1812: Новые факты наполеоновских войн и разгром Наполеона в России
Шрифт:
Беннигсен своими действиями сделал всё, чтобы этот план удался. И он бы мог быть выполнен, если бы не русский авангард, которым командовал генерал по образу и подобию Суворова – князь Петр Александрович Багратион.
Разъезд Елизаветградского гусарского полка перехватил депешу, направленную маршалом Бертье маршалу Бернадоту. Бертье был начальником главного штаба французской армии. Этот талантливый полководец был по существу автором всех побед, приписываемых французскому императору, о чём мы ещё подробно поговорим в следующих главах.
В депеше излагался план разгрома русской армии. Ознакомившись с ним, но опасаясь дезинформации, Багратион приказал начальнику казачьих войск авангарда генерал-майору Ивану Дмитриевичу Иловайскому блокировать Лёбау, где находился Бернадот, и перехватывать всю почту.
Вскоре начальнику авангарда доставили вторую перехваченную депешу, в которой уточнялся план. Маршал Бертье торопил Бернадота с выступлением. Он обращал особое внимание на скрытность, предлагал даже оставить часть сил для имитации отступления в направлении Торна. О планах неприятеля Багратион немедля сообщил Беннигсену, а сам, оставив Елизаветградский гусарский полк для введения в заблуждение противника, тайно увёл авангард на соединение с основными силами армии.
Утром гусары атаковали противника. Бернадот, не имея никаких сведений из своей главной квартиры и, полагая, что русские продолжают наступательные движения, стал отходить к Торну, прикрывать который ему было поручено по прежнему плану. Об отмене этого плана, как мы уже упоминали, он ничего не знал. Ни один курьер не прорвался к нему из главной квартиры.
Русская армия быстро сосредоточилась под Янковым и подготовилась к отражению удара противника.
22 января Наполеон провёл несколько атак против русских войск и был крайне удивлён тем, что не добился успеха. Сопротивление было слишком сильным. Он не ожидал встретить перед собой главные силы русских, да ещё на заранее подготовленных позициях.
Тогда Наполеон решил дождаться подхода корпусов Нея и Ожеро, а потом уже нанести рассекающий удар, однако утром 23 января не нашёл русской армии на прежнем месте – Беннигсен увёл её в направлении Прейсиш-Эйлау.
Удивило Наполеона и то, что так и не прибыл к месту предполагаемого сражения корпус Бернадота. Откуда было знать императору, что корпус этот ускоренным маршем движется к Торну, выполняя прежние распоряжения и удаляясь от своих главных сил. Бернадот успел уйти так далеко, что опоздал не только к Алленштейну, но и к сражению при Прейсиш-Эйлау. И всё это благодаря умелой дезинформации, осуществлённой Багратионом.
Итак, никчёмное наступление, затеянное остзейским бароном, волею судьбы оказавшимся во главе русской армии, завершилось поспешным отходом, во время которого нелёгкие испытания легли на плечи русских арьергардов, возглавляемых генерал-лейтенантом Петром Ивановичем Багратионом и генерал-майором Михаилом Богдановичем Барклаем-де-Толли.
Полагаю, что читателю не нужно объяснять, что авангард Багратиона, в связи с тем, что наступательные действия армии прекратились, и начался отход, автоматически превратился в арьергард. Французская армия наседала. Ясно было, что столкновение с нею неизбежно.
Генеральное сражение Беннигсен решил дать под Прейсиш-Эйлау. И опять в связи с подготовкой, ходом и исходом сражения у исследователей возникло немало вопросов.
Во-первых, какие всё-таки цели на самом деле преследовал Беннигсен? Одержать победу? Но достаточно внимательно и вдумчиво взглянуть на избранный им боевой порядок, чтобы убедиться в том, что он никоем образом не мог способствовать не только победе, но даже успешному сдерживанию врага в оборонительном бою.
В «Истории русской армии и флота» отмечается: «Грузный боевой порядок русской армии напоминал боевые порядки XVIII столетия: построение густое, дававшее обильную жатву артиллерийскому огню и, в то же время, – мало глубокое, обрекавшее войска лишь на пассивное отбитие ударов и мало способствующее нанесению таковых при помощи маневра, ибо допускало, в сущности, единственное движение – вперёд; частями, способными к маневрированию более или менее мечтали быть: отряд Багговута, вся конница числом до 150 эскадрон, случайно, в силу обстоятельств – корпус Лестока и, с мешкотным выходом из-за фланга, – 6 полков гр. Каменского».
Во-вторых, просто чудовищно то, что Беннигсен не имел никакого замысла. Он даже задач генералам не поставил, и те вынуждены были каждый определять себе, что и как делать, исходя из расположения своих войск. Это подтверждают историки. В уже цитируемой «Истории русской армии и флота» говорится: «План действий Беннигсена не отличался определенностью. Судя по расположению войск, трудно сказать, которому из путей отступления, то есть на Домнау к Кенигбергу или на Фридланд в Россию, он придавал значение…»
Удивительно для русской армии и то, что её главнокомандующий не размышлял над способами и направлениями наступления, разгрома и преследования противника, а думал лишь о том, по какому пути отступить, заранее предопределяя исход сражения, цель которого совершенно непонятна.
После тяжелого отступления от Янкова в ночь на 27 января (8 февраля) 1807 года русская армия под прикрытием возглавляемого князем Петром Ивановичем Багратионом авангарда заняла позиции на открытых холмах между селениями Шлодиттен и Серпален в расстоянии чуть менее версты на север от Прейсиш-Эйлау.
По фронту она расположилась почти на три версты, причём боевой порядок, избранный для сражения бароном Беннигсеном, не обеспечивал нужной глубины, был скученным, не позволял свободно маневрировать частями и соединениями. Об этой позиции Денис Давыдов впоследствии писал: «…Стратегические виды решительно пожертвованы были каким-то мнимым тактическим выгодам, основанным на ложном мнении, что войску Русскому столь же необходимо для битвы местоположение открытое, сколько французскому закрытое или изобилующее естественными препятствиями, и что, сверх того, войску нашему, от малого навыка его к стройным движениям в боях, выгоднее оборонительное, нежели наступательное действие; как будто за семь лет перед тем при Суворове оно не знало не только сущность, а даже название сего рода действия! Как будто бы Альпы, с их ущельями, пропастями, потоками и заоблачными высотами принадлежат более равнинам, чем закрытым и изобилующим препятствиями местностям!»
Одним словом, позиция, избранная бароном Беннигсеном, позволяла Наполеону выполнить, наконец, то, к чему стремился он с начала кампании – уничтожить русскую армию путем её окружения и нарушения коммуникаций с Россией.
Ради чего же тогда нужно класть на поле боя тысячи русских солдат и офицеров? Ради отступления?! Но тогда возникает вопрос, с какой целью вообще русские войска пришли в Пруссию? Речь шла о спасении Пруссии и прусской армии, а получалось, что спасать надо еще и саму русскую армию, доведённую Беннигсеном до тяжелейшего положения.