100 знаменитых памятников архитектуры
Шрифт:
Первоначальное профессиональное образование Чарльз получил в мастерской архитектора Дж. Хатчинсона, а в 1885 г. он поступил в Школу искусств в Глазго, которая оказала серьезное влияние на творческое становление Макинтоша. В 90-х годах он отблагодарит свою Aima mater, создав проект нового здания Школы искусств – архитектурный шедевр, ставший украшением города.
В начале последнего десятилетия XIX в. Макинтош возглавил в Глазго так называемую «группу четырех», занявшись разработкой своеобразного направления модерна. В состав группы, которая сложилась еще в студенческие годы, вошли сам Макинтош, его друг Герберт Макнейр и сестры Макдональд, позже ставшие носить имена Маргарет Макинтош и Френсис Макнейр. Правда, речь пока шла не об архитектуре, а о декоративно-прикладном искусстве, связанном с проектированием
Надо сказать, что в реализации своих замыслов архитектор активно развивал традицию строительства шотландского жилища. А потому его первые «неоромантические» проекты загородных особняков создавались по типу средневековых замков. В результате Макинтош, по словам его коллеги Т. Ховарта, «прибрел умение выразить определенную идею с помощью чисто символических средств». Тогда-то и сложился у Макинтоша своеобразный «стиль Глазго», проявившийся в самом известном его здании – Школе искусств, возвести которую решил Совет директоров этого учебного заведения. В 1896 г. был объявлен архитектурный конкурс, в котором и победил проект Чарльза Макинтоша. Хотя, возможно, сыграло роль и то, что решающее слово было за директором Школы искусств Фрэнсисом Ньюбери, бывшим учителем и другом Чарльза.
Так или иначе, молодому архитектору представилась счастливая возможность реализовать свои самые дерзновенные творческие планы. В частности, он намеревался воплотить идею тотального дизайна, то есть здание со всей его «начинкой» вплоть до мебели и деталей внутренней отделки должно было стать целостным объектом, все элементы которого предполагалось выдержать в стилевом единстве.
Из-за нехватки средств строительство растянулось на целых двенадцать лет. Сначала была возведена башня главного входа на северном фасаде, а затем появилось западное крыло с эффектно взмывающим вверх торцевым фасадом и великолепной библиотекой. Макинтош сумел органично вписать современный дизайн в исторический контекст, соединив в напряженно-выразительном облике здания аскетичную монументальность и чувственность, богатство декора со сдержанностью форм.
Школа искусств построена в форме буквы Е и похожа на прямоугольную башню с асимметричным фасадом, почти без декораций, со строгим фундаментом, без традиционных архитектурных украшений и скульптурных декораций, присущих классицизму. Рисовальные студии и архитектурные мастерские в основном расположены вдоль северного фасада Школы. Другие учебные и служебные помещения находятся в восточном крыле. На запад выходят главный лекционный зал, библиотека и несколько студий.
Размеры сооружения довольно внушительны. Его длина составляет 75 м, ширина – 28 метров. Кроме пяти основных этажей, возведен чердачный этаж для мастерских. Перепад высот, составивший с севера на юг десять метров, помог создать эффектную вертикаль западного фасада. А некоторая асимметрия во всех частях здания придает композиции живописность, свойственную народной архитектуре. Например, на северном фасаде два крайних окна на одну панель уже, чем остальные проемы. Большие окна-витражи обеспечивают хорошее освещение. Контрастируя с массивным каменным фасадом, они напоминают одновременно и о стиле эпохи Елизаветы I, и о крупных стеклянных плоскостях, характерных для современной архитектуры. Для естественного освещения подвального этажа вдоль северного фасада был вырыт глубокий ров, куда выходят окна нижних помещений.
В мощной композиции западного фасада жесткость сочетается с асимметрией, характерной для традиционной шотландской архитектуры. Особенности внутренней структуры здания выражены и снаружи – в контрастном противопоставлении крупных стеклянных витражей с массивом глухой стены.
Дверь первого этажа украшена цветным витражом. Рисунок включает характерные для Макинтоша элементы – стилизованное «древо жизни», которое превращается в женское лицо и бутоны роз.
Особое внимание Макинтош уделил деталям, словно отдавая дань своим художественным и дизайнерским увлечениям. Правда, некоторые из современников пытались упрекнуть архитектора в том, что он компенсирует неполноценность в одной области искусства незаурядными способностями в другой. Но тем, кто пользовался плодами его творчества, такое внимание к деталям
Известно также, что Макинтош интересовался и японской архитектурой и не преминул использовать некоторые ее элементы в здании Школы искусств. Так, в металлическим заборе черного цвета вокруг северного фасада по верху вставлены орнаменты в форме хороводов из загадочных зверей и насекомых, напоминающих геральдику японских кланов.
Тематика и стилистика работы Чарльза Макинтоша определили принадлежность к так называемому «космополитическому» направлению модерна. Особенностями этого английского варианта «ар нуво» были особая изысканность и вместе с тем сдержанность, что выделяло его из ряда ему подобных на континенте. Однако даже такой сдержанный вариант «ар нуво» не получил признания среди английских специалистов того времени. Зато в континентальной Европе оплеванные в Англии работы шотландца были приняты с восторгом. Уже в 1898 г. немецкий пропагандист модерна и издатель Александр Кох поместил в своем журнале иллюстрированную статью о Макинтоше, в которой высоко оценил его творчество. Точку в этом соперничестве идей поставил видный немецкий архитектор и теоретик искусства Генрих Мутезиус, сказавший: «В каком бы то ни было списке творческих гениев современной архитектуры имя Ч. Р. Макинтоша должно стоять среди первых».
«Ласточкино гнездо» в Крыму
Легкий ажурный замок бесстрашно повис на головокружительной высоте одной из отвесных скал Ай-Тодорского мыса в Мисхоре. Внизу шумит море, а прилепившееся к скале небольшое двухэтажное здание с башенками, резными флюгерами, окнами и дверями, словно скопированными с кукольного домика, лишь каким-то чудом удерживается над каменистым обрывом. Его размеры и в самом деле птичьи – ширина 10 м, длина 20 м, высота 12 метров. Здание зрительно облегчает стрельчатая форма оконных проемов, а его масштаб подчеркивают зубцы-мерлоны, башенки, балюстрада и прочие декоративные детали фасада…
Таким с моря и с суши предстает «Ласточкино гнездо» – своеобразная визитная карточка не только Южного Крыма, но и всего черноморского побережья полуострова. Трудно найти в мировой практике сооружение, где с такой очевидностью проявилась претензия на оригинальность, столь удачно воплощенная в архитектурных объемах. Восхищает и смелая посадка изящного сооружения над обрывом Аврориной скалы, а сама мысль о строительстве в таких условиях кажется вообще противоестественной.
Как же появилось на свет это архитектурное диво? Первое упоминание о «Ласточкином гнезде» встречается в старинном справочнике по Крыму (1895 г.) этнографа Г. Москвича: «Дача “Ласточкино гнездо” построена чрезвычайно смело на отвесной скале». Когда построена дача и кому она принадлежит, не указывается, но ясно, что к 1895 г. постройка уже существовала.
Из других источников известно, что в конце XIX в. на крутой Аврориной скале Ай-Тодорского мыса для тяжелораненого в русско-турецкой войне 1877–1878 гг. генерала, оставшегося безымянным, был построен небольшой деревянный домик, из окон которого были видны только море и небо. Дача называлась «Генералиф», или «Замок любви». Однако на открытке 1901 г., скопированной с картины русского живописца и акварелиста XIX в. Л. Ф. Лагорио, дача уже представляет собой разрушающееся здание почти без кровли, с полуразвалившейся верандой.
Вторым владельцем уже отремонтированной дачи стал гласный земства, придворный врач Тобин (Товбин) Адальберг Карлович, который скончался в 1899 году. Об этом в справочной книге В. Святковского «Южный берег Крыма от Ялты до Алупки», изданной в 1902 г., говорится: «Над самым обрывом мыса прилепилась дача покойного врача Тобина, называемая “Ласточкино гнездо”, напоминающее каменные гнезда осетинских деревушек на Военно-Грузинской дороге».
От вдовы Тобина «Ласточкино гнездо» перешло во владение москвички Рахмановой (по некоторым источникам, купчиха, по современным справочникам – актриса). По-видимому, здание к тому времени еще раз отремонтировали, поскольку на открытке того же Лагорио 1903 г. дача выглядит обновленной, выкрашенной в белый цвет, с красной крышей над главным корпусом и пристройками и с верандой.