1941: фатальная ошибка Генштаба
Шрифт:
Тем не менее, при реальной угрозе нападения выводить войска на позиции следовало по-любому, невзирая на то, есть опасность второго фронта или нет.Но делать это прямо, в том порядке, который предписывали документы еще с 30-х годов, было нельзя. Как это сделалив реальности, мы рассмотрим чуть позже. А сейчас следует разобраться с вопросом, вокруг которого в последние годы было сломано великое множество копий.
СССР не мог напасть первым
Думаю, читатель уже понял, что если СССР не позволял себе в отношении Германии неосторожных действий и «провокаций» даже на своей территории, то подавно не мог первым наносить по ней «превентивный» удар.
Тем не менее этот вопрос стоит рассмотреть особо.
«Если одна из трех договаривающихся сторон подвергнется нападению со стороны какой-либо державы… то три страны обязуются оказывать взаимную помощь всеми имеющимися в их распоряжении политическими, экономическими и военными средствами».
Таким образом, если Советский Союз нанесет удар по Германии, то Япония немедленно начнет против него войну. Эта статья – юридическое оформление жизненно важного интереса Японии и Германии их правительствами, наглядное и всем доступное. Ибо если набравшийся силы и наглости СССР сможет напасть и разбить Германию, то следующей его жертвой неизбежно станет одинокая Япония, сильно задолжавшая России еще с 1905 года. Пусть даже те союзники мерили нас по себе, предполагая нашу агрессивность – но они имели полное право исключить ситуацию, когда потенциальный враг мог разбить их поодиночке.
Итак, напав однажды на Германию, СССР сразу получал войну на два фронта (точнее – на три, но об этом позже) с мощными и воинственными государствами. А такая война, как учит история, неизбежно заканчивается поражением.
Такая ситуация ставит жирный крест на теории, что СССР готовился в июле 1941 г. нанести «превентивный» удар по гитлеровской Германии.
Нельзя сказать, что ранее данное обстоятельство было неизвестно. Еще 20 лет назад об этом фактически сказал Ю.И. Мухин в своей работе, к сожалению прошедшей мимо внимания наших историков5. Мухин подробно разъяснил любителям истории проистекающие из договора Германии и Японии возможные неприятности и их влияние на предвоенную политику СССР. Следует заметить, что Тройственный пакт и его следствия до тех (как, впрочем, и до сих) пор удивительным образом обходили стороной как историки, так и авторы военных мемуаров. Поэтому любителям истории, а тем паче занимающимся ею профессионально, должны стать понятными мотивы поведения Сталина, Тимошенко и всего руководства СССР в канун войны.
Но почти в те самые годы в России махровым цветом распустилась теория В. Суворова, получив массу восторженных почитателей. Увлеченно повторяя мысль учителя о подготовке Сталиным назначенного на 6 июля нападения на Германию, они оказались не способными прочесть и понять текст Тройственного договора и вытекающий из него факт наличия у нас второго фронта в лице Японии.
Но тут удивляться не приходится – что взять с учения, «гуру» которого, мягко говоря, не совсем адекватен? В какой-то мере его почитателей извиняет лишь то обстоятельство, что текст договора найти было весьма не просто, поскольку после 1940-х годов у нас его практически не публиковали.
Удивляет скорее другое. Ведь у Суворова-Резуна всегда было множество критиков, категорически не приемлющих его теорию. И его всегда яростно, но в основном по мелочам критиковали, а некоторые из них, как, например, А. Исаев и А. Помогайбо, написали в связи с этим по увесистой книге6. Но глаза на лоб лезут, когда читаешь труды таких критиков. Ведь кем самому надо быть, чтобы «опровергать» Резуна с дремучих хрущовских позиций, как это сделал Помогайбо! Или профессиональный историк А. Исаев, тоже накатавший солидный том под названием «Антисуворов». Туда он запихнул, видимо, все, что знал о том периоде, и говорил о чем угодно, только не касаясь центрального пункта, ставящего крест на резуновской теории. «Опровергнув» таким способом Резуна, в следующей книге вслед за Помогайбо он продолжил старую хрущевскую песню:
«Сталин не верил в возможность нападения Германии до того момента, когда у всех уже не оставалось сомнений в намерениях Гитлера. Но вместе с тем не оставалось и времени на адекватную реакцию»7.
Такие критики, по меньшей мере, уводят своих читателей в сторону от сути проблемы. А фактически – льют воду на мельницу бредовой теории и делают с Резуном одно дело. Может, поэтому Исаев ласково величает его «Владимиром Богдановичем».
Теперь надо пояснить, почему я считаю этого «Богданыча» неадекватным, а точнее говоря – шизофреником. А то без аргументации столь резкого заявления его почитатели справедливо на меня обидятся.
Не буду повторять чужих доводов – желающие прочтут их сами. Давайте лучше вновь посмотрим центральный пункт, на котором держалась резуновская теория.
Сначала замечу, что Резун сумел убедить паству в том, что Сталин-де хоть и злодей, но умнейший человек и даже гений. В части последнего нет больших возражений, но, объявляя кандидата гением, не надо его судить по себе и выставлять круглым идиотом.
Почему, спрашивает наш герой, гениальный Сталин, готовя агрессию против фашизма, якобы пропустил немецкое нападение? И отвечает: потому что был уверен, будто Гитлер ни за что не нападет на СССР. А уверенность эта будто бы держалась на том, что Германия уже воевала против Англии, – Сталин не допускал мысли, что Гитлер пойдет на самоубийственную для него войну на два фронта. И на его примере разъясняет гибельность такой войны весьма подробно и убедительно:
«Германский Генеральный штаб и сам Гитлер во Второй мировой войне отлично понимали, что война на два фронта – катастрофа… Сам Гитлер считал, что воевать на два фронта невозможно… Каждый школьник знает, что два фронта для Германии – самоубийство. Вторая мировая война потом подтвердит это правило еще раз, причем для Гитлера лично война на два фронта будет означать самоубийство в самом прямом смысле.
Если бы вам в 1940 году, после падения Франции, кто-то сказал, что Гитлер готовится к самоубийственной войне на два фронта, вы бы поверили? Я бы – нет.
Если бы такое сообщила советская военная разведка, то я бы посоветовал начальнику ГРУ генералу Голикову оставить свой пост, вернуться в академию и изучить еще раз причины поражения Германии в Первой мировой войне. Если бы новость о самоубийственной войне мне сообщил некий нейтральный человек со стороны, я бы ему ответил, что Гитлер – не идиот, это ты, дорогой друг, наверное, идиот, если считаешь, что Гитлер добровольно начнет войну на два фронта»8.
Возвращаю «Богданычу» его вопрос: кто же ты сам, дружок, если считаешь, что Сталин добровольно хотел начать самоубийственную войну на два фронта? Почему Сталин у тебя проблемы Гитлера постоянно держит в уме, а про свой второй фронт в лице Японии забыл намертво? Причем мысль о трудностях Гитлера так вышибла из головы резуновского Сталина проблему его второго фронта, что он стал готовить «агрессию против фашизма», да так увлекся, что до последнего момента не заметил готовый к нападению вермахт.
Могут возразить, что ведь не только Резун, но и прочие историки молчали и молчат про «второй фронт» СССР. Однако невежество автора глупости его теории никак не опроавдывает. «Богданычу» б на этом остановиться, но он подкрепил свою теорию и другими доводами, которые на «ура» приняты как среди многих любителей, так и среди ряда профессиональных историков.
Почему, по его мнению, Сталин не заметил готовый к нападению вермахт, или, точнее, как бы заметил, но совсем не придал тому значения? Да потому что, оказывается, для Сталина он был совсем не боеготовым! Вот как профессиональные историки в изданном по заказу Пограничной службы РФ научном труде, автором которого является профессор, а в числе рецензентов – еще один профессор и даже академик (!), излагают второй краеугольный камень теории своего гуру: