100 знаменитых евреев
Шрифт:
Тогда же у Малера завязался роман с женой внука К. М. Вебера. Не без влияния семьи Веберов он открыл для себя сборник немецкой народной поэзии «Волшебный рог мальчика», который был источником вдохновения едва ли не для всех австро-немецких романтиков. Почти все вокальные произведения Малера, созданные до начала 1900-х годов, написаны на стихи из этого сборника.
В мае 1888 года Малер из-за разногласий с коллегами покинул лейпцигский театр. По аналогичной причине он вскоре был отстранен от работы в Праге, куда его пригласили ставить «Три Пинто» и популярную в то время оперу П. фон Корнелиуса «Багдадский цирюльник». В том же году композитор завершил Первую симфонию, открывшую собой грандиозный цикл из десяти симфоний и воплотившую важнейшие стороны мировоззрения и эстетики Малера. Его творчество проникнуто глубоким психологизмом, позволившим передать в песнях и симфониях духовный мир человека в постоянных и острейших конфликтах с окружающим миром. Никто из современных Густаву композиторов, за исключением Скрябина, не поднимал в творчестве таких масштабных философских проблем,
Вскоре Малер получил назначение на более почетную должность музыкального директора Будапештской королевской оперы, которая под его руководством вступила в полосу художественных и финансовых успехов. Тем не менее, ситуация зависимости от административного директора становилась для музыканта невыносимой, ив 1891 году он в очередной раз сменил место работы, став первым дирижером Городского театра в Гамбурге. Гамбургский период жизни Малера продлился до 1897 года. Несмотря на большую нагрузку и частые конфликты с интендантом театра Б. Поллини, Малер находил время и силы для сочинения музыки; во время ежегодных летних каникул в Зальцкаммергуте он завершил еще две симфонии. Вторая симфония для оркестра и хора по дерзновению сравнима с Девятой бетховенской. Третья симфония – самая грандиозная по замыслу и по размерам. В нее Малер попытался втиснуть все мироздание – траву, зверей, человека, ангелов и… любовь. Как-то раз Бруно Вальтер, заехавший к Малеру в гости в Штейнбах, попытался восхититься местными красотами. Нет тут-то было! «Вам уже нечего здесь рассматривать, – без ложной скромности заявил композитор, – все это я вобрал в свою музыку!» Критики утверждают, что Третья симфония при всей своей грандиозности – самая легкая для восприятия.
В Гамбурге Малер пережил увлечение певицей Анной фон Мильденбург из Вены и тогда же завязалась его многолетняя дружба со скрипачкой Натали Бауэр-Лехнер: они проводили месяцы летнего отдыха вместе, и Натали вела дневник, один из самых достоверных источников сведений о жизни и образе мыслей Малера. В 1897 году он принял католицизм, одной из причин обращения стало желание получить место директора и дирижера Придворной оперы в Вене. Однако на этот шаг он решился вовсе не только по конъюнктурным соображениям, а в полном соответствии со своими убеждениями. Достаточно вслушаться в его музыку, оценить концепцию хотя бы Второй симфонии, которую современники называли «Симфония Воскресения».
Десять лет, которые Малер провел на этом посту, многие музыковеды считают золотым веком Венской оперы: начав свою деятельность в качестве третьего дирижера придворной оперы, он через несколько месяцев занял пост директора и приступил к реформам, которые выдвинули Венскую оперу на первые роли среди европейских театров. Из-за художественного фанатизма Малера, его упрямого характера, пренебрежения некоторыми исполнительскими традициями, стремления проводить осмысленную репертуарную политику, а также необычных темпов, которые он выбирал, и его жестких замечаний во время репетиций, у него появилось немало врагов в Вене – городе, где музыка рассматривалась скорее как объект наслаждения, чем жертвенного служения. В 1903 году Малер пригласил в театр нового сотрудника – венского художника А. Роллера; вместе они создали ряд постановок, в которых применили новые стилистические и технические приемы, сложившиеся на рубеже веков в европейском театральном искусстве. Крупнейшими достижениями на этом пути стали «Тристан и Изольда» (1903), «Фиделио» (1904), «Золото Рейна» и «Дон Жуан» (1905), а также цикл лучших опер Моцарта, подготовленный в 1906 году к 150-летию со дня рождения композитора.
В 1901 году Малер женился на Альме Шиндлер, дочери известного венского художника-пейзажиста и скульптора Эмиля Якоба Шиндлера. Она была на восемнадцать лет моложе мужа, занималась музыкой, даже пыталась сочинять, вообще ощущала себя творческой натурой и вовсе не стремилась прилежно исполнять обязанности хозяйки дома, матери и супруги, как того хотел Малер. Их союз не был безоблачным (в 1910 году напряженность в семейных отношениях побудила Густава даже обратиться за консультацией к 3. Фрейду); тем не менее обретенная стабильность благотворно сказалась на его творчестве. В своем маленьком «композиторском домике», спрятанном в лесу на берегу озера Вёртерзее в Майернигге были написаны симфонии с Пятой по Восьмую и трагический вокальный цикл «Песни об умерших детях» на слова немецкого поэта-романтика Ф. Рюккерта (1901–1904). Этим произведением Малер словно предугадал трагическое событие собственной жизни: в 1907 году его старшая дочь умерла от скарлатины. Тогда же у Малера была диагностирована тяжелая болезнь сердца (впоследствии именно она стала причиной его смерти).
К 1902 году композиторская деятельность Малера получила широкое признание, во многом благодаря поддержке Р. Штрауса (тогда президента Всегерманского музыкального союза), который устроил первое полное исполнение Третьей симфонии, имевшее большой успех. Кроме того, Штраус включил Вторую и Шестую симфонии, а также малеровские песни в программы ежегодного фестиваля возглавлявшегося им Всегерманского музыкального союза. Малера стали часто приглашать дирижировать собственными произведениями, и это привело к конфликту композитора с администрацией Венской оперы, полагавшей, что Малер пренебрегает своими обязанностями художественного руководителя. В то же время Малер был недоволен Штраусом как человеком. Ему казалось, что тот не уделяет ему должного внимания, не воспринимает его серьезно как композитора, а стало быть, не относится серьезно и к музыке вообще. Недовольство Штраусом с годами росло и сказалось на мировоззрении Малера. Однажды он
Презрение Малера к публике было не более чем светской позой. Отношение ценителей музыки чрезвычайно его заботило, и когда сочинение имело успех, он был вне себя от радости. Так, почувствовав, что публика не поспевает за его инструментальными экспериментами в Пятой, Шестой и Седьмой симфониях, он пишет Восьмую, «подарок нации». По словам Малера, процесс сочинения напоминал ему «детскую игру, в которой из одних и тех же кубиков возводятся каждый раз новые постройки. Но сами эти кубики лежат в сознании с детства, ибо только оно есть время собирания и накопления». Шаг за шагом он одолевал скептиков, и в последние годы жизни триумф следовал за триумфом. Он сознательно и целеустремленно писал для аудитории своего времени. Малер и Штраус стремились к одному и тому же: к роскошному развлечению, в то же время утонченному и приправленному иронией. Но Густав никогда бы не признался, что хочет развлекать.
Мелочным Малер не был никогда. Его страстную преданность музыке отмечали и друзья, и враги. «Среди сумятицы каждодневной жизни я пытаюсь поддержать в себе позитивное, творческое состояние духа», – писал он Альме. Но это подчеркнуто «позитивное», «творческое» наводит на мысль, что давалось оно с трудом и дорогой ценой. В симфониях Малера присутствует воинственный пыл, разрушительная энергия: территория перед ними должна быть выжжена и выскоблена, чтобы на ней воздвиглись его сверкающие башни. В нем проявлялась ненависть к традиции, ко всем буржуазным ценностям. Многие присутствовавшие на премьерах Малера, в том числе и горячие приверженцы, отмечали неистовство, даже злобность музыки. Юлиус Корнгольд, один из самых стойких защитников Малера в прессе, рецензируя Шестую симфонию, писал о ее «сатанинской», «убийственной» силе. Другие отмечали желчность его пародий. В то время его бесчисленные цитаты выделялись больше, чем сейчас. Леон Ботштейн видел в Малере сатирика, типичного для Вены конца века, и говорил, что он воплощает в своей музыке венскую «культурную изощренность, насмешку над собой, лицемерие, иронию и нетерпимость».
Очень тяжелым выдался для Малера 1907 год. Он ушел из Венской оперы, заявив, что его деятельность здесь не умеют ценить по достоинству, и занял место главного дирижера нью-йоркской Метрополитенопера, но состояние здоровья не позволило ему заняться дирижерской деятельностью. В 1908 году в Метрополитен-опера появился новый менеджер – итальянский импресарио Дж. Гатти-Касацца, который привез своего дирижера – знаменитого А. Тосканини. Малер в период 1907–1908 годов создал симфонию-кантату для солистов и оркестра «Песнь о земле» (на стихи китайских поэтов в переводе Г. Бетге), а затем принял приглашение на должность главного дирижера Нью-Йоркского филармонического оркестра, который в ту пору нуждался в срочной реорганизации. Благодаря Малеру число концертов вскоре возросло с 18 до 46, в программах стали появляться не только известные шедевры, но и новые партитуры американских, английских, французских, немецких и славянских авторов. В сезоне 1910/11 года Нью-Йоркский филармонический оркестр дал уже 65 концертов, но Малер, который плохо себя чувствовал, устал от борьбы за художественные ценности с руководством филармонии. В апреле 1911 года он окончательно уехал в Европу. В Париже композитор прошел курс лечения, а затем вернулся в Вену. За полгода до кончины Малер пережил величайший триумф на своем тернистом пути композитора: в Мюнхене состоялась премьера его грандиозной Восьмой симфонии, которая требует для исполнения около тысячи участников – оркестрантов, певцов-солистов и хористов. Смерть застала его за работой над Десятой симфонией, которая осталась незавершенной. (Ее первая часть закончена по эскизам и вариантам композитором Э. Кшенеком, а остальные четыре по наброскам – значительно позже (1960-е) английским музыковедом Д. Куком.) Умер Малер в Вене 18 мая 1911 года.
Густав Малер признан выдающимся симфонистом XX века, наследником традиций Бетховена, Шуберта и Брамса, претворившим принципы этого жанра в неповторимо индивидуальном творчестве. При жизни композитора его музыка часто недооценивалась. Симфонии Малера именовались «симфоническими попурри», их осуждали за стилевой эклектизм, злоупотребление «реминисценциями» из других авторов и цитатами из австрийских народных песен. Высокую композиторскую технику Малера не отрицали, но его обвиняли в том, что бесчисленными звуковыми эффектами и применением грандиозных оркестровых (а иногда и хоровых) составов он пытается скрыть свою творческую несостоятельность. Его сочинения порой отталкивали и шокировали слушателей напряженностью внутренних парадоксов и антиномий, типа «трагедия – фарс», «пафос – ирония», «ностальгия – пародия», «утонченность – вульгарность», «примитив – изощренность», «пламенный мистицизм – цинизм». Вызывало яростные споры и оркестровое письмо Малера. Он ввел в симфонический оркестр новые инструменты, такие, как гитара, мандолина, челеста, коровий колокольчик. Он применял традиционные инструменты в нехарактерных для них регистрах и достигал новых звуковых эффектов необычными сочетаниями оркестровых голосов. Фактура музыки в его произведениях очень изменчива. И хотя в течение 1930-х и 1940-х годов музыку композитора пропагандировали такие дирижеры, как Б. Вальтер, О. Клемперер и Д. Митропулос, настоящее открытие Малера началось только в 1960-х, когда полные циклы его симфоний были записаны Л. Бернстайном, Дж. Шолти, Р. Кубеликом и Б. Хайтинком. К 1970-м годам сочинения Малера прочно вошли в репертуар и стали исполняться во всем мире. В настоящее время Малер – один из наиболее исполняемых композиторов, в его честь проводятся фестивали, о нем и его творческом наследии написано множество книг.