13 1/2 жизней капитана по имени Синий Медведь
Шрифт:
— По моей команде!.. — рявкнул замоним.
Вольтигорки заиграли на своих тарабанах какой-то монотонный, заунывный военный марш.
— В воду его! — скомандовал замоним.
Два йети, вооружившись острыми баграми, стали подталкивать Грота к краю доски. Он сделал глубокий вдох.
Вдруг раздался собачий лай.
На «Молохе» не было собак, были только собаковолки и другие мутанты, которые хоть и имели явное внешнее сходство с собаками или волками, но все же считали себя выше
А тут лаяла настоящая собака. Другая вторила ей душераздирающим завыванием. Третья злобно рычала.
Йети удивленно заозирались.
Тут заржала лошадь. Павианы верещали, львы рычали. А собаки продолжали лаять, только теперь их были сотни. Правда, голоса их звучали несколько приглушенно, словно все эти животные сидели в одном большом мешке.
— Что это? — спросил замоним.
Он, конечно, ничего не слышал, но заметил всеобщее смятение. Один из йети подошел к нему и склонился над стеклянным колпаком. Он мысленно объяснил замониму, что происходит.
Налетевший порыв ветра разогнал последние облака дыма над «Молохом». Показалось хмурое небо, над кораблем нависла мрачная грозовая туча. Мы все подняли головы, так как звериные голоса слышались именно оттуда, сверху, и были теперь сильнее, чем прежде.
Слоны трубили.
Буйволы мычали.
Волки завывали.
Крокодилы шипели.
Над «Молохом» висела огромная черная туча. Очень необычная туча. Она не парила над кораблем на внушительном расстоянии, как это принято в кругу подобных природных явлений, нет, она нависала на расстоянии каких-нибудь двадцати метров прямо над палубой. И состояла она явно не из концентрированного водяного пара, как положено, — для этого она была слишком черной и какой-то нервозной. Не была она и из корабельного дыма, потому что уж слишком стабильно висела на одном и том же месте. Длинные черные струи, пронизывающие темную массу, грозили вот-вот вырваться на свободу и хлынуть во все стороны. Они постепенно распадались на все более тонкие и извивались в воздухе, словно червяки. Внутри тучи раздавались щелчки, будто там хлестали сотни кнутов.
Воздух трещал от напряжения, словно вот-вот должен был произойти мощный электрический разряд. А еще слышался голос, отдающий странные приказы:
— Хуууу! Хоттт! Хеее! Вверх! Хооо! Вниз!
Все на борту, как загипнотизированные, стояли запрокинув головы и смотрели вверх. Предстоящая казнь уже больше никого не интересовала. Замоним обо всем происходящем узнавал от йети, который стоял рядом со стеклянным колпаком.
— Вниз! Неее! Хооо! Вниз, я сказал! — кричал голос над нами.
Черное явление медленно, чуть дрожа, снижалось. Подобную тьму я наблюдал только раз в жизни, в лаборатории у Филинчика.
Облако состояло, в этом я был абсолютно уверен, из концентрированной и управляемой темноты.
Оно приблизилось чуть ли не вплотную к борту «Молоха», так что теперь можно было разглядеть его колышущуюся поверхность.
Филинотрон. На волнистой поверхности тьмы стоял очень сложной конструкции аппарат, а точнее, миниатюрная фабрика, представляющая собой удивительное зрелище, которое я уже однажды видел, только не при свете, — это был филинотрон Филинчика. В центре этого агрегата, пристегнутый ремнями, восседал не кто иной, как профессор Абдул Филинчик собственной персоной.
Ему, казалось, стоило неимоверных усилий держать всю эту конструкцию в повиновении. Облако брыкалось, как дикая лошадь, Филинчика мотало из стороны в сторону, но он все-таки умудрялся орудовать рычагами.
— Замоним! — кричал он. — Сдавайся! Ты окружен!
Тут облако под ним так взбрыкнулось, что профессор наверняка бы вылетел из своего кресла, не будь он пристегнут.
— Филинчик! — изумленно прошипел замоним. — Ты все же решился?!
— Да, и это было совсем несложно! — орал Филинчик, стараясь перекричать вопли диких зверей из облака. — Если ты сдашься сам, обещаю тебе, что я просто тебя уничтожу. А будешь упорствовать, пеняй на себя, я тут такое устрою! Хо-о-о-о-о о!
Он дернул на себя какой-то рычаг и повернул напоминающее руль колесо. Облако немного успокоилось.
Замоним нервно рассмеялся:
— Ой-ой-ой, как страшно! Что это такое? Один из твоих недоработанных патентов?
— У меня получилось! — победоносно прокричал Филинчик. — Я приручил тьму! И помог мне в этом ты, мой мальчик! — добавил он, обращаясь уже ко мне. — Тогда в лаборатории ты был совершенно прав! Помнишь, что ты сказал? Ты сказал, что тьма, возможно, просто еще не привыкла к новым условиям. Так оно и было. Со временем она стала намного покладистее. Она, конечно, еще не совсем ручная, но это и понятно: мы ведь имеем дело с самой сильной энергетической формой универсума. Просто она еще не совсем объезжена.
Облако заржало и встало на дыбы.
— Голоса животных — это моя идея! — гордо сказал Филинчик. — Звуки, которые производит тьма, совершенно невыносимы. Я записываю их с помощью вот этого филинова транслятора и преобразую потом в голоса животных. Можно преобразовывать их во что угодно, в классическую музыку например. Только она нагоняет на меня тоску.
— Самая сильная энергетическая форма универсума — это я! — не сдавался замоним.
— А вот и нет! — крикнул ему Филинчик. — Ты просто ошибка алхимии. Провалившийся эксперимент. Я пришел, чтобы выбросить тебя на свалку истории.
— Так вот чего ты хочешь? — проговорил замоним. — Ты и я. Мозг против мозга.
— Семь мозгов против одного, — поправил его Филинчик. — Начинай!