1632
Шрифт:
Гретхен чуть не хихикнула. Может провалиться!
Пережитые ужасы закалила ее волю. Она схватила тяжелую доску пола и с трудом сдвинула ее. Посмотрела вниз. Вздохнула с облегчением.
Почти пусто. Экскременты сгнили, большинство из них. Вонь ужасная, но дышать можно.
Внизу было темно, но не настолько, чтобы Гретхен не могла заметить пауков, рассевшихся тут и там на стенах. Один точно был опасным и ядовитым.
Есть вещи и похуже, чем пауки. Намного хуже.
Приняв решение, Гретхен отвернулась
Эту кучу рваных подстилок Гретхен пропихнула в отверстие. Будет хоть какая-то защита для босых ног. На какое-то время, во всяком случае.
Так, это сделано, она прикинула, кого прятать. Для девушек, в возрасте достаточном, чтобы привлечь похотливое внимание, места хватит. Она начала со своей сестры Аннализы, взяв в руки Вильгельма у бабушки и передавая его в объятия младшей сестры.
– Возьми его, и прячьтесь в уборной. Быстро!
Аннализа побледнела. Но с хмурой Гретхен спорить не стоило, и она повиновалась, по долгой привычке. Менее чем через десять секунд, она уже была опущена в яму сильными руками старшей сестре. Затем приняла ребенка. Она вздрогнула, заметив пауков, и всхлипнула.
– Молчи!
– прошипела Гретхен.
– Вас здесь не найдут, если вы не будете шевелиться. И не дыши глубоко.
Аннализа была на грани обморока и еле сдерживала тошноту. Вонь была действительно ужасной. Но не это волновало Гретхен. Она оценивала размеры ямы, вот что сейчас было важно.
Хватит еще на двоих или троих, решила она. Отвернувшись, она подозвала Элизабет и Матильду, двух девушек того же возраста, что и Аннализа. Залезая, они визжали и вскрикивали, но воле Гретхен не препятствовали.
Кто еще?
Ее взгляд упал на молодую девушку с фермы, недавно попавшую в обоз. Девушка была весьма невзрачной. Простые, почти уродливые черты лица, фигура - как мешок с картошкой. Но она была молода, не более шестнадцати лет, и этого было достаточно.
Гретхен оценила ее состояние. Ошеломленный, почти безумный взгляд на ее лице убедил ее. Она не переживет еще одного насилия. Не ее ум, по крайней мере. В данное время.
– Залезай, - приказала она, указывая на уборную. Девушка смотрела на нее, не понимая.
– Залезай, - повторила Гретхен. Она протянула руку.
Девушка, наконец, поняла. Ее рот приоткрылся.
– Залезай.
– Голос Гретхен гремел металлом.
– Это просто грязь, девочка. Противно, но не смертельно.
Девушка по-прежнему стояла с открытым ртом.
– Идиотка!
– прошипела Гретхен.
– Это единственное место, где они не будут искать женщин.
Понимание пришло, а с ним и ужас. Дрожа, девушка зашла в сортире. Ее ноги почти не держали ее. Гретхен была крупной женщиной, и очень сильной. Она взяла девочку под мышки и опустила ее в яму. Итак, задача была выполнена.
Гретхен удовлетворенно кивнула.
– Если кто-нибудь зайдет и поднимет крышку, - скомандовала она четырем девушкам, - пригните головы и прижмитесь к стенкам как можно ближе. И не бойтесь пауков.
–
И Аннализе: - А ты прикрой ладонью рот ребенку, если он начинает плакать или кричать.
Глаза Аннализы вытаращились.
– А что, если?..
– Она втянула воздух через ноздри.
– Я не могу зажимать ему рот очень долго. Он задохнется.
Гретхен покачала головой.
– Если они откроют крышку, то не больше, чем на секунду или две. Не будут они нюхать вонь. Да и вообще...
Лицо Гретхен было пустым.
– Тут рядом, будет столько шума, что вряд ли кто услышит ребенка.
Неизбежное приближалось. Гретхен слышала, что звуки битвы стали громче. Другая сторона выигрывала. Они скоро будут здесь.
Быстро, чуть не плача, она схватила крышку и закрыла ею отверстие в уборной. Мизерное окошко в обшивке сортира едва пропускало свет. Четыре девочки и ребенок были надежно укрыты.
Убедившись, что она сделала все, что могла для них, Гретхен вышла и прикрыла дверь. Теперь она оглядела все остальное. В обозе был переполох. Сотни людей суетились и кричали. Многие побежали на север, в лес.
Какое-то мгновение Гретхен боролась с соблазном последовать за ними. Она была достаточно молода и достаточно здорова, чтобы успеть достичь укрытия в далеких лесах, прежде чем появятся вражеские солдаты. Но тогда ей придется бросить свою бабушку, и других.
Нет.
Что еще?
Не прошло и пяти секунд, как ответ пришел. Ничего. Выжить, вот и все.
Небольшая толпа все еще группировалась вокруг нее. Гретхен отошла подальше от сортира. Затем она приказала пожилым женщинам взять детей и отойти в сторону от палаток и имущества лагеря. Там они смогут быть в относительной безопасти. Солдат они бы не заинтересовали, да и те жалкие тряпки, что они носили, тоже.
Одна из трех оставшихся молодых женщин упала на колени и начала молиться. Через несколько секунд все остальные присоединились к ней.
Гретхен осталась стоять. Что толку в молитвах? Она не боялась за свою душу. Насилию в конечном итоге подвергнется ее тело. А вот ее разум. Ему молитвы не помогут.
Полная пустота внутри. Она вытеснила все мысли из головы. Пустота. Последняя мысль о Гансе, идущем со страхом в бой, последняя вспышка горя. Пустота.
Мозг молчал, работали только органы чувств. Открытые глаза, глядевшие на маленькие фигурки людей далеко впереди. Ее уши, слышавшие их гиканьем и вопли, но ее мозг не воспринимал слов.