100 великих узников
Шрифт:
После кандалов руки и ноги Соньки стали тонкими и дряблыми, почти лишенными мускулов. Журналист В. Дорошевич, видевший ее на Сахалине, писал, что она кое-как владела правой рукой, но чтобы поднять левую, должна была взять себя под локоть. Ноющая боль в плече сохнущей руки не давала ей покоя ни днем, ни ночью, и она даже не могла сама повернуться с боку на бок или встать с постели.
Ссыльные женщины на Сахалине в основном шили одежду для арестантов и обрабатывали огороды, однако главная суть их работы заключалась не в этом. Прибывавшие на каторгу партии ссыльных женщин сначала "сортировались": пожилых или некрасивых обычно оставляли в тюрьмах, других разбирали холостые чиновники и надзиратели, а остальных отдавали "в помощь благонадежным поселенцам для совместного устройства домообзаводства". По окончании срока каторги осталась на поселении и Сонька. Она стала хозяйкой маленького чистенького домика и официально числилась содержательницей квасной лавки. Она построила карусель, набрала из поселенцев оркестр из трех скрипок и фальшивого кларнета, отыскала среди бродяг фокусника, который глотал горящую паклю и вытаскивал из ушей разноцветные ленты… Здесь всегда стояли шум и гам, скрипели убранные ельником карусели, хлопали пробки квасных бутылок. Квас Сонька варила великолепный, но торговала и водкой, а нагрянут власти с обыском — ничего, кроме кваса, нет. Все знают, что она покупает и продает краденое, но ни дневные, ни ночные обыски не приводят ни к чему.
В сожители Соньке достался бывший ссыльный, а теперь поселенец Николай Богданов — высокий, здоровый и довольно красивый, но грубый и необразованный мужик. Он проигрывал и прогуливал все, что она зарабатывала, бил и тиранил ее. К 45 годам Сонька осунулась, поседела и превратилась в худенькую старушку с изможденным помятым лицом. А. П. Чехову, видевшему ее в 1890 году во время своей поездки на Сахалин, не верилось, "что еще недавно она была красива до такой степени, что очаровывала своих тюремщиков". Только глаза у нее остались те же — мягкие, бархатные и бесконечно выразительные, к тому же все еще сохраняющие волевой взгляд. Сонька попробовала еще раз совершить побег, но силы были уже не те. Она прошла около двух верст, а потом без сил упала. Ее нашли конвойные, и через несколько дней Сонька — Золотая Ручка умерла.
Народовольцы в Петропавловской крепости
Во второй половине дня 4 апреля 1866 года столица Российской империи была взбудоражена необычайным происшествием. В центре Санкт-Петербурга, у решетки Летнего сада, из толпы зевак, собравшихся в ожидании царского выезда, неизвестный молодой человек стрелял в императора Александра II, возвращавшегося с прогулки. Пуля пролетела мимо, и только эта случайность спасла царя. Покушавшийся, им оказался Д. В. Каракозов, был схвачен и доставлен в III Отделение, где его в течение нескольких дней допрашивали.
После этого покушения была создана специальная охранная стража, но III Отделению так и не удалось уберечь императора от новых покушений. Утром 2 апреля 1879 года семь стражников, как положено, заняли свои посты около Зимнего дворца и по углам Дворцовой площади. В начале 10-го часа, как обычно, император вышел на утреннюю прогулку: по Миллионной улице, Зимней канавке и Мойке обошел вокруг здания Гвардейского штаба и повернул по направлению к дворцовой площади.
В то время как из-за угла будки Гвардейского штаба… показался Государь Император, к противоположному углу приблизился мерными шагами и направился навстречу Государю Императору неизвестный человек, на вид — прилично одетый, с форменной фуражкой на голове. Приблизившись спокойно, с руками, опущенными в карманы, на расстояние 15 шагов, он мгновенно, не сходя с панели, произвел по Его Величеству выстрел…
Александр II и на этот раз избежал смерти, отделавшись испугом и простреленной полой шинели. Но после этого борьба между правительством и партией "Народная воля" достигла своего наивысшего развития. Царское правительство обрушилось на народовольцев всеми своими карательными методами, какие только имелись в его распоряжении. Не ограничиваясь смертными казнями, оно стало заживо хоронить их в казематах Алексеевского Равелина, где режим содержания был таков, что большинство заключенных погибло в какие-нибудь 2–3 года.
Первым из народовольцев попал в Петропавловскую крепость С. Г. Ширяев — один из основателей партии "Народная воля" и член ее Исполнительного комитета. Летом 1879 года члены этой партии организовали ряд покушений на императора Александра II по пути его следования из Санкт-Петербурга в Ливадию. Одно из таких покушений произошло 19 ноября на Московско-Курской железной дороге: в этот день народовольцы заложили мину на третьей версте от станции. Но царь, опасаясь покушений, тщательно скрывал маршруты своих передвижений, и потому к вечеру 19 ноября в сторону Москвы проследовало целых два царских поезда. В 11 часов вечера при приближении второго поезда С. Г. Ширяев замкнул электрическую цепь, после чего раздался взрыв и произошло крушение поезда. Но это был пустой состав, так как император проехал еще в первом поезде.
14 декабря 1879 года С. Г. Ширяева арестовали и передали военно-окружному суду вместе с другими членами "Народной воли". Суд над ними известен в истории как "Процесс 16 народовольцев", по которому С. Г. Ширяев, А. А. Квятковский, Я. Т. Тихонов, И. Ф. Окладский и А. К. Пресняков были приговорены к смертной казни. Некоторых из них разместили в камерах нижнего этажа Екатерининской куртины, к каждому был приставлен внутренний караул. С. Г. Ширяев был посажен в камеру № 50 Алексеевского Равелина — в сырой, холодный каземат, больше похожий на погреб. Это сразу же подорвало здоровье арестанта, и уже на первом году заключения узник, изнуряемый развивающейся чахоткой, начал харкать кровью. Болезнь стала особенно быстро развиваться после того, как заключенных перестали выводить на прогулки, а окна и отдушники в их камерах заколотили. 18 августа 1881 года 24-летнего С. Г. Ширяева не стало. "Вестник Народной Воли" писал тогда о его смерти: "Он умер в каком-то странном состоянии: был в страшном возбуждении, вскакивал на стол, как в горячечном бреду; говорил что-то такое несвязное, наконец громко закричал и упал мертвым".
Семь лет в Трубецком бастионе томился в заключении Я. Т. Тихонов, после чего его отправили в Сибирь. Другой заключенный-народоволец, И. Ф. Окладский, стал предателем: он оставался в крепости в течение двух лет, перестукивался с узниками и выведывал у них нужные для следствия сведения. Когда его выпустили, он стал секретным агентом полиции…
В воскресный день 1 марта 1881 года, во втором часу пополудни, на набережной Екатерининского канала напротив сада Михайловского дворца на Александра II было совершено очередное покушение. Бомбой второго метальщика, И. И. Гриневецкого, император был убит, и убийство его послужило сигналом для ликвидации партии "Народная воля". Уже ранним утром следующего дня в камеру Екатерининской куртины был посажен Н. И. Рысаков, бросивший первую бомбу в карету Александра П. Бомбист попал в опытные руки прокурора А. Ф. Добржинского и почти сразу же стал выдавать своих товарищей. По его указаниям была обнаружена квартира, где метальщики получили свои снаряды, и там полиция арестовала хозяйку квартиры Г. М. Гельфман и еще одного метальщика. А. И. Желябова взяли случайно. По словам генерала А. В. Комарова, он после убийства Александра II заявил, что "совершилось величайшее благодеяние для освобождения народа, и если он не принимал действительного участия в покушении, так только потому, что был лишен свободы".
В конце 1881 года в тюрьмах оказались наиболее активные народовольцы. А. И. Желябова, Г. М. Гельфман и Т. М. Михайлова посадили в Трубецкой бастион, а перед их камерами поставили по двое караульных, которые не оставляли свой пост ни на минуту. С. Л. Перовская и Н. И. Кибальчич, арестованные позднее, в крепость не были заключены: их содержали в камерах Департамента полиции. После убийства Александра II в столице царила такая паника, что министр внутренних дел просил коменданта Петропавловской крепости проверить все чердаки и крыши, так как в записке одного из арестованных упоминался кровельщик. По его же указанию было проверено, "нет ли подкопов под Алексеевским Равелином и других каких-либо злонамеренных предприятий со стороны содержащихся там арестантов".
В 1882 году в Особом присутствии правительствующего Сената состоялся так называемый "Процесс 20", хотя сначала предполагалось, что он превратится в "Процесс 23-х", так как по этому делу привлекались еще трое человек. Е. Н. Оловенникова, сидевшая в каземате Екатерининской куртины, пыталась разбить себе голову о стену или задушиться носовым платком, и ее отправили в лечебницу, где она провела 11 лет, но до конца так и не выздоровела. Несколько лет провел в больнице и А. В. Тырков, а потом его отправили в Сибирь; П. В. Тычинин покончил с собой в Доме предварительного заключения.