12 великих комедий
Шрифт:
Артемий Филиппович (расставляя руки). Уж как это случилось, хоть убей, не могу объяснить. Точно туман какой-то ошеломил, черт попутал.
Аммос Федорович. Да кто выпустил – вот кто выпустил: эти молодцы! (Показывает на Добчинского и Бобчинского.)
Бобчинский. Ей-ей, не я! и не думал…
Добчинский. Я ничего, совсем ничего…
Артемий Филиппович. Конечно, вы.
Лука Лукич. Разумеется. Прибежали
Городничий. Натурально, вы! сплетники городские, лгуны проклятые!
Артемий Филиппович. Чтоб вас черт побрал с вашим ревизором и рассказами!
Городничий. Только рыскает по городу и смущаете всех, трещотки проклятые! Сплетни сеете, сороки короткохвостые!
Аммос Федорович. Пачкуны проклятые!
Лука Лукич. Колпаки!
Артемий Филиппович. Сморчки короткобрюхие!
Все обступают их.
Бобчинский. Ей-богу, это не я, это Петр Иванович.
Добчинский. Э, нет, Петр Иванович, вы ведь первые того…
Бобчинский. А вот и нет; первые то были вы.
Явление последнее
Те же и жандарм.
Жандарм. Приехавший по именному повелению из Петербурга чиновник требует вас сей же час к себе. Он остановился в гостинице.
Произнесенные слова поражают как громом всех. Звук изумления единодушно взлетает из дамских уст; вся группа, вдруг переменивши положение, остается в окаменении.
Немая сцена
Городничий посередине в виде столба, с распростертыми руками и запрокинутой назад головою. По правую руку его жена и дочь с устремившимся к нему движеньем всего тела; за ними почтмейстер, превратившийся в вопросительный знак, обращенный к зрителям; за ним Лука Лукич, потерявшийся самым невинным образом; за ним, у самого края сцены, три дамы, гостьи, прислонившиеся одна к другой с самым сатирическим выражением лица, относящимся прямо к семейству городничего. По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» За ним Коробкин, обратившийся ко зрителям с прищуренным глазом и едким намеком на городничего; за ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга глазами. Прочие гости остаются просто столбами. Почти полторы минуты окаменевшая группа сохраняет такое положение. Занавес опускается.
Карло Гольдони
Слуга
Пролог
Труффальдино
Пред вами я в прологе выхожу,
Чтоб вам сказать, кто я…
Я выдумка поэта, но я жив.
Я весел, быстр, умен и лжив.
Ну, словом-я такой, каким быть нужно,
Чтоб жить со всеми ласково и дружно.
Я с виду глуп и прост,
Я вышел из народа
И хоть на дурачка порою я похож,
Но все ж во мне живет веселая природа.
Я мигом проведу любого из вельмож!
Красивых женщин – обожаю,
Я им охотно угождаю,
С мужчинами ленив, но с девушками ловок…
Чтоб интересным быть, – я знаю тьму уловок,
Но здесь об этом умолчу
(Себе соперников я множить не хочу)…
Один во мне лишь недостаток есть:
Ужасно я люблю поесть…
Я видеть рад театр набитым,
Примета: значит, буду сытым…
Лишь одного я не терплю:
Работать страшно не люблю!
Да кто ж трудится в наши дни?
Пожалуй, дураки одни!
Нам, беззаботным итальянцам,
Привыкшим к песням, шуткам, танцам,
Нам дорог час в тени гондол,
А труд оставим иностранцам,
Кто хочет-пусть пыхтит, как вол…
Итак, пред вами Труффальдино.
Я упразднил излишний труд,
В нем ранней старости причина,
В нем люди счастья не найдут.
0-эй, танцуйте, пойте, пейте
И женщин радуйте всегда
Любите жить и жить умейте,
Пока вас не зовут туда… (жест).
Картина первая
Сильвио
Вот вам моя рука. И с нею – сердце.
Панталоне.
Ну, не, стыдись: и ты ему дай руку…
Отныне оба вы-жених с невестой,
А скоро мы отпразднуем и свадьбу.
Клариче.
Ну, хорошо, вот вам моя рука…
Я обещаю вам любовь и верность…
Сильвио.
А я клянусь вам верным быть до гроба!..
Ломбарди.
Ну-с, очень рад! Теперь все скреплено,
Возврата нет, и вы почти супруги…
Смеральдина
Как чудно… Вот бы так и мне хотелось!
Панталоне
А вас прошу свидетелями быть
Помолвки между дочерью моей
И доблестным синьором Сильвио,
Любимым сыном доктора Ломбарди.
Без лишней помпы свадьбу мы сыграем.
Как, детки, скажете: мой план хорош?
Сильвио.
Я ничего другого не желаю,
Как быть вблизи моей невесты милой!
Смеральдина.
Я думаю… Что может быть вкуснее!..
Панталоне.
Да, этот брак определен судьбою:
Когда б синьор Распони не скончался
Клиент мой крупный в городе Турине,
Тогда бы этой свадьбе не бывать…
Я обещал ему свою Клариче,
С его отцом покойным сговорившись,
Ломбарди
Ах, дорогой мой сват, рес перит виртус!
Уж если что на небе суждено,
То самыми внезапными путями