1905-й год
Шрифт:
Уфа. 14 октября. «В Уфе общая забастовка железнодорожных рабочих и телеграфистов. Движение по всей линии прекратилось. Сегодня более двух тысяч рабочих предъявили губернатору требование политических реформ и, подстрекаемые приезжими агитаторами, двинулись с вокзала в город с красным флагом и пением «Марсельезы».
Тифлис. 14 октября. «В городе началась всеобщая забастовка рабочих и служащих в торгово-промышленных учреждениях, наполнившая улицы города массою свободных от занятий лиц. Под влиянием телеграмм о ходе забастовки в империи уличные толпы и сборища постепенно увеличивались».
Варшава. 14 октября.
Чита. 15 октября. «Вчера в железнодорожных мастерских в Чите началась забастовка… Движение поездов прекращено, сообщение по Иркутскому железнодорожному телеграфу прервано».
Батум. 15 октября. «В городе закрылись все торгово-промышленные заведения, в том числе и аптеки. Забастовали извозчики, прекратилось железнодорожное сообщение, а также действие телеграфа по всем направлениям…»
Ташкент. 15 октября. «В Ташкенте корпорацией железнодорожных служащих Средне-Азиатской и Оренбург-Ташкентской железных дорог была объявлена забастовка, к которой без всякого насилия со стороны забастовавших постепенно примкнула часть торговых заведений и промышленных предприятий».
Саратов. 16 октября. «Сегодня в Загородной роще, близ товарной станции, собралась толпа рабочих и интеллигентов до трех тысяч человек, между которыми вооруженные ружьями, револьверами, кольями и кистенями. Решено было двинуться на город для вооруженной демонстрации с песнями революционного содержания… Все пути в город заграждены заблаговременно размещенными в нескольких пунктах войсками».
Житомир. 16 октября. «В Житомире началась всеобщая забастовка, толпа ходила по улицам, требовала закрытия магазинов, снимала рабочих во всех мастерских, типографиях, трамвае, в электрической станции и водопроводе. На улицах и площадях собрались массовые толпы с криками «Долой самодержавие!», «Долой царя, да здравствует революция и демократическая республика!».
Ревель. 16 октября. «…На рынке собралась толпа в полторы тысячи человек, преимущественно рабочих, остановившихся послушать своих делегатов, которые должны были передать собранию результаты своих переговоров с думой (городской. — К. Ш.). Появились и ораторы. Вдруг произошло нечто повергшее в ужас и оцепенение всех собравшихся на этом месте. Усиленный патруль солдат человек в 100–120 под командой офицера, охранявший здание окружного суда, без всякого повода направился беглым маршем на толпу, выстроился полукругом на расстоянии 30 шагов от собравшихся и без всякого предупреждения открыл убийственный огонь пачками прямо в толпу. Раздались один за другим пять залпов, и 300 человек легли на месте, остальные в паническом ужасе бросились бежать».
Рига. 17 октября. «Вчера и сегодня настроение Риги очень тревожное. Толпы собираются на улицах, устраивают митинги; палачи и драгуны разгоняют. Вчера насильственно закрыто много заводов, торговых помещений, частных гимназий и управление контрольной палаты; железная дорога бездействует… Сегодня днем было вооруженное столкновение в Верманском парке, ранены два драгуна, конный городовой и два демонстранта; пять задержаны; были вооруженные столкновения и в других местах».
Всеобщая политическая забастовка в октябре 1905 г. охватила 120 городов России, сотни фабричных и станционных поселков.
Однако голый язык цифр не в состоянии показать тот психологический перелом, который произвели в самых широких массах народа события, участниками и свидетелями которых
События октября 1905 г. имели необратимый характер. Их отличал невиданный ранее размах. То, о чем неоднократно и повсеместно говорили большевики, — о всенародном выступлении против самодержавия — свершилось. «Всероссийская политическая стачка, — писал в ходе ее В. И. Ленин, — охватила на этот раз действительно всю страну, объединив в геройском подъеме самого угнетенного и самого передового класса все народы проклятой «империи» Российской»{264}.
Роль пролетариата как гегемона освободительного движения в России проявилась в эти дни особенно отчетливо. В стачке участвовал почти каждый третий фабрично-заводской рабочий. Традиционное оружие борьбы пролетариата — стачку — применили и непролетарии: забастовали все — студенты, врачи, гимназисты, ремесленники, чиновники, артисты. За полторы недели октября 1,5 млн. стачечников почти 3 тыс. крупных и мелких промышленных, горных, железнодорожных предприятий поддержало около 500 тыс. представителей городских демократических слоев, а в деревне за один октябрь произошло 219 крестьянских выступлений.
Отличительной чертой Всероссийской октябрьской стачки стал политический характер выдвинутых в ее ходе требовании: свыше трех четвертей забастовщиков (78 %) вступило в борьбу под политическими лозунгами, более половины (54 %) участвовало в стачках, носивших «демонстративно-политический характер»{265}.
Замечательным было и другое — сочетание в ходе Октябрьской стачки самых различных форм движения: забастовки сопровождались митингами, демонстрациями, в целом ряде городов отчетливо проявилась тенденция к вооруженному восстанию. «Перед нами, — писал 13 октября В. И. Ленин, — захватывающие сцепы одной из величайших гражданских войн, войн за свободу, которые когда-либо переживало человечество…»{266}
«Царь испугался, издал манифест…»
Царское правительство, привыкшее железной рукой вырывать малейшие ростки свободы, свирепо расправляться со всем, что хотя бы отдаленно напоминало крамолу, на Всероссийскую октябрьскую стачку отреагировало традиционно.
Генерал-майор свиты его величества Д. Ф. Трепов в октябрьские дни стал действовать соответственно тому, чему был хорошо обучен. А обучен он был хорошо только одному — стрелять. И 14 октября появился его знаменитый приказ: «Холостых залпов не давать и патронов не жалеть!»{267} — предел мудрости для этого вахмистра по образованию и погромщика по убеждению. Однако мудрость подобного толка, испробованная 9 января, уже не давала положительных результатов.