100 знаменитых москвичей
Шрифт:
9 (21) ноября 1844 г. в возрасте 75 лет Крылов скончался. Похоронен в Петербурге. После смерти И.А. Крылова царское правительство приказало установить в Петербурге памятник великому баснописцу: на небольшом постаменте сидит Крылов, а вокруг него расположились герои его басен. Памятник сохранился до наших дней.
Лавровский Леонид Михаилович
Настоящая фамилия – Иванов
(род. в 1905 г. – ум. в 1967 г.)
Выдающийся русский артист балета, балетмейстер, педагог, один из основателей драмбалета, одного из направлений в отечественной хореографии. С 1922 г. – артист, а в 1938-1944 гг. – художественный руководитель балетной труппы ленинградского
Глядя на красоту и изящество танцоров балета, мы часто забываем, что этот праздник, это летящее великолепие – лишь видимая часть айсберга. За кулисами остаются жесткий режим, постоянный самоконтроль и каждодневные изнурительные тренировки – тяжкая работа, требующая от человека всех его сил, душевных и физических. И классическим тому примером является Леонид Михайлович Лавровский – человек, имя которого неотделимо от Балета так же, как и современный балет был бы немыслим без него. Он принадлежал к тому поколению энтузиастов, для которых работа и жизнь были неотделимы друг от друга, которые все силы отдавали любимому делу, без оглядки на моду, величину гонораров или остроту исторического момента.
Родился Леонид Лавровский 18 июня 1905 года в Петербурге. Детство и юность его пришлись на непростые для России годы. В то время, когда вся страна сотрясалась от войн и революций, а большинство мальчишек мечтали о подвигах на той или иной стороне баррикад, Леню пленяет балет, прекрасное искусство танца. Поступив еще до 1917 года в Петроградское хореографическое училище и окончив его в 1922 г., Леонид стал свидетелем превращения императорской сцены в советскую. Впрочем, всеобщее стремление рушить устои и порывать с прошлым не коснулось его: свой путь в большом балете Лавровский начинает именно с исполнения классических ролей в петроградском Театре оперы и балета. Зигфрид в «Лебедином озере», Жан де Бриен в «Раймонде», Амун в «Клеопатре», Юноша в «Сильфидах» – приобщение к классике, без сомнения, повлияло на будущего балетмейстера и во многом определило его собственный стиль. Однако не только следование канонам привлекало Леонида Лавровского: в начале 1920-х годов он становится участником экспериментов Г.М. Баланчивадзе (Баланчина) в его «Молодом балете».
Похоже, и сама атмосфера поиска, царившая в те годы на балетной сцене, и смелые постановки Баланчина пробудили в Лавровском желание испытать собственные силы в балетмейстерском деле. В конце 1920-х годов он начинает сам ставить танцы на базе Ленинградского хореографического училища, старейшего и, в своем роде, лучшего в России. Леонид Лавровский выбрал для своего дебюта «Грустный вальс» на музыку Я. Сибелиуса (1927 г.) и «Времена года» П.И. Чайковского (1928 г.), поразив всех своим выбором. Ведь до него практически никто не обращался при постановке спектакля к музыке, изначально не предназначенной для балета. Впоследствии балетмейстер успешно ставит «Симфонические этюды» и «Шуманиану» на музыку Р. Шумана (1929 г.), «Испанское каприччио» на музыку Н.А. Римского-Корсакова. Новичок в балетмейстерском деле, Лавровский живо интересуется не только балетной, но и театральной жизнью Ленинграда, посещает спектакли, заводит знакомства в театральной среде. И не удивительно, что вскоре у молодого балетмейстера возникает идея создания спектакля «на стыке» искусств. В 1934 году вместе с известным режиссером В.Н. Соловьевым он начинает работу над первым своим многоактовым балетом, написанным по мотивам новеллы Жорж Санд. Остановившись на музыке Л. Делиба к балету «Сильвия», Лавровский шел на известный риск, однако музыка оказалась вполне созвучной духу новеллы, а ее теплая, проникновенная мелодичность и эмоциональное богатство не только не исказили, но и во многом дополнили сюжет «Фадетты».
С 1935 года Леонид Лавровский возглавляет балет Малого оперного театра, где ставит «Катерину» (на музыку К. Корчмарева), «Кавказский пленник» (на музыку Б. Асафьева). В этих работах еще явственней предстало желание мастера создать балет, максимально приближенный к драме. Такой подход, конечно же, требовал и от постановщика, и от исполнителей вдвое больше усилий, но и спектакли становились в этом случае намного выразительней. Леонид Лавровский буквально часами работает над мимикой и пластикой каждого персонажа, добиваясь психологического оправдания действия, проникновения в суть хореографических образов.
В 1938 году Леонид Лавровский возвращается в ленинградский Театр оперы и балета им. Кирова, художественным руководителем которого и остается вплоть до 1944 года. В стенах этого театра в 1940 году он ставит «Ромео и Джульетту», самый значительный свой спектакль. Десять с небольшим лет, прошедших со времени дебюта – поразительно малый срок для того, чтобы взяться за решение задачи столь грандиозной, как балетное воплощение шекспировского текста. Несмотря на то что исполнительский состав первой версии был поистине уникальным – с Г. Улановой и К. Сергеевым в главных ролях, – нельзя сказать, что работа над постановкой шла легко. Лавровский стремился передать в танце сюжетные детали и смысловые нюансы величайшей трагедии настолько точно, насколько это вообще возможно для балета. И это ему удалось: глядя спектакль, невольно вспоминаешь отдельные реплики и целые монологи – столь тщательно сохранен смысл литературного первоисточника. Более того, «Ромео и Джульетта» становится не просто удачей молодого балетмейстера, но открывает первую страницу «шекспирианы» в отечественном балете. Несмотря на оглушительный успех, Леонид Михайлович впоследствии все же вносит коррективы в первоначальную версию спектакля. Одно из добавлений связано с дебютом сына балетмейстера, Михаила Лавровского, в роли Ромео. Так в эпизоде «Мантуя» появляется большой танцевальный монолог, который органично входит в ткань постановки и становится одним из наиболее выразительных моментов балета. Драма главных героев разворачивается на фоне поистине великолепных декораций, созданных П. Вильямсом. Ботичеллиевские нимфы, Мадонна Луки делла Роббиа, статуя Донателло на городской площади, исторические документы эпохи и мотивы ренессансной живописи – перед нами не реальная Верона, но собирательный образ культуры Возрождения. А если еще прибавить тарантеллу, квинтет шутов, танец с подушками, то спектакль по грандиозности размаха хореографии сцен и вправду начинает напоминать итальянскую фреску эпохи Ренессанса.
С 1945 года Леонид Лавровский возглавляет балет Большого театра, куда переносит спектакль «Ромео и Джульетта», а также ряд ленинградских постановок классических произведений (в том числе «Жизель», хореография Ж. Коралли, Ж. Перро, М. Петипа, музыка А. Адана). Став художественным руководителем самого крупного в мире балетного коллектива, Лавровский не начинал с нуля. Пригодился опыт управления балетом ленинградских театров – Малого оперного и Кировского, а также Ереванского театра, в первые годы Великой Отечественной войны. В Большой театр Лавровский пришел не только сложившимся постановщиком, но и человеком с четкой системой взглядов на обязанности главного балетмейстера. Леонид Михайлович смог организовать работу балета так, чтобы как можно больше хореографов, молодых или маститых, известных или нет, но, главное, талантливых ставили свои спектакли на сцене театра. В Большом шли балеты Василия Вайнонена, Вахтанга Чабукиани, Александра Радунского, Николая Попко, Льва Поспехина, Ростислава Захарова, Асафа Мессерера, Леонида Якобсона. Для Леонида Лавровского быть главным всегда означало быть трезвым и объективным в оценке как своего, так и чужого творчества. Наверное, именно поэтому он не настаивал на сохранении в репертуаре балетов «Каменный цветок» и «Страницы жизни», явных своих неудач.
В 1940 – 1950-х годах Лавровский продолжает работу над постановками классики. Большинство его работ того периода – многоактные повествовательные балеты-пьесы, нередко на сюжет литературных произведений, где действие основывается на развитии фабулы в большей степени, чем на музыке, а пантомима столь же существенна, как и танец. Это направление в танцевальном искусстве получило название «драмбалет» и официально поддерживалось в 1930 – 1950-х годах как выражение «социалистического реализма». Однако в 1960-е годы, когда открылись новые возможности для творчества и право на существование получили различные балетные жанры, Леонид Лавровский отходит от привычных ему художественных форм и начинает экспериментировать с одноактовыми постановками. Врожденная музыкальность побуждает его обратиться к удивительной музыке С.В. Рахманинова и Б. Бартока, он создает балеты «Паганини» (1960 г.) и «Ночной город» (1961 г., на музыку балета «Чудесный мандарин»). «Паганини». Пожалуй, нет другого балета, в котором бы с такой пронзительностью и точностью была представлена трагическая судьба гения, человека, опережающего свое время, обгоняющего ленивое существование обывателей, попросту распятого на кресте своего таланта. Лавровский через танец стремится выразить тайны души творца, показать мир, увиденный глазами Паганини, мир трагических диссонансов, душевных бурь, разлада с реальностью, но в то же время и удивительной гармонии и покоя, мир мечты художника, воплощенной в его творчестве. Партию Паганини исполнил блистательный артист балета Владимир Васильев, для которого эта роль стала знаковой: «Несмотря на непродолжительность, я до сих пор считаю этот спектакль самым тяжелым по эмоциям и физической нагрузке. Отголоски Паганини все еще звучат во многих моих ролях».
В 1948 году Леонида Михайловича приглашают преподавать в ГИТИС, вести курс «Искусство балетмейстера». К новой должности он отнесся, по воспоминаниям родных, с крайней серьезностью, полагая себя ответственным за становление и творческое развитие каждого из своих студентов. Прославленный балетмейстер считал недопустимым формировать учеников «по образу и подобию» своему, стремился в каждом разглядеть его индивидуальные черты. Возможно, именно поэтому среди учеников Лавровского столько знаменитых постановщиков, таких, как Ольга Тарасова, Алексей Чичинадзе, Наталья Конюс и многие другие. В 1952 году Леонид Михайлович получает звание профессора.