1095
Шрифт:
Ну вот и все. А за окном все так же грохотал гром, и, шумно стуча по крыше, даже и не думал переставать дождь.
Глава 1
Вставало солнце. Первые лучи его пробились сквозь плотную завесу грозовых туч и осветили лес по берегам Днепра. Под сенью склонившихся деревьев Великая река неспешно, словно не желая покидать этих мест, несла свои воды на юг и так не походила на саму себя у порогов.
Сидя на высокой корме ладьи и наблюдая за слаженной работой новгородской дружины, Ратша еще раз добрым словом вспомнил Добрыню Рагуиловича. Не зря мудрый воевода советовал именно этот корабль – новгородцы
Старшим у новгородцев был Тихон, человек, много повидавший, закаленный долгими плаваниями. Он стоял у рулевого весла, расположенного на варяжский манер по правому борту, и правил на середину реки, где течение помогало гребцам. Двенадцать пар весел одновременно взлетали над водой, двенадцать пар гребцов, напрягая мощные руки и спины, разгоняли ладью так дружно, что иногда казалось, будто она стоит на месте, а берега проплывают мимо.
За время похода Ратша часто общался с главой корабельщиков и узнал о нем многое. Оказалось, Тихон более двадцати лет бороздит реки и озера Руси, торгует товарами со всего света, даже владеет собственными складами в Новгороде. Его корабли видели пристани не только русских городов, но и Варяжское море, Булгар и Царьград не были новгородскому гостю в диковинку.
Внешне Тихон мало походил на богатого гостя. Его светло-русые с проседью борода и волосы давно не знали гребня. Одежду новгородец носил простую, украшений не признавал вовсе, и только дорогое, в серебре оружие выдавало в его облике купца или боярина.
Дружина Тихона насчитывала три десятка человек. Это были опытные корабельщики, неутомимые гребцы, а когда нужно – и воины. Они беспрекословно подчинялись своему предводителю, и все его приказы выполнялись быстро и усердно. Ратша с завистью подумал, что немногие воеводы и даже князья могут похвастать такой дисциплиной среди своих воинов. Правда, вряд ли кто-нибудь из знатных дружинников и гостей может так, как Тихон, запросто, сесть за весла и грести наравне со смердами. Да и кормчить самим, как в старину, давно уже не считалось на Руси достойным бояр занятием. Однако, любуясь по-настоящему братским духом, царящим в ладье Тихона, Ратша находил, что неплохо было бы возродить многие всеми давно забытые традиции.
Громкий хлопок прервал размышления Ратши – новгородцы ставили парус. Трое дружинников подняли и развернули рею, и большое красное с белым полотнище, еще раз оглушительно хлопнув, наполнилось приободрившимся с рассветом ветром. Гребцы с новыми силами налегли на весла, и ладья, и до того шедшая ходко, поплыла еще быстрее.
Тихон передал рулевое весло своему помощнику, пожилому уже дружиннику, а сам перешел на корму.
– Доброе выдалось утро, Ратша Ингваревич! – садясь рядом, сказал глава корабельщиков.
– Твоя правда, Тихон. Славное утро для тех, кто в пути.
– Солнце после грозы – хороший знак, – Тихон, зажмурившись, посмотрел на небо. – Да и ветер, ежели не переменится, поди, разгонит тучи.
– Хорошо бы. Долго ли нам еще плыть?
– С таким ветром, – новгородец бросил взгляд на парус, – с таким ветром мы еще засветло будем в Любече. А завтра, с Божьей помощью, и на веслах дойдем до Медвина. Ну а там уже до Вышгорода и Киева рукой подать.
– Славная у тебя дружина, – Ратша посмотрел на новгородцев – ни один из них, несмотря на поставленный парус, так и не бросил грести. – Честно тебе признаюсь, я и не думал добраться до Киева так рано. Пожалуй, твоя ладья – самая быстрая из всех, на которых мне доводилось плавать.
– Спасибо на добром слове, боярин. По правде говоря, немало найдется ладей и в Новгороде, и в Киеве, не уступающих этой. А вот таких молодцов, как мои, нечасто встретишь, здесь ты прав. С ними можно смело и в варяги идти, и в Царьград плыть.
– Смотри, как бы не переманили твоих молодцов на княжескую службу.
– А чего они не видали на княжьей службе? – Тихон усмехнулся. – Эй, Щекарь! Пойдешь кормщиком к Великому князю?!
– К Великому князю? – Щекарь, тот самый пожилой дружинник, сменивший Тихона за рулевым веслом, хитро прищурился, сверкнув глазами из-под сросшихся на переносице седых бровей. – Эх… Мне бы годков двадцать сбросить, я, глядишь, пошел бы. Отчего бы не пойти?
– Ну вот те раз! Тебе бы годков двадцать сбросить, я б тебя не токмо кормщиком, гребцом не взял! А вы что, новгородцы? Ну? Что скажете? Пойдете вслед за Щекарем в дружину к Святополку?!
– Вот уж спаси Бог! Благодарствуем! – быстрее всех нашелся Ждан, веселый рослый парень, за беззаботный добродушный нрав и звонкий голос прозванный Стрижом. – Уж мы-то, слава Богу, знаем! Насмотрелись мы на тех дружинников еще в ту пору, когда Святополк у нас, в Великом Новгороде, княжил! Ведь у его дружины от великокняжеских щедрот ну только что штаны не падают да животы от голода урчат!
– И верно, – поддержал товарища Григорий, старый, весь седой гребец, один из самых сильных, самых опытных бойцов в дружине. – Ежели даже Жданко, у которого лишь ветер в голове, а и тот понял, что к чему, о чем тут говорить? Да и не слишком долго-то живут дружинники у Святополка, что ни год – война.
– Вот видишь, Ратша Ингваревич, по всему выходит, что не так заманчива служба у Великого князя. Разве что Щекарь польстится, – Тихон добродушно рассмеялся. – Да и тот сбежит в первый же месяц. Потому как наше дело гостевое, и тот, кто однажды вдохнул вольный ветер, уже никогда его не забудет.
– Как и тот, кто стал воином, уже никогда не избудет смерти… – произнес Ратша задумчиво и, нахмурившись, словно это могло отогнать нахлынувшие вдруг воспоминания, замолчал.
– О чем ты, Ратша Ингваревич? – спросил новгородец участливо.
– Да так, ни о чем…
– Полно грустить, боярин, – Тихон сделал вид, что не заметил, как всем телом вздрогнул, словно прогоняя морок, Ратша. – Лучше погляди вокруг. Красотища какая…
А посмотреть действительно было на что. Солнце тем временем окончательно поднялось над рекой, и по широкой глади воды тут и там пробегали золотые блики. Левый берег Днепра был скрыт в дымке тумана, а правый высился вдали могучей стеной леса. Ветер, почти развеявший тучи, нагонял небольшую волну. Великая река завораживала своей красотой, и даже дружинники-гребцы переговаривались вполголоса, словно боясь нарушить величественную тишину этого утра.
Какое-то время они плыли молча. Слышен был лишь плеск воды за бортом да нещадно скрипели весла.
– Давно ли ты был в Любече, Ратша Ингваревич? – первым нарушил молчание Тихон.
– Года два назад. А что?
– Так значит, ты еще не видел нового детинца? Того, что выстроили по велению князя Владимира Всеволодовича?
– Нет. В ту пору его только начинали возводить на месте прежнего.
– Ну тогда тебе будет на что посмотреть! Уж поверь мне, я много видел разных городов и крепостей. Надежнее и краше замка Мономаха во всем белом свете не сыщешь.