1000 притч
Шрифт:
Не знаешь, где найдешь, где потеряешь
Однажды Авиценна, арабский врач и философ, прослышав о духовной славе Хасана Кхаргани, посетил учителя. Однако того оказалось дома, он бродил в лесу неподалеку, собирая хворост.
– Где учитель? – спросил Авиценна его жену.
– Зачем тебе нужен этот обманщик? Что у тебя за дела с ним? – раздраженно ругалась она, понося учителя.
Авиценна был сбит с толку. То, что он услышал, противоречило его представлениям о духовности. Он уже собрался в обратный путь, как вдруг увидел приближающегося к нему учителя,
– Как же так? – поразился философ.
– Нечему удивляться, – ответил Кхаргани, – это просто вопрос работы. Если я взвалил на себя и несу груз страданий, причиняемых собственной женой, то этот тигр несет из джунглей мой груз.
По ту сторону
– Ты прожил долгую жизнь, – сказал одному мудрецу его ученик. – Ты умудрен опытом, ты учился у самих богов! Почему же ты так часто сетуешь, что мало знаешь?
Мудрец очертил на земле два рядом расположенных круга, большой и маленький, и сказал:
– Посмотри сюда, сын мой. Твои знания – это маленький круг, мои – большой. Все, что находится за пределами этих кругов, – неизвестность. И чем шире круг знаний, тем больше его граница с неизвестностью.
Поэтому, чем больше ты станешь узнавать, чем больше будешь постигать нового, тем больше возникнет у тебя вопросов, тем шире будет круг и твоего незнания.
Бог вездесущ
Однажды Маруфу Кархи, уважаемому старцу, задали необычный вопрос:
– Почему Бог решил говорить с пророком Мусой из тернового куста? Разве не мог он выбрать место получше, например прохладную пальмовую рощу?
– Господь показал нам, что нет на земле такого места, которое не было бы священным. Бог пребывает везде и во всем, – ответил старец.
Торба с грецкими орехами
Однажды какой-то человек явился к великому мистику Баязиду и стал его упрекать:
– Я постился и молился в течение тридцати лет, но так и не обрел ту радость, которую ты обещал.
– Не обретешь и за триста лет, – ответил Баязид.
– Но почему?! – возмутился искатель просветления.
– Потому что этому препятствует твое тщеславие, – сказал мудрец.
– Но как мне от него избавиться? – забеспокоился искатель.
– Есть одно средство, но боюсь, оно тебе не подойдет.
– И все же назови его, – настаивал человек.
Тогда Баязид сказал:
– Для начала ты должен пойти к цирюльнику и сбрить свою почтенную бороду. Затем тебе нужно снять свою богатую одежду, опоясаться кушаком и надеть на шею торбу с грецкими орехами. Когда ты все это сделаешь, ступай на базарную площадь и кричи там во весь голос: «Даю орех любому сорванцу, который ударит меня по шее». А после этого ты должен пройтись перед зданием суда, чтобы старшины города увидели тебя в таком виде.
– Но я не могу этого сделать! – взмолился человек. – Прошу тебя, расскажи мне о каком-нибудь другом средстве.
– Увы, это единственный возможный шаг к цели, – сказал Баязид. – Но я ведь предупреждал, что это средство тебе не понравится, а потому ты неизлечим.
Дорога лежит через пустыню
Ян Хой, настоятель монастыря, был очень стар. Кому же передать свой посох учителя? Как среди сотен достойных монахов выбрать будущего наставника? Да, пришло время испытаний. Были отобраны лучшие из лучших, им предстояла долгая дорога по безлюдной, выжженной солнцем пустыне, через высокие хребты мертвых скал.
Немногие выдержали суровый путь. Страшная жажда и голод заставили большинство повернуть обратно.
Но вот показалась первая деревня, недалеко от которой монахи завидели холодный источник. Дикая радость заблистала в их глазах, и они с нетерпением бросились в прохладные воды. И только Лу Цинь, воздав хвалу небесам, спокойно омыл лицо целебной влагой и попил из ладоней.
Вскоре монахи вошли в деревню. Местные жители встретили их очень гостеприимно. Накрыв богатый стол прямо на улице, они пригласили монахов отведать разных кушаний. Изголодавшиеся паломники жадно набросились на пищу. И только Лу Цинь, поблагодарив людей за теплый прием, взял одну рисовую лепешку. Он ел так скромно и спокойно, будто вовсе не был голоден.
И наконец, пришло время проповедей. Отдохнувшие, насытившиеся, монахи начали поочередно читать наставления. И только Лу Цинь, прислонившись к бамбуковому дереву, радостно молчал и не порывался проповедовать.
Все это время старый Ян Хой внимательно наблюдал за своими учениками. И вот, собрав их в конце дня, он наконец сказал:
– Там, где есть жажда – есть и утомление. Где есть голод – есть и пресыщение. Где есть слово – есть и празднословие. Мастеру следует избегать этих крайностей.
Истинно возвышенный дух сохраняет благородство во всем: в голоде и в сытости, в печали и в радости, в слове и в молчании.
С этими словами Ян Хой подошел к Лу Циню и вручил ему свой посох.
В жизни нет отдыха
Цзы Гун, ученик Конфуция, как-то сказал своему учителю:
– Я хочу отдохнуть.
– В жизни нет отдыха, – ответил Конфуций.
– Значит, мне не суждено обрести покой?
– Нет, ты найдешь его. Взгляни на тот могильный курган, такой величественный и могучий, и ты поймешь, где ждет тебя твой покой!
– Воистину смерть велика! – воскликнул Цзы Гун. – Благодарный муж обретает в ней отдохновение, заурядный человек покоряется ей.
– Теперь ты все понял, Цзы Гун! Мудрый обретает покой в том, что дарит ему покой, и не ищет покоя там, где его нет. Заурядный же человек ищет покой в том, что не дает покоя, и не имеет покоя там, где он есть, – ответил Конфуций.
Кружева из мелких облаков
Однажды ночью учитель наследника престола Жуань Юй гулял со своим учеником по саду и любовался ясною луною в чистом небе.
– Какая красота! – воскликнул Жуань Юй.
– А по мне, было бы еще красивей, если добавить сюда кружева из мелких облаков, – сказал юный царевич.
– Видно, на сердце у вас не все чисто, если вам хочется запачкать эту великую чистоту! – заметил Жуань Юй.