100 знаменитых москвичей
Шрифт:
Долгое время Николай Николаевич был капитаном и тренером мхатовской футбольной команды. Он всегда играл интеллигентно, не нарушая правил. Его игра была по-настоящему эстетичной и доставляла истинное удовольствие даже соперникам. Кстати, из-за габаритов друзья по сцене звали своего капитана Комодом. Жизненный ритм Озерова был необычайно высоким. Он постоянно находился в движении: с тренировки на репетицию, с соревнований на спектакль… В августе 1953 г. из-за огромной нагрузки он решил уйти из большого тенниса, но руководство Комитета физкультуры отнеслось к этому крайне отрицательно, и Николаю Николаевичу на очередной коллегии пришлось заверить присутствующих, что он приложит все усилия, чтобы остаться первой ракеткой страны. Последний раз Озеров стал чемпионом страны в парном разряде в 1957 г. и еще шесть лет первенствовал в чемпионатах Москвы в парном разряде.
Во все это просто трудно поверить, если учесть, что театр он тоже не оставил и с 1959 по 1984 г. играл отдельные роли, но уже не во МХАТе, а в различных московских театрах. К тому же в 1950 г. на Озерова «по случаю свалилась» еще одна обязанность – спортивного комментатора: второй по значимости после Синявского спортивный голос – заслуженный мастер спорта по футболу Виктор Дубинин – на этот сезон был назначен старшим тренером московского «Динамо», и сотрудники радио в поисках замены выбрали Озерова. Он согласился и первый свой репортаж с футбольного матча «Динамо» – ЦДКА провел 29 августа. После чего его отстранили от эфира на две недели – ждали откликов слушателей, а футбольный бог Вадим Синявский «делал из него комментатора». Результат известен: Озеров стал профессиональным артистом, но… со спортивным уклоном. Его голос стал родным для всего большого семейства по имени Советский Союз. Это голос побед советских спортсменов. «Под Озерова» вошли в историю тяжелоатлет Василий Алексеев, спринтер Валерий Борзов, фигуристы Ирина Роднина и Александр Зайцев. Его неповторимый баритон звучал в эфире, когда капитан сборной СССР Игорь Нетто поднимал над головой Кубок Европы. Ему довелось вести трансляции с 14 летних и зимних Олимпиад, с 25 хоккейных и 7 футбольных мировых чемпионатов.
Часто Озеров «брал» не знанием предмета (например, лыжная гонка), а тембром, интонацией. Столько восторженности, оптимизма, энтузиазма, преклонения перед мастерством спортсменов не было ни у одного из комментаторов ни до, ни после него. Его было приятно слушать. В ушах миллионов болельщиков до сих пор звучит озеровское категорическое: «Такой хоккей нам не нужен!» (это со встречи с канадскими профессионалами); и раскатистый «го-о-о-о-л» на одном из ответственнейших футбольных матчей.
Это сейчас, когда комментаторские кабины размещены на стадионах в наиболее удобных для обозрения местах, когда телевизионные камеры услужливо покажут и продублируют на мониторах каждый шаг спортсмена, работа комментатора существенно облегчилась. А Николаю Николаевичу приходилось вести прямые репортажи то с крыши дома, то с кромки футбольного поля, то у самого бортика ледовой арены. Однажды ему ненароком заехали клюшкой по голове. Истекая кровью, он продолжал вести репортаж, пока не подоспели врачи, а микрофон не перехватил Е. Майоров. Но третий тайм Озеров комментировал сам с перебинтованной головой, чем вызвал шквал аплодисментов со стороны болельщиков. А однажды, чтобы лучше видеть футбольное поле, Николай Николаевич вел репортаж, усевшись в ветвях высокого дерева. Туда-то он легко взобрался, а вот снимали его всей журналистской командой.
Болельщики просто не представляли, что какой-либо ответственный матч может вести другой комментатор. Мало кому известно, что четвертый матч знаменитой суперсерии СССР – Канада в 1972 г. Озеров комментировал под монитор, находясь уже… на Олимпиаде в Мюнхене. Но привыкший к неповторимой восторженности озеровского тембра советский народ не понял бы замены – и пришлось инженерам трансляции изобретать «телемост» Ванкувер – Мюнхен – Москва. А однажды, пролетая над Бермудским треугольником, Озеров провел импровизированный репортаж для пассажиров самолета, комментируя это событие из кабины пилотов. Он мог говорить в микрофон всегда и обо всем. Жизнь заставляла его наговаривать репортажи даже из постели, спросонья. Во время зимней Олимпиады в Скво-Вэлли из-за плохой связи Москва не смогла принять звук и на рассвете по американскому времени «по тревоге» подняла мирно спящего в гостинице Озерова с «пожеланием экспромта» – и Николай Николаевич, не отрывая глаз от монитора, наговорил в телефонную трубку репортаж о лыжной гонке, принятый радиослушателями за чистую монету. Но болельщики и спортсмены особенно ценили Николая Николаевича за то, что он всегда старался отметить в своем репортаже каждый удачный ход или комбинацию наших спортсменов, тогда как сейчас комментаторы любят подчеркивать недостатки или ошибки.
А для многих голос Озерова стал еще и «палочкой-выручалочкой». Стоило ему набрать номер телефона и попросить об услуге – отказа не было. Но так он поступал, если дело касалось друзей и знакомых. Для себя Николай Николаевич никогда ничего не просил. И как ни странно, Озеров – человек, постоянно бывающий за границей, по сути, являющийся лицом страны, – так и не вступил в КПСС, хотя ему постоянно заявляли, что он не имеет права быть беспартийным и несемейным. Женился Озеров только в 47 лет. Его супруга, Маргарита Петровна Азаровская, работала редактором в издательстве «Прогресс». Познакомились они в театре, после спектакля, в котором играл Николай Николаевич. А когда он уже перешагнул через пятый десяток, в семье появились очаровательные двойняшки – Николай и Надежда. Правда, счастливый отец узнал об этом вдали от дома – на чемпионате мира по хоккею в Стокгольме.
В 1988 г. Озерова отправили на пенсию, однако он быстро нашел себе новую работу – занялся возрождением расформированного «Спартака» и был избран председателем спортобщества. Преданность этому клубу он сохранил с детских лет, но ни разу не выдал своих личных пристрастий во время репортажей: когда садился к микрофону, он вместе со всеми переживал горечь поражений и радость побед. Народный артист СССР А. Баталов говорил: «Озеров в спорт вносит театральность, в театр – спортивный темперамент, в репортажи – актерское мастерство. Репортажи Озерова – это явление в спортивной журналистике. Он поднял спортивный репортаж до уровня искусства».
В начале 1990-х гг. Озеров перенес тяжелую операцию – ему ампутировали правую ногу. С тех пор он очень редко выходил из дома: стеснялся и ненавидел свою слабость… Николай Николаевич умер 2 июня 1997 года. Похоронили его в Москве на Введенском кладбище рядом с родителями. Но остались ученики легендарного комментатора: А. Дмитриева, А. Курашов, Е. Майоров, А. Малявин, В. Маслаченко, В. Перетурин. Стадион «Спартак» в г. Щелкове (Московская обл.), как и одна из малых планет, носит его имя. С 1993 г. разыгрывается Кубок Озерова по теннису. А творческая и спортивная жизнь Николая Николаевича, изобилующая многочисленными интересными событиями и курьезными ситуациями, превратилась в легенду.
Окуджава Булат Шалвович
(род. в 1924 г. – ум. в 1997 г.)
Поэт, прозаик, музыкант, композитор, драматург, сценарист, исполнитель собственных песен. Признан одним из создателей жанра «авторской песни». Лауреат Государственной премии СССР (1991 г.), Букеровской премии (1994 г. за автобиографический роман «Упраздненный театр»), премий «Пеньо Пенев» (Болгария, 1990 г.) и «За мужество в литературе» им. А.Д. Сахарова (1991 г.), а также многочисленных конкурсов, в частности «Золотой венец» (Югославия, 1967 г.), фестивале в Сан-Ремо (Италия, 1985 г.). Удостоен медали «За оборону Кавказа», ордена Дружбы народов, почетной медали Советского фонда мира. Почетный доктор гуманитарных наук Норвичского университета, США (1990 г.).
Пока Земля еще вертится, пока еще ярок свет, Господи, дай же ты каждому, чего у него нет: Мудрому дай голову, трусливому дай коня, Дай счастливому денег и не забудь про меня.
Бог был милостив к поэту. Послав ему немало испытаний, он уготовил избраннику посмертную жизнь не только на небе, но и на грешной земле – в сердцах миллионов людей. А на Арбате стоит памятник Окуджаве – пусть не особенно удачный, по-московски вычурный. Он мало похож на запомнившийся поклонникам образ Булата Шалвовича. Как, впрочем, и нынешний Арбат, который предстает в стихах Окуджавы «отечеством» и даже «религией». Это была улица его детства. Здесь он родился 9 мая 1924 г. Отец – грузин, мать – армянка: оба были довольно высокопоставленными партийными работниками. В 1934 г. семья переехала в Нижний Тагил. Глава семьи был назначен первым секретарем городского комитета партии, его супруга – секретарем райкома. Но через четыре года спокойная жизнь закончилась: родителей арестовали, отца расстреляли, маму отправили в карагандинский лагерь, а затем в ссылку. Булат с братом возвратились в Москву, к бабушке. Он жил на Арбате, учился в школе, с 14-летнего возраста подрабатывал в театре статистом и рабочим сцены.
В 1940 г. Окуджава переехал из Москвы к родственникам в Тбилиси. С началом Великой Отечественной войны работал токарем на оборонном заводе и учился в школе, но после окончания девятого класса ушел добровольцем на фронт. Служил в запасном минометном дивизионе, затем после двух месяцев обучения был отправлен на Северо-Кавказский фронт. Был минометчиком, потом, после тяжелого ранения под г. Моздок, служил радистом тяжелой артиллерии. Окуджава вспоминал: «Я был очень смешной солдат. И наверное, толку от меня было немножко. Но я очень старался делать так, чтобы все были довольны. Я стрелял, когда нужно было стрелять. Хотя честно вам скажу, что не с большой любовью я стрелял, потому что убивать людей – это не очень приятная вещь. Потом – я очень боялся фронта… Впечатление от фронта было очень сильное, потому что я был мальчишкой. И потом уже, впоследствии, когда я стал писать стихи, первые мои стихи были на военную тему. Много было стихотворений. Из них получились песни. Из некоторых. Это были в основном грустные песни. Ну, потому что, я вам скажу, ничего веселого в войне нет».