15 лет и 5 минут нового года
Шрифт:
Так не говори, а делай! И он сделал — пришлось даже зажмуриться от близости его глаз. Тогда он вспомнил про глаза — нашел губами веки и смешал с соленой водой сладость поцелуя.
— У тебя там тепло и хорошо. Ещё бы без резинки тебя почувствовать…
— Нет!
Теперь я замерла, и сжала его так сильно, что охать пришлось уже ему.
— Не бойся, дуреха, — его влажная ладонь опустилась мне на губы, но закрыла еще и нос, а я и так уже с трудом дышала. — Я помню про твою сестру… Хотя и не против снять резинку с чистой
— Не надо.
— Не буду. Не переживай. Со мной ты можешь ни о чем не переживать. Я не собираюсь тиражировать несчастных детей…
Он снова целовал меня в губы, снова безжалостно, и я отвечала ему тем же, но чуть ниже губ и ниже пупка. Он вздрагивал, но не давал мне свободы. Лишь на одну секунду оставил меня…
— Малина, тебе плохо со мной? Куда ты так спешишь?
— Боюсь не успеть за тобой, — выдохнула я горячо ему в подбородок и сжала его губами.
— Меня учили пропускать девушек вперёд.
Он втянул живот ровно настолько, чтобы его рука сумела проскользнуть между нашими телами туда, где они вновь соединились. Мне казалось навсегда…
Мне хотелось, чтобы так было всегда. Чтобы шаря по подушкам, я всегда находила его голову. Он нашёл мою, провёл свободной ладонью по лбу, убирая упавшие на лицо волосы.
— Как ты с ними живешь, не понимаю. Как ты с ними целуешься?
В ответ я поймала его губы, но пришлось тут же отпустить, чтобы убрать с собственного языка рыжие нити.
— Практика…
— Понял, кто виноват. Исправлюсь.
И он кинул меня лицом в подушку. Я хотела приподняться, но ноги не слушались. Запутались в его ногах и находили лишь его пальцы. Руки тоже сжали свои визави. Игорь заставил меня выгнуться сильнее, чем на дурацкой ритмике в школе. Или репетировал со мной сцену из «Титаника»: был мачтой, а я парусом, но никакого свежего бриза не было и в помине. На лбу испарина, в носу жар собственного дыхания, который я успела собрать в заломах подушки.
— Игорь…
Он не говорит с затылком — он же воспитанный! Он развернул меня к себе, но раньше чем я смогла открыть рот, снова вернулся в меня с неменьшим напором, чем в самый первый раз.
— Потом, все претензии потом…
Он накрыл мой рот поцелуем. Я вцепилась ему в плечи. Претензии… В книгу жалоб и предложений могу написать лишь вопрос… Когда вы свободны, когда я смогу предложить вам себя еще раз?
— Ещё разок?
Это была его идея, не моя. Я не отпустила его еще и после первого.
— После чая, идет?
Я отвернулась и перекатилась головой на подушку, которая оказалась после всех наших игр аж на середине матраса.
— С тортом… — добавила, немного взволнованная его молчанием.
— Со сливками и клубникой. Шучу, — он чмокнул меня в подбородок и оставил на секунду одну.
18. "Лучший мой подарочек — это…"
Я лежала на кровати и думала про стрелку на колготках. Нет, не про ту, которую мне предстояло зашить, а ту, которую я получила у него на глазах четыре года назад. Мог ли он подумать, покупая мне колготки, что снимет их с меня только через четыре года.
Да он вообще не думал, что будет с тобой спать. Он просто тебя пожалел. Тогда и сейчас…
Ага, и свои силы пожалел — на заваривание чая.
— Потом чай, ладно. После клубники со сливками…
Игорь улыбался, сидел на краю кровати и снова пожирал меня взглядом, теперь уже полностью голую, а потом подхватил прядь волос и кинул мне на лицо.
— Спасибо, рыжая! Это было классно. Где ты шлялась год? Чего не позвонила? Не пришла?
Я молчала. Он теперь тоже. Молча провёл по груди вниз, вдавил мне пупок, точно кнопку заводной игрушки. Но чтобы я снова завелась с полпинка, тронул мои завитки.
— Я думал, что ты крашенная…
Да, думал… Ни о чем ты не думал. И не думаешь, а я постоянно — о тебе, только о тебе.
Как ты там, в соплях не утонул? Или уже положил себе живую грелку под бок?
Я стиснула в руках телефон. Позвонить? Обойдётся.
Я тебе ничего не обещал… Так и я не обещала беспокоиться о тебе. Только в радости вместе. В горе — каждый сам по себе.
Был наш первый раз романтичным? С натяжкой… Если только с учётом того, что мой реальный за два года до этого был совсем уж никакушным. Ну и про подарок от бабы Веры не стоит забывать. Одевшись, Игорь наконец его вручил, но запретил открывать.
— Дома посмотришь. Если не понравится, молча выброси. Мне сообщать об этом не надо. Не хочу лишних напоминаний о бабушке. Договорились?
Я кивнула, хотя пока не понимала, что Игорь от меня хочет.
— Просто отнеси в ломбард и купи себе, что захочешь.
— Что там?
— Серьги, кулон… Кольцо, бусы… Жемчужные… — он не улыбался. — Я не открывал. Просто знаю. Она тебе их на день рождения приготовила.
— Зачем? — проговорила я мертвым голосом.
— А зачем на день рождения подарки дарят? Что тебе подарить?
— Ты уже подарил…
Я тряхнула обтянутой бархатом шкатулкой.
— Это бабушка подарила… И это на восемнадцать было. Меня твой настоящий юбилей сейчас больше волнует. Что тебе подарить?
Я пожала плечами, но это означало совсем не «не знаю», а «мне ничего не надо», я все получила. Или почти все… Хочешь встретиться после моего дня рождения, да я только за! Вот это и будет для меня подарок… Ведь я наконец поняла, зачем двое встречаются…
Про мой первый раз до сих пор вспоминаю со слезами. Вставил, вынул, возгордился, когда обнаружил на резинке красные разводы, вот и все. Второй был таким же, только уже без крови и боли. Если только душевной, что у меня ни черта не получается. Если вот такой кайф у всех, то какого фига секс правит миром?