13 подвигов Ерофея
Шрифт:
Во дворец Ерофей вернулся облегчённый и оттого счастливый. Но, к своей великой досаде, не мог вспомнить, где спальня. Почти час блуждал он по дворцу, видя всюду спящих богов. В одной из комнат наткнулся на Гермеса, безмятежно сопевшего в объятиях какой-то симпатичной вакханки. «Хо! Вот почему Гермес такой был злой, когда его вызвал Зевс. Да… Я бы, наверное, тоже разозлился, окажись в такой ситуации», - и пошёл дальше.
Так и не найдя своей комнаты, Ерофей, чувствуя себя теперь глубоко несчастным, уселся в каком-то зале на мраморной скамье и забылся
Проснулся Ерофей от дрожи во всём теле. Хоть во дворце и тепло, не зря боги нагишом ходят, но, лежа на камне в трусах, не согреешься. Замёрзший Ерофей вновь пустился по дворцу в поисках своей спальни, толкая бесцеремонно все двери подряд, и чуть не завопил от восторга, увидев свой рюкзак. Однако воспитанность взяла верх над восторгом, и Ерофей молча скакнул в постель под немыслимое количество покрывал, свернулся клубком и мгновенно заснул.
Разбудил Ерофея высокий мрачный раб. Он молча подал ему таз для умывания и встал рядом. Когда Ерофей начал чистить зубы, глаза раба изумленно распахнулись. Однако вышколен он был отменно, потому терпеливо дождался конца неведомой ему гигиенической процедуры, поскольку зубы у олимпийцев не болели.
Вслед за рабом, облачённый в шорты и майку - не решился выйти к богам обнажённым - прошёл Ерофей в зал пиршеств, с ужасом представляя, сколько придется опять съесть и выпить. Но завтрак оказался скромным - из куска мяса и пары чаш нектара, не столь крепкого, как накануне, потому боги, все прочие, и Ерофей в том числе, быстро закончили трапезу и разошлись по своим делам. Никто не обращал внимания на Ерофея, лишь Арес, уходя, царапнул его злым взглядом.
Зевс опять вывел Ерофея в сад.
– Скажи, герой младой, придумал или нет ты способ обуздания громадного быка?
– обратился певуче Зевс к Ерофею.
– Признаться, нет идей хороших в голове моей, - изрёк Ерофей так же певуче. «Хм, - подумалось ему, - однако это становится заразным. Прям эпидемия стихотворная».
И объяснил причину отсутствия в голове хороших идей:
– Мне тяжко было от божеского дара - амврозии прекрасной и нектара.
– Знакомо состояние такое, о, юноша, и мне, когда приму я лишнего, чем требует утроба. Всё вертит так внутри, что ты захочешь гроба. Бывало на Олимпе и такое - от пищи, переев, кончались и герои, - весело рассмеялся суровый громовержец.
– О, Зевс, не надо так пугать, ведь неохота юным умирать!
– пылко воскликнул Ерофей в ответ.
– Но ближе к делу. Я не могу перечить богу, но, может, дашь Гермеса мне в подмогу?
– Мой юный друг, Гермес мне нужен самому, но я, пожалуй, пошлю его с тобой. Он - плут и вор, но малый с головой. Хотя с собою рядом видеть я его привык, но мне сейчас нужней гораздо больше бык, - и, свистнув по-разбойничьи, вновь вызвал Гермеса, который тут же предстал перед ними.
– Гермес, мой сын, ты пойдёшь с этим юным героем. Он всё тебе объяснит, - сурово нахмурившись, приказал Зевс обычным слогом без всяких
Гермес явно был недоволен, однако, улыбнувшись лучезарно, покорно склонил голову:
– Как скажешь, мой величайший и прекраснейший отец, - хотя в уме, наверное, мелькнуло: «Не было печали, так Ерошку черти накачали».
Когда Ерофей все рассказал своему приятелю, тот почесал горбинку носа и резюмировал:
– Большую же свинью подложил тебе мой батюшка.
– Быка!
– засмеялся Ерофей.
– Да ладно, на месте чего-нибудь сообразим. Одна голова хорошо, а две - лучше. Ну что? Двинули вперед?
– Ерофей вскинул на одно плечо рюкзак, на другое - палатку.
Гермес вздохнул:
– Ну, цепляйся, что ли за шею, репей несчастный, банный лист… - он ещё что-то бурчал, но Ерофей, замирая от страха, как и при первом переходе из одного уровня жизни в другой, ничего не слышал. Это было здорово - лететь куда-то в центре вихря. И страшно - вдруг сверзишься с неведомой высоты неизвестно куда? Хорошо, что их полёт длился несколько секунд: Гермес перемещался в пространстве с космической скоростью.
– Ну, вот и прибыли. Отцепляйся.
Ерофей отлепился от Гермеса и обессиленно сел на землю.
– Фу-у-у!.. Всё же в самолёте намного удобнее.
– Что есть - «самолёт»?
– озадачился Гермес.
– Ну, штука такая летающая - с крыльями, вроде птицы, но внутри её - кресла. Представляешь?
Гермес ошарашенно соображал, ведь знал уже, что такое - кресла, потом возразил:
– Ну, где же такую птицу возьмёшь, чтоб там хотя бы ты один поместился? Грифон - и тот мал. Разве что дракона выпотрошить? Попрошу Геракла, он живо с этим справится.
– Ой, умоляю, никаких драконов!
– категорически воспротивился Ерофей, и Гермес пожал плечами: ну, не надо, так не надо.
Они шли по лавровой роще, поглядывая настороженно по сторонам, не видно ли где быка-разрушителя. Гермес ворчал:
– Из-за тебя приземлился неверно: понавешал на себя всего, как на елку… Вот где искать эту шельму рогатую?
Вдруг впереди послышался треск ломаемых деревьев. Могучее паровозное мычание оглушило путников.
– Атас!
– завопил Гермес и сиганул в сторону. Вслед за ним, едва поспевая, припустил Ерофей. Сзади, там, где они только что были, всё рушилось и трещало. Кто-то сопящий яростно ломился сквозь лес.
Друзья, засев в кустах, наблюдали со страхом, как мычащее чудище, подобное горе, пёрло по лесу, аки по заросшему травой полю. Гигантский бык, пожалуй, раз в десять больше тех, каких видел Ерофей у бабушки в деревне, промчался мимо, разбрасывая по сторонам деревья, вывернутые с комлем, и комья земли, величиной с петровский пьедестал.
– Ого!
– Ерофей, поражённый величиной быка, почувствовал, как весь взмок от пота, а, может, и ещё какой влаги. Но это длилось всего миг, в следующий он развернулся к Гермесу и заорал.
– Ты, блин, знал, зачем Зевс меня звал?