1812. Великий год России(Новый взгляд на Отечественную войну 1812 года)
Шрифт:
Анализируя с учетом последних подсчетов историков общую численность русской и французской армий перед Бородинским сражением, Н.А. Троицкий сделал обобщающий вывод: «В любом случае оказывается, что численный перевес под Бородином был на стороне россиян» (с. 258). Следовательно, как справедливо подчеркнуто в новом издании, русское командование уже к Бородинской битве сумело изменить соотношение сил в свою пользу. В свою очередь, к этому можно добавить, что разработанная перед войной М.И. Барклаем де Толли стратегия отступления русской армии в глубь страны полностью себя оправдала.
Н.А. Троицкий попытался ответить на закономерно возникающий из такого вывода вопрос: «Почему при численном
В соответствии с первым изданием в новой книге дается анализ замыслов полководцев на сражение. Как и раньше, Н.А. Троицкий с пониманием отнесся к той особой заботе, которую М.И. Кутузов проявлял к своему правому флангу Теперь историк отказался от дискуссионности вопроса о том, чей вариант боевого порядка (Кутузова или Барклая) был рациональнее и прямо указал на просчет в действиях русского полководца, не принявшего предложение о перегруппировке части сил с правого на левый фланг, (ср. первое издание, с. 143–144, второе издание, с. 260).
Во втором издании значительные изменения внесены в описание хода Бородинского сражения. В целом Н.А. Троицкий, хотя и с оговорками, принял точку зрения Л.Л. Ивченко и А.А. Васильева, которые в начале 90-х гг. прошедшего столетия на основании скрупулезного анализа документов выявили нестыковки в общепринятой хронологии боевых действий. По этой причине историк отказался от своей прежней версии, по которой французы предпринимали восемь атак на Богратионовы флеши и смогли овладеть ими только к 12 часам дня (ср. первое издание, с. 148–152; второе издание, с. 267–270). Соответствующим образом с учетом новых взглядов им внесены необходимые коррективы и в другие сюжеты описания генерального сражения. Однако можно говорить об определенной непоследовательности историка при его ссылках на «восемь французских атак» при рассмотрении вопроса о роли пехотного корпуса Тучкова в замыслах Кутузова (с. 261).
При доработке первого издания книги Н.А. Троицкий учел ранее высказанные рецензентами замечания о неопределенности авторских выводов о том, кто же владел общей инициативой — Наполеон или Кутузов? Вновь проанализировав с привлечением новых и старых источников и литературы ход сражения, ученый категорично заявил, что Кутузов как главнокомандующий не проявлял должной оперативности (с. 300), и что «примеров мастерства как «хозяина битвы» даже самые ортодоксальные его почитатели найти до сих пор не могут, кроме одного-двух» (с. 277).
Н.А. Троицкий признал в качестве единственного, действительно серьезного примера личного вмешательства Кутузова в руководство битвой рейд русской конницы во фланг Наполеону (с. 277) [50] . Тем не менее он по-прежнему считал, что этот маневр в наполеоновский тыл не оказал решительного влияния на ход сражения. В данном случае полагаем нецелесообразным повторять уже приводимые нами соображения, которые дают основание усомниться в объективности такой точки зрения. Обратим внимание на тот факт, что в новом издании удалены, без каких-либо объяснений, все ссылки на приказ Наполеона «двинуть в огонь часть своего отборного резерва — дивизию Молодой гвардии» (первое издание, с. 166), и на отмену этого приказа после рейда русской кавалерии (ср. первое издание, с. 166, 167; второе издание, с. 278, 279). Но ведь именно эта взаимосвязь, ранее признаваемая автором, в первую очередь свидетельствует в пользу серьезного влияния рейда Уварова-Платова на последующий ход и итоги сражения.
50
Ранее этот факт оценивался Н.А. Троицким в качестве примера мастерства Кутузова как «хозяина битвы». (Первое издание, с. 166).
Анализируя соотношение людских потерь, историк в очередной раз подверг критике стремление советских и современных исследователей подсчитать их «в нашу пользу» (с. 295–298). Всесторонне рассмотрев данный вопрос, Н.А. Троицкий подтвердил свою прежнюю цифру русских потерь — 45,6 тыс. человек убитыми и ранеными. В новом издании уточнен официальный минимум французских потерь — 28,1 тыс. солдат и офицеров. При этом замечено, что «обороняющаяся русская сторона понесла больший урон, чем сторона наступающая» и высказано авторское мнение по данному поводу (с. 298–299).
Н.А. Троицкий попытался объективно оценить общие итоги Бородина, усилив при этом критику архипатриотических представлений о Бородинском сражении как о «стратегической и тактической победе» Кутузова. Авторская точка зрения сводилась к тому, что формально, и стратегически и тактически, сражение выиграл Наполеон (с. 303). Но, по мнению историка, «мы вправе говорить и о русской победе при Бородине — победе нравственной» (с. 304).
В дальнейшем изложении войны 1812 г. историк сделал некоторые фактические дополнения о происходивших событиях. Так, в частности, с новыми деталями освещен ход совещания, проводимого Кутузовым по вопросу сдачи Москвы (с. 314–317). Более подробно проанализированы отношения среди русского генералитета в Тарутинском лагере (с. 329–336). Обстоятельнее, чем прежде, описано пребывание Александра I в армии в декабре 1812 — январе 1813 г. (с. 368–372).
В новом издании уточнены потери реликвий Кремля, боеприпасов, оружия и материальных средств, оставленных в Москве при отступлении русской армии (с. 324). Н.А. Троицкий привел, правда, без ссылок на источники, новые сведения о численности регулярных русских войск (130 тыс. вместо 120 тыс. человек) в Тарутинском лагере (ср. первое издание, с. 242; второе издание, с. 384). Уточнены силы и потери противоборствующих сторон в Малоярославецком сражении (с. 400), а также некоторые другие данные.
В целях реализации ранее поставленной задачи «не опровергнуть бытующее у нас представление о Кутузове как о национальном герое, а скорректировать его… уточнить истинный масштаб личности фельдмаршала» [51] , Н.А. Троицкий продолжил развитие критического анализа личностных качеств и полководческого мастерства М.И. Кутузова. Собственную точку зрения автор «1812 года» высказывал в контексте критики советской и современной историографии.
В частности, в новом издании акцентируется внимание читателя на деморализованном состоянии русского полководца сразу после сдачи французам первопрестольной. Углубляя представления о Кутузове как о царедворце, Н.А. Троицкий объяснял инертность и апатию фельдмаршала не только потрясением, «которое он пережил, будучи вынужденным оставить Москву, но и тревогой перед тем, как отреагирует на это царь» (с. 318).
51
Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов: Мифы и факты. С. 4.