15 минут
Шрифт:
— Ага. — Рик оборачивается и ловит мой взгляд. — Ты уверена, что он невиновен? Действительно уверена? Потому что все выглядит так, будто…
— Я знаю, как это выглядит, — хрипло отзываюсь я и делаю глубокий вдох, чувствуя, как дрожит грудь.
Задумываюсь об увиденных фотографиях, а потом вспоминаю человека, который так беззаветно меня любил, что надрывался на трех работах, никогда не брал отпуск и ни разу не пожаловался, не считая сетований на то, что ему хотелось бы проводить со мной больше времени.
Недолго думая, я спустила в трубу все, что имела. Мне не остается ничего другого, кроме как сказать:
— Я уверена на все сто. И ни ты, ни какой-то тупой документ из интернета не изменят моего мнения.
— Ладно, ладно, — сдувается он. — Я понял, Лара. Честно. Просто… хотел убедиться.
— А ты можешь разузнать побольше о тех финансовых документах, о которых шла речь?
Внезапно еще один кусочек мозаики в моей голове встает на место.
Мысленно возвращаюсь к последнему воспоминанию, в котором я рыскала по кабинету Джекса и обнаружила нужные файлы. Помню, я в первую очередь нашла и распечатала какие-то финансовые документы.
Смахнув остальные бумаги на пол, выкладываю их по листику и по очереди просматриваю. Наконец выискиваю и хватаю компьютерные распечатки. Кажется, я нашла ключевой элемент головоломки.
Десятилетней давности.
Здесь указано, что деньги были переведены со счета «Перемотки» в частный банк. Согласно моим заметкам на полях, номер счета принадлежит оффшорной компании. Буквы в моих записях лихорадочно скачут, и я понимаю, что эта информация привела меня в восторг, но как же я связала этот номер счета с папой?
Возможно, мне и не нужно знать ответ. Возможно, полиция сделает все за меня. Пора упаковать документы и отвезти их в участок. Но как же быть с Молли?
Если у меня получится сделать копию, то, наверное, я смогу сделать и то, и другое: отдать копию похитителю, а оригиналы — полиции? Мне надо быстренько найти ксерокс. Плюс все еще существует небольшая проблемка с флэшкой у меня в кармане.
Черт! Мне нужно забрать Молли и ее медальон, но как не дать похитителям добраться до флэшки? Как?
Разумеется, что бы я ни придумала и ни сделала, меня разоблачат, но, по крайней мере, папа сможет подать апелляцию. Будем надеяться, Молли освободят, а парни, которые идут по моему следу и хотят моей смерти, если повезет, исчезнут, как только я окажусь под охраной полиции. И неважно, что со мной случится, — по крайней мере, все узнают правду и все встанет на свои места. Ну, во всяком случае, настолько, насколько у меня получится все исправить.
Складываю все бумаги обратно в сумку и закидываю ее на плечо.
— Рик…
Он поднимает руки вверх.
— Ничего не говори. Давай доставим тебя туда, куда надо.
Только мы выходим в коридор, как звенит дверной звонок, а следом раздается стук в дверь. В спальне родителей Рика зажигается свет. Он запихивает меня в бельевой шкаф и забирается следом, прикрывая за собой дверь. В тесном пространстве шкафа я упираюсь спиной в полку, с которой доносятся ароматы ванили и лаванды, и оказываюсь в опасной близости от Рика. Запах его лосьона после бритья заставляет меня еще сильнее мечтать о том, чтобы его коснуться. Мы стоим так близко, что я буквально чувствую его сердцебиение, и мне отлично видно, как у него на шее пульсирует вена.
В коридоре звучат торопливые шаги, спеша к нетерпеливому визитеру, тарабанящему в дверь.
— Вы хоть представляете, который, черт вас дери, час? — раздается сердитый заспанный голос отца Рика. Как наяву вижу крепкого мужчину со скрещенными на груди руками.
— Мы ищем Лару Крейн Монтгомери. Она здесь?
Узнаю голос из «ИМКА». Как они меня выследили? Сердце, подпрыгнув к горлу, бешено скачет, и я не могу сглотнуть. В ушах все нарастает звон. Мотаю головой, умоляя Рика стоять тихо.
— Лару? Лара давным-давно отсюда переехала. Рик уже много лет с ней не дружит.
— У нас есть основания полагать, что она с ним контактировала. Если бы мы могли осмотреться…
— Вы не сделаете ни черта подобного. Не вижу ни значков, ни ордера на обыск, и если только вы не из полиции, у вас нет никакого права входить в дом или искать эту девушку.
— Нам нужно вернуть ее в больницу. Она больна.
Я прищуриваюсь. Часть меня все еще не может с этим согласиться, не может поверить в это. У меня начинают дрожать руки, но Рик подавляет дрожь, крепко стиснув мои ладони в своих. В его глазах видны сочувствие и страх. Никто из нас не уверен в том, что будет дальше.
— Я видел в новостях, что ее сестра в ужасной беде. Однако это не меняет того факта, что мы не видели ее много лет, и вы не войдете в мой дом. А теперь, прежде чем я вызову полицию…
— Мы уходим.
Мужчина раздраженно сопит, и дверь тут же захлопывается. Грохот дверного молотка отдается во всей квартире эхом, которое постепенно затихает. Однако дрожь внутри меня никак не унять. По мне волнами прокатывается облегчение, и я делаю глубокий успокаивающий вдох.
Рик тоже расслабляет плечи, но его ладони все еще сжимают мои. Мы ждем, прислушиваясь, пока его отец укладывается спать, а потом выскальзываем из шкафа и, как мыши, возвращаемся в спальню.
Пока Рик тихонько закрывает дверь и включает свет, я выглядываю в окно и вижу несколько человек, шатающихся возле фургона. У одного из них в руке вспыхивает тлеющий кончик сигареты. В старый бинокль у меня получается разглядеть, что все парни одеты в черное, на руке у каждого татуировки и дорогие часы, а у одного татушка еще и сзади на шее. Он высок, лыс и поразительно похож на мистера Пропера.
Эти парни выглядят как настоящие бандиты. По-моему, я никогда еще так не боялась. Не представляю, как отсюда выбраться, чтобы они меня не заметили.