1712 год – новая столица России. Энциклопедически записки

Антонов Борис Иванович

Петр высоко ценил шаутбенахта за его мужество, бескорыстие, заботу о подчиненных. Это был образованный, энергичный, неутомимый работник. Трудно представить, что было бы с Балтийским галерным флотом, не будь у царя такого помощника. А без галерного флота на Балтике воевать было невозможно, учитывая мелководье, особенно в восточной части Финского залива, и наличие шхерных районов, стеснявших плавание крупных кораблей. Галерный флот просуществовал на Балтике до 1828 г.

Сохранилась переписка Боциса с царем, где Иван Федосеевич дает государю весьма ценные и мудрые советы. Однако, несмотря на уважительное отношение к нему Петра, у шаутбенахта было немало проблем на царской службе. Так, в рапорте на имя генерал-адмирала

графа Федора Матвеевича Апраксина он жаловался, что людей, которых приучил с великим трудом служить на галерах, по окончании кампании у него отнимают и на другой год дают новых, неопытных; что флотские снабженцы не ведут учета материалов, не радеют о сбережении казенного имущества и даже не знают, что у них хранится на складах. Далее он советовал генерал-адмиралу не производить так часто в чины, ибо многие

«суть добры в боцманы, а не в поручики. Многие – в поручики, а не в капитаны. Можно сим людям прибавлять жалованье, а не переменять чином, ибо, когда произведешь хорошего поручика в капитаны, то поручика потеряешь, а капитана не выиграешь».

Еще одной проблемой шаутбенахта Боциса на службе были сложные взаимоотношения с командующим корабельным Балтийским флотом вице-адмиралом Корнелием Ивановичем Крюйсом (вторым посажёным отцом на свадьбе Петра и Екатерины). Официально Боцис не был подчиненным Крюйса, но Крюйс был старше по чину, к тому же Боцис часто зависел от Крюйса по разным причинам. Вот как описывает эту ситуацию царю Ф. М. Апраксин:

«Товарищи мои: вице-адмирал и шаутбенахт – великую между собой противность имеют; и был, Государь, такой случай, что показали друг другу свои шпаги. И если бы не случился тут я, а также не помогли другие офицеры мне, чтобы и был кому ущерб. А в делах, Государь, зело исправляются, чисто и осмотрительно; только, Государь, разводить их не изволь, донеже дело свое не исправят».

В Петербурге Иван Федосеевич поселился с семьей на берегу Невы, на том месте, где ныне расположен бывший дворец великого князя Владимира Александровича (Дворцовая набережная, д. 26). Рядом с ним проживали греки, португальцы, датчане и другие иностранцы, служившие на русском флоте. По распоряжению вице-адмирала К. И. Крюйса от 22 января 1710 г., «в доме шаутбенахта Боциса должны собираться все греки и итальянцы, служившие в русском флоте для принятия указов». В результате этого территория, прилегавшая к дому шаутбенахта, получила название Греческая слобода. Она ограничивалась современными границами – Миллионной улицей, Мошковым переулком, рекой Мойкой и Аптекарским переулком.

Надо заметить, что жили здесь и не только морские служители. Здесь, например, были дома генерал-адъютанта Антона Мануиловича Девиера и обер-коменданта Якова Виллимовича Брюса. В доме шотландца Александра Гордона, находившегося недалеко от начала нынешнего Аптекарского переулка, была построена первая в Петербурге католическая церковь. К юго-западу от нее вскоре появилась лютеранская кирха, а рядом возник Финляндский рынок, на месте которого теперь находится Круглый рынок. На углу нынешних Миллионной улицы и Аптекарского переулка стоял дом аптекаря Леекенса.

После свадьбы Петра и Екатерины Боцис вернулся к командованию галерным флотом. Сначала он принял участие в перевозке провианта с Котлина в Выборг. Затем, во время нахождения у Кроншлота шведской эскадры, он с отрядом из нескольких галер перебрался в шхеры, где взял у шведов три бота, краер и шняву. В 1713 г. Боцис принимал участие в бомбардировании Гельсингфорса (Хельсинки). 9 мая 1714 г. он скончался в Петербурге. За оказанные услуги жене его назначили пенсию по 300 рублей в год, а дочери до замужества по 500 рублей.

Змаевич – наследник Боциса

В конце 1712 г. в Петербург прибыл 32-летний венецианский дворянин родом из

Далмации Матия Крстов Змаевич, который сразу же был переименован на русский манер Матвеем Христофоровичем. Это был представитель знатного рода Змаевичей (их герб украшал крылатый змей) из города Пераст в Которском заливе Адриатического моря (ныне в Черногории). Его дядя Андрия Змаевич был сербским писателем, архиепископом Бара и католическим примасом Сербии, а его брат Вицко Змаевич – архиепископом Задарским, доктором философии и автором латинских стихов.

До появления в Петербурге Матвей Христофорович получил образование в школе католического францисканского ордена. Затем он служил на венецианском флоте, где показал неплохие способности, став капитаном в 18-летнем возрасте. Возможно, он бы на этом флоте прослужил всю оставшуюся жизнь, но судьба распорядилась иначе. На него пало подозрение в убийстве мэра Пераста, венецианского графа Вицко Буйовича, человека жадного и высокомерного. Чтобы избежать виселицы, Матия Змаевич сбежал в 1709 г. в Дубровник, а оттуда в Стамбул. Там он познакомился с русским послом в Оттоманской империи Петром Андреевичем Толстым и поступил на русскую службу. Но время для службы у русских Змаевич выбрал неудачное. В ноябре 1710 г. началась Русско-турецкая война, и он оказался вместе с послом в одной тюремной камере Семибашенного замка Стамбула.

После того как узники освободились в 1712 г., желание Змаевича служить на русском флоте не пропало и он попросил сокамерника дать ему рекомендации для продолжения службы. Петр Андреевич в просьбе не отказал, и Змаевич с прекрасными рекомендациями отправился в Карловы Вары, где в то время находился русский царь. Здесь Петр устроил Змаевичу серьезный экзамен по военно-морскому делу. Об этом экзамене Матия сообщил в письме к брату Вицко: «Русский царь очень хорошо знает навигацию и ведение войны на море. Экзамен продолжался более двух часов, и в конце царь был удивлен моей подготовленностью, а я был счастлив, что так хорошо все закончилось». Что же касается царя, то он пожаловал Змаевичу чин капитана 1-го ранга с жалованьем в 30 рублей в месяц и направил служить на Балтийский галерный флот, под командование Ивана Федосеевича Боциса.

Матвей Христофорович оказался прекрасным галерным начальником. В 1713 г. он командовал в Финляндии отдельными галерными отрядами весьма успешно, его произвели в капитан-командоры и наградили золотой медалью.

В 1714 г., после смерти Боциса, Змаевич остался старшим начальником над галерным флотом, действовавшим в финляндских шхерах. 27 июля этого же года он принял деятельное участие в легендарном Гангутском морском сражении, находясь в подчинении генерал-адмирала Ф. М. Апраксина. Командуя правым крылом галер, Змаевич, действуя смело и решительно, в значительной степени способствовал успеху боя и взятию шведских фрегатов и галер. За это сражение Матвей Христофорович получил золотую медаль на золотой цепи, но при этом почему-то был вынужден вернуть медаль, врученную в предыдущем году. Еще за участие в Гангутском сражении государь подарил Змаевичу Андреевский флаг, который ныне хранится в музее города Пераста, на родине героя.

В период с 1715-го по 1721 г. Змаевич командовал Балтийским галерным флотом, вызывая симпатии государя. В 1716 г. Петр I даже обратится к Венецианской республике с письмом о ходатайстве простить Змаевича за побег и возвратить ему все движимое и недвижимое имущество, на что был получен ответ от венецианского дожа с уведомлением о том, что Змаевич, согласно желанию русского царя, прощен республикой.

В 1719 г. государь пожаловал Матвея Христофоровича чином шаутбенахта (контр-адмирала), а в 1721 г., по случаю торжеств при заключении Ништадтского мира, – чином вице-адмирала. В том же 1721 г. государь назначил Змаевича членом Адмиралтейств-коллегии и поручил ему строительство Галерной гавани в Санкт-Петербурге.