторами в армии шаха и афганских владык. В этом имел возможность убедиться своими глазами полковник Николай Николаевич Муравьев, когда в 1817 г. прибыл к персидскому двору в Тегеране вместе с генералом Ермоловым для переговоров о Кавказе.
Именно Николаю Николаевичу предстояло стать первым русским агентом на Востоке, который успешно справился со своей миссией. Дальняя цель этой миссии, по словам самого Муравьева, была все той же, что и во времена Петра Первого: «Поручение сие клонилось к исполнению видов Петра Великого, который желал установить чрез обширные степи, называемые нами Татарией, постоянную торговлю с Индией».
Однако конкретная его задача звучала гораздо скромнее: ему нужно было пробраться в Хиву, одно из самых мощных государств в Средней Азии, и сообщить хивинскому хану Maгмет-рахиму о том, что Россия хочет союза. «Для совершения оного должно было сперва завести связи с туркменами, народом кочевым, разбойническим, и по различию вероисповеданий издревле непримиримым во вражде с Персией». Муравьев отправился в Хиву от каспийского побережья, из Красноводского залива, в 1819 г.
Практически одновременно с Муравьевым, действовавшим в одиночку в направлении Хивы, в октябре 1820 г. было послано официальное посольство в Бухару. Возглавлял его действительный статский советник и кавалер Александр Негри. С ним шел большой конвой: двести человек пехоты, двести казаков при двух орудиях под командой капитана Циолковского. Кроме того, посольство сопровождал султан подвластных России казахов со своими людьми. От министра иностранных дел Нессельроде посольству были даны лишь дипломатические инструкции, более подробные – военные – дал военный губернатор Оренбурга Эссен: «Нужно приобрести сведения: 1) о числе городов, селений, народа и о роде правления земли сей… 3) о дорогах вообще; и в особенности о тех, кои ведут в Индию и Персию; о безопасности или опасности, о удобстве и неудобстве оных». Занятная деталь: предлагалось выяснить, нельзя ли завязать контакты с бухарскими евреями, «живущими особенной слободой… в более 2000 домов». Но «все сии разведывания произвести нужно с крайней осторожностью, дабы не подвергнуть сих исраильтян впоследствии жестокостям бухарцев».
Посольство двинулось из Оренбурга
Люди хана, увидев многочисленный конвой, побоялись вступать в разговоры с посольством, но зато разграбили караван казахов, следовавший в 8 днях пути. Караван вели родичи того султана, что шел с посольством. Узнав о нападении, он бросился со своими людьми обратно, попытался отомстить, но был разбит и скрылся на своих землях в России.
Посольство между тем прибыло во владения бухарского эмира.
Одной из его задач было освобождение русских пленных. Собственно говоря, письмо одного из них, переданное с караваном Эссену, послужило поводом для посольства. Требования отпустить пленных, большей частью захваченных туркменами, эмир всегда игнорировал. «Кафыров (неверных) надо всех перевешать», – говорил он злобно, по свидетельству одного из самих несчастных. Некоторые из пленных, которых застало посольство в Бухаре, были захвачены еще во времена пугачевского бунта и, таким образом, мучились более 30 лет!
Из нескольких тысяч Негри удалось выкупить всего 17 человек. По поводу остальных эмир делал вид, что ничего не знает. Однако установить более прочные торговые связи он был согласен. О том, насколько сам Негри верил эмиру, говорит одно то, что посольство предпочитало стоять за пределами самого города. Помня о судьбе отряда Бековича, Негри держал пушки наготове.
Оставалась шпионская часть, в частности, съемка укреплений Бухары. Эту задачу взял на себя доктор Эверсманн, по происхождению немец. Сразу же по прибытии посольского каравана, пользуясь возникшей в городе суетой, он переоделся торговцем-азиатом, прошел за городские стены и поселился и караван-сарае. Он собирал все сведения: от военных до комичных, – например, касающихся сексуальных привычек эмира. «Если бы меня не сдерживал стыд, – писал он, – я мог бы поведать невероятные факты».
Тайная полиция эмира не сумела различить в одиноком торговце шпиона. Его узнал один из бухарцев, видевший его раньше в Оренбурге, и донес агентам эмира. Эверсманн приготовился бежать в Кашгар, передав как-нибудь свои записи, которые вел тайно по ночам, в посольство. Однако ему дали знать, что как только он покинет город, то будет убит.
В отношении Эверсманна эмир проявил редкостную доброту: ему было позволено присоединиться к посольству, и никакой кары не последовало. Эмир и вправду был очень заинтересован в торговле с Россией. Русские товары пользовались популярностью на Востоке, а прямые караваны из Оренбурга были редки, и к тому же их обычно грабили хивинцы. В результате посольство вместе с Эверсманном и его записями было отпущено с миром подобру-поздорову.
Торговля и вправду расширилась: когда через 5 лет в Бухаре побывал первый англичанин, участник «Большой игры», он был поражен обилием русских товаров на бухарских рынках. Миссия посольства удалась во всех частях, за исключением той, что касалась освобождения русских пленных. Их продолжали выкупать поодиночке все русские купцы и путешественники. Также и многие бывшие пленные, едва разбогатев на службе в Бухаре, спешили помочь своим менее удачливым соотечественникам.
Муравьев, вышедший в Хиву раньше посольства, претерпел гораздо больше приключений. Прежде всего ему надлежало подружиться с туркменами, которых он иногда называл «трухменцами». В течение нескольких недель он жил среди них на побережье Каспия, южнее полуострова Мангышлак, куда причалил привезший его корвет. Положение осложнялось тем, что туркмены сами давно стремились попасть под покровительство России и в 1813 г. даже прислали своих послов. «К несчастью, они застали главнокомандующего в Гюлистанском лагере в то самое время, когда он заключал мирный договор с… полномочным чиновником от персидского двора».