1937. Сталин против заговора «глобалистов»
Шрифт:
Сталину это, конечно же, не могло понравиться. Собственно, происходило то, чего он так боялся — более-менее сильная страна, в которой у власти находится компартия, стала воспринимать себя как альтернативный центр социалистического лагеря.
Тем не менее отношения между двумя странами еще можно было поправить. «Тито готов был признать и исправить ошибки, ведь югославы были лучшими учениками в сталинской школе... — пишет Е. Гуськова. [- 298 -] — В Югославии широко отмечалась 30-я годовщина Октябрьской революции в России, портреты Сталина и хвалебные речи в его адрес не сходили со страниц югославских газет. Поэтому казалось, что любые противоречия можно преодолеть, недоразумения обговорить и уладить. Но диалога не получилось. В марте 1948 г. Тито узнает, что Советский Союз отказывается заключить с Югославией торговое соглашение. 18 марта 1948 г. СССР сделал заявление об отзыве из Югославии советских специалистов и военных советников ввиду
Многие исследователи с некоторым изумлением отмечают, что Сталин как будто бы нарочно заострил разногласия с югославским руководством, сделав разрыв с ним неизбежным. В самом деле, Иосиф Виссарионович намеренно отталкивал Белград и от Москвы, и от Восточной Европы. Ему был совершенно не нужен этот очаг «самостийности» внутри «лагеря народной демократии». А последний было легче сплотить, используя такой жупел, как «югославский ревизионизм». Против этого самого ревизионизма полагалось вести беспощадную борьбу, а не присматриваться к его опыту. Е. Гуськова замечает: «Создавалось впечатление, что Сталин сознательно не шел на примирение, а использовал пример Югославии для консолидации всех других стран в едином блоке под руководством СССР и ВКП (б). Необходимость высказывать свое отношение к ошибкам Югославии и Тито заставляла национальные компартии бороться с антисоветскими тенденциями, укреплять свои ряды по схеме, предложенной Москвой... Сталин жертвовал Югославией, но получал взамен спаянный лагерь единомышленников, верных СССР» («Послевоенная Восточная Европа»).
В дальнейшем с ортодоксальным коммунистом Ти- [- 299 -] то произошла весьма показательная метаморфоза — он стал «коммунистом-демократом», настроенным на сближение с Западом. Кого-то эта метаморфоза может удивить, но все логично донельзя. Для того чтобы обособиться от Москвы, Тито нужно было сблизиться с Западом, заручиться его поддержкой. Ну а такое сближение предполагало проведение реформ в «нужном», социал-демократическом направлении. Их Тито и провел.
Есть некоторые основания полагать, что амбициозный югославский лидер ориентировался главным образом на Англию. Во время войны Тито достаточно тесно взаимодействовал с Черчиллем и даже лично вел переговоры с британским премьером. Правда, между двумя лидерами всегда существовали сильнейшие разногласия. Но сам факт личных контактов весьма показателен. А от любви до ненависти, как известно, один шаг.
Крайне любопытна информация, которую сообщает Л. Колосов, служивший во внешней разведке и имевший доступ ко многим секретным материалам. Согласно ему, в 1947 году Черчилль встречался с Тито и сообщил югославскому лидеру о том, что тот принят в масонское сообщество. Тогда же маршалу был вручен чек на солидную денежную сумму. (В данном плане весьма характерно, что Тито был горячим приверженцем «Балканской федерации», идею которой придумали в Лондоне.)
Если титоизм — разработка именно британцев, то им можно только поаплодировать. Это был мощный удар по СССР, направленный на раскол всего Восточного блока. Но вот американцы явно не поняли всех выгод от поддержки независимых коммунистов в странах Восточной Европы. Они приняли провальную технологию, предложенную Даллесом. Корифей шпионажа считал, что коммунисты-независимцы только укрепляют режим «народной демократии».
[- 300 -]Дескать, их правление будет мягким, а поэтому они привлекут на свою сторону самые широкие слои народа.
Поэтому надо устранить этих деятелей с политической арены — для того, чтобы страны Восточной Европы возглавили жесткие ортодоксы. Последние, по мысли Даллеса, должны были эти самые широкие слои настроить против себя и коммунизма. Далее, планировал он, в странах «народной демократии» начнутся антикоммунистические восстания.
Для того чтобы устранить «коммунистов-незави-симцев», Даллес разработал особый, хитроумный план. Он предложил выбросить на Райка, Гомулку и Костова компромат, используя для этого надежный канал. В качестве такового канала был выбран полковник польской госбезопасности Й. Святло, завербованный американской разведкой. Ему надлежало «засветить» перед советскими спецслужбами некоего Н. X. Филда — американца, бывшего агента НКВД. Святло предстояло выставить Филда главой крупнейшей шпионской сети. Перед полковником поставили «удивительную» задачу: «Он должен повсюду находить «шпионов», разоблачать высших партийных лидеров как американских агентов, и сами американцы будут снабжать его необходимыми доказательствами. Он раскроет крупный троцкистский заговор, финансируемый США, охватывающий все страны в Русской империи сателлитов. Он докажет, что титоизм свил гнездо не только в Польше, но и в Венгрии, Болгарии, Чехословакии, Румынии и Восточной Германии. Он доложит самому Берии, что... связующим звеном между предателями и Вашингтоном является человек по имени Ноэль Филд, о котором Берии следует сказать, что он является самым важным американским разведчиком в Восточной и Западной Европе» (С. Стивен. «Операция «Раскол»).
Святло великолепно справился с поставленной задачей. «Американские шпионы» в руководстве восточ- [- 301 -] ноевропейских компартий (Райк, Гомулка и Костов) были репрессированы. Тем самым американцы оказали большую услугу Сталину, получившему компромат, необходимый для устранения «независимцев». Примерно так же ему в 1937 году помог Гитлер, по инициативе которого СД слило компромат на группу Тухачевского, готовившего военный переворот.
Вообще надо сказать, что в борьбе с глобализмом Сталин пытался использовать противоречия между различными его «национальными» центрами. Так, в конце 40-х он стал протаптывать тропинки к Англии, надеясь хоть немного ослабить англо-американский блок. Момент для этого был выбран весьма подходящий — Британская империя стала трещать по швам. Уже в начале 1947 года правительство Англии объявило дату окончательного ухода из Индии. Великобритания вывела свои миссии и части из Бирмы и Цейлона. Кроме того, она передала проблему Палестины ООН, с которой договорилась о выводе своих войск из Греции. В то же самое время США все более утверждались в роли лидера всего западного мира. Поэтому у Сталина была надежда как-то вклиниться между двумя этими англосаксонскими державами.
Нельзя не учитывать и такой еще фактор — в то время у власти в Англии были лейбористы, позиционирующие себя как социалистическая партия трудящихся. Само собой, никаких симпатий к СССР они не питали, но их рабочая «паства» относилась к «родине социализма», разгромившей Гитлера, с некоторым пиететом. К тому же между коммунистическим и социал-демократическим движением, несмотря на вражду, всегда существовали и довольно-таки тесные связи. И Сталин, как главный контролер комдвиже-ния, обладающий еще и мощными государственными рычагами, мог постараться как-то использовать эти связи в пользу СССР.
В январе 1947 года Москву посетил начальник бри- [- 302 -] танского Генерального штаба Б. Монтгомери. Он встретился со Сталиным, с которым обсуждал вопрос о создании военного союза двух стран — СССР и Англии. Сталин отнесся к идее такого Союза положительно. При этом вождь действовал весьма осторожно. Он подчеркнул, что никакого предложения не делает, но и не будет возражать, если Монтгомери донесет его мысль до английского правительства. Монтгомери впоследствии вспоминал: «Он повторил это заявление дважды, и мне показалось, что он очень хотел, чтобы я его правильно понял». И фельдмаршал Монтгомери донес эту мысль Сталина до правящей элиты Великобритании. Более того, он донес до нее и такое, свое уже, соображение: «Я пришел к выводу, что Россия будет внимательно следить за обстановкой и будет воздерживаться от неосторожных дипломатических шагов, стараясь не «переходить черту» где бы то ни было, чтобы не спровоцировать новую войну... Я сообщил об этом в докладе британскому правительству и начальникам штабов».
Вне всякого сомнения, данная информация ослабила позиции западных «ястребов». Между Сталиным и министром иностранных дел Великобритании Э. Бе-вином последовал обмен письмами. Они обсуждали возможность продления «Договора между СССР и Великобританией о союзе в войне... и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны». К. Романенко обращает внимание на такой интересный момент: «Примечательно, что Статья 4 этого Договора предусматривала, что если одна из договаривающихся сторон «в послевоенный период снова окажется вовлеченной в военные действия с Германией или всяким иным государством», то другая сторона... «сразу же окажет... всякую военную и другую помощь и содействие, лежащее в ее власти» («Последние годы Сталина»).
Союз так и не был создан, но, вне всяких сомне- [- 303 -] ний, Сталину удалось покрыть атлантический блок хорошенькой трещиной.
Играя на противоречиях западных стран, Сталин в то же время не забывал об идейной борьбе. В конце жизни Иосиф Виссарионович попытался подвести под новый, социалистический национал-патриотизм теоретическую базу. И здесь особого разговора заслуживает сталинская кампания по борьбе с низкопоклонством, которая вполне вписывалась в кампанию по борьбе с космополитизмом. Силы Агитпропа были брошены на разоблачение космополитизма, который был объявлен реакционной идеологией буржуазии. Космополитизм трактовался двояко. Под ним понимали как национальный нигилизм, выражающийся в пренебрежении к своим народам, так и шовинизм, который всего лишь маскируется под маской «всечеловечности». Часто космополитизм и его центральная идея — создание мирового «правительства» — практически отождествлялся с «американским империализмом». Последний обвиняли в том, что он желает демонтировать все национальные суверенитеты, превратив разные страны в штаты-провинции. «Идеологи американского империализма стремятся к установлению такого «мирового порядка», при котором самостоятельные, суверенные национальные государства были бы превращены в разновидности американских штатов, а народы мира низведены до рабского положения американских негров, — утверждал П. Е. Вышинский. — Апологеты империалистической экспансии объявляют национальную независимость, государственный суверенитет и самый патриотизм «пережитком», «анахронизмом», «устаревшей идеей» и т.п. Космополиты требуют «ликвидации границ», «всемирного объединения народов» (конечно, под гегемонией США!), создания «всемирного правительства» (конечно же, под руководством США!)» («Космополиты и «низкопоклонники»).