100 великих узников
Шрифт:
Примерно 15 лет жизни Соньки прошли в угаре воровских успехов. И хотя в полицейских участках и на судебных заседаниях ей не раз предъявляли обвинения в многочисленных кражах, мошенничестве и организации преступных групп, она легко уходила от наказания, всегда отрицая свою вину. Ее судили в Варшаве, Киеве, Харькове и других городах, но чаще всего оправдывали или оставляли на подозрении. А приговоры, если их и выносили, не успевали привести в исполнение, так как Соньке всегда удавалось ускользнуть из рук полиции.
Она была безжалостной воровкой, но в ней иногда пробуждалась природная доброта, и тогда она давала деньги нуждающимся. Так, однажды обворованной ею старушке она написала:
Милостивая сударыня! Я прочла в газетах о постигшем вас горе, которого я была
В другой раз в гостинице Сонька увидела спящего молодого человека. На столе горела свеча, рядом лежали револьвер и письма, из которых она узнала, что юноша хочет покончить с собой, так как послал 300 казенных рублей больной сестре. Взволнованная Сонька положила на стол 500рублей и тихо вышла… [70] [Есть сведения, что она помогала детям бедняков и даже содержала сиротский дом за границей]
70
Есть сведения, что она помогала детям бедняков и даже содержала сиротский дом за границей.
Появляясь с чужим паспортом в лучших гостиницах, она подробно изучала расположение комнат, коридоров, входов и выходов. Нередко швейцары за вознаграждение показывали элегантно одетой даме номера и снабжали ее информацией о проживающих в гостинице людях. Рано утром Сонька проникала в гостиницу через черный ход и, убедившись, что ей ничто не угрожает, надевала на свою обувь мягкие войлочные туфли и бесшумно заглядывала в нужный ей номер. Интересовали ее деньги спящих постояльцев, а также часы и драгоценности, чаще всего лежавшие на столике. В случае неожиданного пробуждения хозяина она быстро находила выход: например, испуганно убегала, всем своим видом показывая, что ошиблась номером. Или же наоборот, начинала спокойно раздеваться, якобы готовясь к отдыху в собственном номере. В подобных случаях она была чрезвычайно находчива и при этом умудрялась даже прихватить добычу.
Особую любовь Сонька питала к драгоценностям, причем в ювелирных магазинах могла виртуозно совершить похищение в присутствии многих покупателей. Когда ее помощники отвлекали внимание приказчиков, она незаметно прятала драгоценности под длинные накладные ногти или заменяла кольца с бриллиантами и другими драгоценными камнями фальшивыми изделиями, а золотые обручальные кольца — медными. Однажды она спрятала украденное в горшок с цветами, а на следующий день ее "агент" забрал их. В другой раз, на аристократическом балу, Сонька упала в обморок. Поднялся переполох, больную увезли, а через 10 часов многие кавалеры и дамы недосчитались своих часов, кошельков и золотых украшений. Обморок Соньки был сигналом, а присутствовавшие на балу сообщники заранее знали, у кого и что брать.
Но к концу 1870-х годов Сонька во многом растеряла свою бдительность и воровской кураж, поэтому уходить от полиции ей становилось все труднее. Имя ее часто упоминалось в прессе, фотографии ее имелись в полицейских участках. Серьезные просчеты и неудачи этого периода связаны с ее увлечением Вольфом Бромбергом, известным "марвихером", начавшим свою воровскую карьеру в 8 лет, причем он таскал бумажники даже у своих коллег. Страстный картежник, он часто проигрывал и тогда требовал у Соньки крупные суммы. Она стала раздражительной, жадной, какой никогда раньше не была, шла на неоправданные риски и даже опускалась до уличных краж. Весной 1879 года с В. Бромбергом она предполагала отправиться в Вену или Париж, но судьба распорядилась иначе, и ее приговорили к ссылке на поселение "в отдаленнейшие места Сибири". Сообщников Соньки приговорили к содержанию в арестантских исправительных ротах сроком на 1–3 года, а В. Бромберг отделался шестью месяцами содержания в работном доме.
В 1881 году Сонька — Золотая ручка прибыла на место ссылки, в глухую деревню Лужки Петропавловской волости Иркутской губернии. Жила здесь она довольно свободно, и летом 1885 года совершила давно задумываемый побег. Проделав тяжелый путь и существуя за счет мелких краж, она к осени добралась до Минска и с 14-летней дочерью явилась на квартиру Шевы Бреннер — первой жены одного из своих бывших мужей. Но радушного приема беглянка здесь не встретила, более того, Шева даже сообщила о ней в полицию. Раздобыв паспорт на имя Рейзы Вульфович Гинзберг, Сонька уехала в Тулу, где в то время существовала знаменитая воровская биржа. В декабре "Р. В. Гинзберг" выехала в Смоленск, но полиция была предупреждена, и на смоленском вокзале Соньку уже встречали.
Почти полгода провела она в секретной камере смоленской тюрьмы, а летом 1886 года предстала перед Смоленским окружным судом, рассматривавшим дело о побеге ее из сибирской ссылки. Сонька защищалась сама, на этот раз не запиралась и своей вины не отрицала: немало пережив в тюрьме и ссылке, она стремилась пробудить сострадание в сердцах судей и со слезами на глазах заявила, что бежала не от наказания — просто ей очень захотелось повидать своих дочерей. Но приговор был суров: за побег ее приговорили к 40 ударам плетьми и трем годам каторжных работ.
Соньку снова заключили в тюрьму, но она там времени даром не теряла и завела роман с рослым и красивым надзирателем П. Михайловым. Пожертвовав ради нее карьерой, в ночь на 19 июня он вывел Соньку под видом служащей смоленского острога на волю. Четыре месяца она наслаждалась свободой, но потом ее вновь арестовали, и на этот раз Сонька оказалась в Нижегородской тюрьме, а летом 1888 года была доставлена в Одессу, откуда ей предстояло совершить длительное путешествие на Сахалин.
На корабле "Ярославль", представлявшем собой плавучую тюрьму, на двух больших палубах были установлены камеры-клетки с железными решетками, а особо опасные преступники содержались в трюме. Через пять с половиной месяцев измученная тяжелой дорогой Сонька прибыла в пост Александровский. Сначала она жила на правах вольного жителя, вне тюрьмы, но в городке тем временем произошло несколько преступлений. Сначала был убит местный лавочник Никитин, в другой раз у одного из поселенцев, бывшего фальшивомонетчика Юрковского, пропало 56 000 рублей. Многие были уверены, что Сонька имела к этим делам прямое отношение. Следствие по этому делу дало против нее много показаний, но ни одной улики не было.
Между тем, переодевшись солдатом, Сонька пустилась в бега, пробираясь по глухим местам, трясинам, болотам; шла без запасов пищи, рискуя встретиться с лесными хищниками. К концу следующего дня Соньку задержали, а наказанием ей за побег была публичная порка.
На зрелище присутствовали все без исключения, и в камеру № 9, где обычно помещалось не более 100 человек, на этот раз набилось около 300. "Исправляющиеся" арестанты специально залезали на нары, чтобы "лучше было видно". Наказание производилось среди циничных шуток и острот каторжан, каждый крик несчастной вызывал их хохот. После 20 розог с Сонькой сделался обморок, но фельдшер привел ее в чувство, и порка продолжилась… Приводившие наказание в исполнение и зрители-арестанты долго потом с улыбкой вспоминали, как "драли" знаменитую Соньку — Золотую ручку.
В течение двух лет и восьми месяцев она носила ручные и ножные кандалы и содержалась в одиночной камере с тусклым крошечным окном, забранным густой решеткой. В камере, напоминающей карцер, Сонька порой стремительно носилась из угла в угол, бросалась на узкие нары, а потом снова принималась метаться. Ее деятельной натуре трудно было примириться с одиночным заключением, но приходилось терпеть и тяжелый сахалинский климат, и густые туманы, и ежедневную рыбную баланду… Местный фотограф нажил целое состояние на продаже карточек Соньки — Золотой ручки. Создавая "декорацию", ее ставили около наковальни, тут же расставляли кузнецов и надзирателей, и фотограф снимал, как "заковывают" знаменитую мошенницу А потом десятками продавал эти снимки на пароходах, приходивших на Сахалин.