19 Длинная ночь
Шрифт:
– Ну хорошо, - Марина была растеряна и даже шокирована.
– Когда подключается математика, и какая она? Есть ли аналоги в математическом аппарате землян, и если да, то какие и где?
– Мариш, Алиса по образованию чистый гуманитарий, из аналогов у нее в доступе программа старшей школы и ненавидимый всеми старшеклассниками Сканави. Ну может быть, еще основы теории вероятности и теории множеств.
– И когда они нужны? На каком уровне расчетов?
– Во-первых, это не расчеты. Во-вторых, нужно для них не само знание математики, а знание об ее существовании. Маг не считает, а только думает, что считает. На самом деле их абстрактные операции - это такая сложная система оправдания разрешения на магическое действие, и не больше. Такой бессмысленный ритуал, уловка для подсознания, чтобы
Марина молча сунула руку в карман куртки, достала сигарету, сломала ее, достала другую и прикурила ее не с того конца, выматерилась на идиш, достала третью, прикурила и, выдохнув дым, посмотрела на Полину большими и очень грустными глазами.Та продолжила рассказывать.
– Я же как на это вышла. Прежде всего, я ей задала вопрос о том, как она догадалась использовать математику для записей расчетов, и зачем ей для расчетов цветные карандаши. И мне эта коза на голубом глазу начала рассказывать про высшую математику, которую она учила в своей гуманитарной гимназии четверть века назад и имела честную тройку. То есть она с первой встречи с этими, кхм, методами, была уверена, что это у них такая алгебра с геометрией. И то, что она в алгебре и геометрии разбирается примерно как свинья в апельсинах, ей в этом убеждении очень помогало. Ну ладно, я списала на ее состояние, запомнила, пошла проверять, вытащила Макса Асани на разговор. Час слушала то же самое, только еще менее внятно изложенное, оценила сходство, поблагодарила, закрыла тему. Подумала, пошла докопалась к Дейвину да Айгиту. Получила те же сказки, с поправкой на более узкое слепое пятно и на красоту и простроенность психологических защит. Уже чисто для проверки пошла к наместнику, задала те же вопросы. Минут так через полчаса поняла, что ничего нового я не услышу, и решила не портить ему настроение, у него, похоже, и так тот день не задался. Но было интересно, что он тоже начал кивать на математику, как на возможность. Типа, это все высшая математика. Полученная в гуманитарной-то гимназии, ага. Поэтому, мол, она может, а да Шайни нет. Вопрос, "а не предложить ли маркизу введение в высшую математику" он как-то сразу замял. Так что, Мариша, это у них культурно обусловленная шизофрения. И это важно, потому что оно у всех них будет. И у тех, кто с нашими способами мышления еще не знаком, этого будет больше, и оно будет гораздо более мощное. Тебе объяснять, почему я вижу тут шизофрению, или ты сама поняла?
– Да, объяснять, - кивнула Лейшина.
– Я помню про нее только наличие разнонаправленных векторов поведения в количестве двух штук.
– Ну, во-первых, не двух, - качнула головой Полина, - во-вторых, этого мало для диагноза, а в-третьих, корень драмы в другом. Абстрактное, эмоционально-образное и наглядно-предметное мышление, когда оно мышление, предполагает прежде всего четкое различие между связями прямыми и связями косвенными, а также между работающими связями и связями иллюзорными. А неразвитое или нарушенное мышление предполагает не различение, а назначение желательной связи, во-первых, связью прямой, или основной, а не косвенной или второстепенной, а во-вторых, работающей, а не иллюзорной.
– Как у первобытных людей с их жертвами идолам?
– уточнила Марина.
– Так саалан и есть такие. Были бы окультуренные, у них бы эти номера не проходили, и их магия выглядела бы совсем не так, а как-нибудь иначе. Кстати, жители австро-венгерской империи в девятнадцатом веке, в самом конце, тоже были дикими по-твоему? А ведь творили то же самое. И без всяких идолов.
– Ну это вопрос дискуссионный, - покривилась Марина, - давай лучше опять согласимся, что мы не согласны. И как бы выглядела их магия?
– Ну давай согласимся, - повела плечом Полина.
– Давай начну с научного мышления. Оно предполагает подход "десять раз сделали - десять раз получили один и тот же результат", и если результат и правда один и тот же, то значит гипотеза верна. Значит связь работающая, значит признаки прямые. А эти... маги... ищут любую связь, чтобы назначить ее работающей, и любой признак, чтобы
Марина молча прикурила очередную сигарету. Полина продолжила говорить.
– И эти их рисунки из цветных клякс - это не запись. Это рисунок ребенка, едва взявшего в руки карандаш, и проживающего через линию и цвет эмоцию, позволяющую направить волю. А если взять их мага и сломать ему это детское ощущение всемогущества, то магия в нем кончится. И личность кончится вместе с магией, растечется буквально в слизь. Такое легко проделать, например, через заболевание, можно еще задействовать вину или стыд, Это нам показали и Алиса, и Унриаль да Шайни. Маркиз еще как-то держится, но у него и воспитание другое. А Алису рассыпали в мелкую крошку, и собрал ее в основном командир подразделения, гонявший ее в хвост и в гриву. А если, допустим, восстанавливать да Шайни, то ему надо давать в руки краски и кисти или музыкальный инструмент. Или меч, кстати...
– Поля, Поля, тормози, тебе маркиза еще не дали в руки!
– засмеялась Марина.
– Но это, конечно, шокирующая гипотеза. Хотя она довольно стройно объясняет их легкость и обаяние в сочетании с незамутненностью в применении насильственных решений.
– Да. И если это все показать Хайшен, то вопрос, как именно они придут к диктатурам гораздо более страшным, чем те о которых она успела прочесть, она может даже и не задать, хотя зная ее - вряд ли не задаст.
– То есть, саалан - это в чем-то детки-переростки?
– уточнила Марина.
– Да, - Полина рассеянно кивнула.
– Это примерно австрийская империя лет за двадцать до первой мировой.
– Ну ничто не ново под луной... или лунами. Ты говорила, у них там две луны?
– Да, Мариша, две, большая и маленькая. В общем, их следующее поколение уже родит тех, кого воспитает фашистами, если процесс почему-нибудь не прервется. И с учетом их магической составляющей и сроков жизни, у них не тридцать лет, а все же сто, а то и все сто пятьдесят, выглядеть это будет в разы страшнее, чем в Германии в тысяча девятьсот сороковые.
– Да...
– вздохнула Лейшина.
– Хищные бабочки и ядовитые единороги... Страшненько... Ты иди, наверное, в кабинет, не мерзни тут. А я на развозку побегу.
Один из людей да Онгая добивался встречи с Хайшен с самого осеннего праздника.Только в декабре, в конце первой недели, она наконец нашла время, чтобы поговорить с ним. Барона беспокоили странности в отношениях с местной женщиной. Она встречались довольно редко - ему приходилось много колдовать, она постоянно говорила, что много работает, и поэтому не тяготится большими перерывами между встречами. Между встречами иногда коротко переписываясь с ней по сети, он надеялся если не развить отношения, то по крайней мере их сохранить. Он не понимал в чем дело, но что-то его смущало. К тому, что она все время прерывала встречи и убегала на работу или по делам, он привык. Но по крайней мере однажды он позволил себе отследить магическим зрением, где она, и чем занята.
– Ты сделал дурно, - строго сказала Хайшен.
– Да, - подтвердил маг.
– Я сделал дурно и знаю это. Но я не хочу отношений, где есть ложь. Узнав, что она обманывает меня, я смог бы прервать эту историю. Но лишь убедился, что у нее нет ни другого мужчины, ни пагубных привычек, а разлучают нас действительно какие-то ее рабочие дела, или дела по дому, и очень много работы. В том числе и частных заказов на расчеты, она инженер-строитель. Но досточтимая, эта женщина ни разу не проявила нежности первой и ни разу не поцеловала меня ни при встрече, ни на прощание сама. Она не хочет быть со мной? Но тогда почему не скажет это прямо? Мне грустно, и я чувствую себя покинутым с ней. Вдвойне грустно от того, что я не могу закончить эту историю, потому что не понимаю, что происходит.