1941 – Работа над ошибками

1941-Работа над ошибками

(Малой кровью, на своей территории)

Сергей Иванович очнулся от боли в голове. Кровь стучала в висках, дышалось с трудом. И еще почему-то было очень жарко. Он тяжело заворочался, готовясь к привычной боли во всем теле при вставании, но тело слушалось неожиданно легко. Открыв глаза, Сергей Иванович с изумлением огляделся вокруг.

Еще вчера, холодным ноябрьским вечером 2014 года, он заснул у себя - в однокомнатной клетушке на окраине Москвы - после очередной жаркой дискуссии на одном из форумов о Великой Отечественной Войне. Обсуждали начало войны, Белостокский котел, долго и упорно спорили о том, как бы оно было, если бы было по-другому. Сергей настаивал на том, что командование Западного Особого Военного Округа, суматошными и бестолковыми метаниями войск по Белостокскому выступу для контрудара под Гродно, раздергало соединения 3-й и 10-й армий, и это не позволило войскам построить оборону. Ну и много чего еще вчера обсуждали. И традиционные "причины неудач на первом этапе войны", и технику, вооружение, и т.д., и т.п. Засыпая, Сергей все прокручивал в голове мысли о той войне.

А сейчас вокруг него было жаркое лето, пыльный проселок возле небольшой речушки, и трупы в форме красноармейцев вокруг. И его тело, тоже в красноармейской форме. Стоп, его тело в красноармейской форме?! Но это вовсе не его тело! Его - старое, израненное, тело 68 летнего военного пенсионера - осталось там, в далеком теперь 2014 году, а взамен он получил это - молодое и относительно здоровое тело в форме командира Красной армии, с двумя лейтенантскими "кубарями" в петлицах.

– Ну, вот вам и здравствуйте.
– Это что же, выходит, я на эту войну попал? И могу не в разговорах, а в реальности - вот здесь и сейчас - попытаться исправить то, что хотел исправить в той, прошлой жизни? И проваливаясь в забытье от вдруг накатившей слабости, Сергей Иванович успел подумать - "Ну вот - сбылась мечта идиота".

Сергею Ивановичу Иванову, 1946 года рождения, стать военным было, что называется, "на роду написано". Его родители оба были военными, отец командир танковой роты, мама военный врач, встретились на войне, потом вместе служили и защищали Родину там, где это было Родине нужно. Вместе и погибли при подавлении контрреволюционного переворота в Венгрии в 1956 году - мама погибла при нападении озверевших "сторонников демократизации" на военный госпиталь в период, когда войскам была дана команда "не поддаваться на провокации, огня не открывать", отец чуть позже сгорел в танке при штурме Будапешта. Десятилетнего Сергея переправили в Союз, и определили в суворовское военное училище, а после него Сергей поступил в Московское высшее военное командное училище, где готовили офицеров мотострелковых войск. Окончив его в 1967 году, Сергей Иванов долго служил Родине, помотался по миру, воевал и учил воевать "братские народы". Египет, Йемен, Сирия, Мозамбик, Ангола, Эфиопия. А потом Афганистан - все десять лет, с 1979 по 1989. Причем не в штабах и на теплых местах, куда попасть можно было на год-два-три и по большому блату, а в самых горячих и опасных местах, служить и воевать в которых, желающих было немного. Много ранений, несколько тяжелых. Боевые награды, но выше должности командира отдельного десантно-штурмового батальона и звания подполковник не поднялся, поскольку не прогибался под начальство и говорил, что думает. Спутницу жизни при такой службе не встретил, детей не завел. Дослужил до распада Союза, потом армию начали "реформировать" и Сергея уволили на пенсию. Дали маленькую квартирку в пригороде Москвы, мизерную пенсию, и Родина посчитала, что сделала для Сергея Ивановича Иванова все, что должна. Правда, к тому времени и Родины, которой служил и за которую воевал Сергей Иванович, уже не было. Пытался преподавать военное дело в школах и на военных кафедрах институтов, но ясно видел, что это не нужно ни тем, кого учил, ни государству, для которого учил. В последние годы вместе с несколькими такими же, как и он сам, ветеранами старой школы, организовали военно-патриотический клуб, возились с подростками, пытаясь воспитать их мужчинами и патриотами России, а не "общечеловеками" - с правами, но без обязанностей. И для души, в минуты отдыха - История Второй мировой, форумы в Интернете по ее событиям и вариантам, общение с единомышленниками и споры с оппонентами. А еще, помимо исторической и документальной литературы о той войне, увлечение литературой в жанре альтернативной истории. И вот, читая и осмысливая как факты, так и альтернативные версии событий Великой отечественной, Сергей Иванович в последнее время все чаще задумывался - а что бы он сам сделал тогда, в июне сорок первого - чтобы изменить ход войны, уменьшить трагедию разгрома Красной армии. И все чаще ему хотелось попасть туда, в то тяжелое, но светлое и честное время, когда люди его страны строили для себя и своих потомков светлое будущее, мечтали о новой жизни и своими руками создавали эту жизнь. Когда Советский народ - весь советский народ, единый народ единой страны, не жалея себя защищал свою общую Родину от врага. Теперь, похоже, его мечты обрели материальность, и у Сергея Ивановича появился шанс.

Вновь очнувшись, Сергей (в связи с резким омоложением отбросивший Отчество) почувствовал себя гораздо лучше, и осмотрелся внимательнее. Судя по положению солнца, было раннее утро. Он находился в небольшом и не очень густом кустарнике, на границе перелеска и большого луга, по которому проселочная дорога изгибалась к протекающей рядом речке с небольшим деревянным мостом. До дороги было метров 50, и она была усеяна трупами. Очевидно, маршевую колонну пехоты накрыла авиация. Солдаты ринулись от бомбежки в лес, но добежать, судя по количеству трупов, успели немногие. Сам Сергей, судя по боли в голове в момент прихода в себя, получил контузию от взрыва авиабомбы. Потом выжившие остатки взвода ушли, сочтя мертвым и своего командира.

– А может, он уже и был мертвым, или умирал, пока я не "подселился", - Подумал Сергей. Вот и последствия "его" контузии я с каждой минутой ощущаю все меньше.

– Кстати, а кто я? Из нагрудного кармана гимнастерки Сергей достал документы на имя Иванова Сергея Николаевича, 1913 года рождения. Командира стрелкового взвода стрелковой роты 239-го стрелкового полка 27-й стрелковой Омской дважды Краснознамённой дивизии имени Итальянского пролетариата. Сергей помнил, что 22 июня 1941 года части дивизии находились на границе в районе Августова, Граево, Сухово. Там дивизия приняла первый бой с 256-йи 162-й пехотными дивизиямивермахта. Дивизия вступила в бой разрозненно, её части сражались изолированно друг от друга, без единого управления, взаимодействия и связи. Основная часть дивизии была вынуждена без боя под угрозой окружения отступать в направлении реки Бобр, где заняла рубеж обороны, который был прорван вечером того же дня. На 23 июня 41 года дивизия прикрывала район Сокулка, часть её подразделений сделала неудачную попытку отбить Домброво. 24 июня дивизия, в которой уже насчитывалось около 60 % состава, получила приказ на контрнаступление. На 25 июня 41 года дивизия заняла рубеж на реке Свислочь, получив приказ "стоять и сражаться насмерть", прикрывая отходившие части армии, где и была уничтожена. Вот, скорее всего, во время беспорядочного отступления подразделений дивизии от границы, его взвод в составе отступающей ротной колонны и попал под бомбежку.

– Повезло, что фамилия и имя совпали, - порадовался Сергей.
– Проще будет адаптироваться к окружающей обстановке. Теперь выяснить бы, где я конкретно, и какое сегодня число?

Увы, с этим были проблемы. Планшета с картой у него не было, спросить не у кого.

– Ладно, пока это оставим, надо вооружаться и двигать отсюда.

Лежавший у него в кобуре ТТ (Тульский, Токарева, обр. 1933г.) Сергей за серьезное оружие не считал, но и брать "мосинку" (7,62 мм винтовку образца 1891/1930гг., конструктора Мосина), которыми были вооружены убитые бойцы, не хотел. Да, надежная и безотказная в любых условиях, большая живучесть ствола и затвора, хорошая баллистика и высокая мощность патрона. Знаменитая винтовка, прошедшая три войны, и модернизацию только через 40 лет, что говорит о совершенстве изначального варианта. Но - тяжелая, с длинным и крайне устаревшим игольчатым штыком, крепящимся на стволе, а не на ложе. И совершенно не подходящая для неожиданных, скоротечных схваток, возможно, предстоящих Сергею при блуждании в поисках советских войск.

– Эх, мне бы пулеметик, грустно бормотал Сергей, быстро осматривая оружие погибших бойцов, но сам при этом понимал, что ручные пулеметы, положенные по штату на взвод, выжившие вряд ли бы оставили.

Пулемета не было, но на обочине дороги, чуть в стороне от убитых, были сложены кучкой несколько СВТ-40. Видимо, выжившие бойцы оставили свои "светки", взяв взамен у убитых мосинские винтовки. И Сергей понимал - почему.

7,62-мм самозарядная винтовка системы Токарева (образцов 38 и 40 г.г.) в Красной Армии заслужила славу не слишком надёжного оружия, чувствительного к загрязнению и морозам. Большинство солдат, имея низкий уровень образования и подготовки, не понимало ни устройства винтовки, ни необходимости тщательно следить за ней, и соблюдать правила смазки. Частые проблемы также были связаны с неправильной установкой положения газового регулятора. Поэтому, такие бойцы старались при любой возможности поменять СВТ на привычную и простую в обслуживании мосинскую трехлинейку.

Но Сергей знал и другое. Многие подразделения и отдельные солдаты Красной армии, имевшие достаточную подготовку, в частности -- морская пехота, весьма успешно применяли СВТ вплоть до конца войны. Кроме того, и финны, и немцы весьма ценили трофейные СВТ, - немцы даже приняли эту винтовку в качестве оружия ограниченного стандарта и выдавали захваченные в виде трофеев СВТ своим войскам. И в войсках противника СВТ использовали гораздо грамотней, что позволило сгладить её врождённые недостатки. А основное ее достоинство - существенно большая, чем у обычных винтовок, огневая мощь. Боевая скорострельность СВТ 20-25 выстрелов в минуту. Тогда как у немецкой винтовки Mauser 98k (основная винтовка Вермахта во Второй мировой) скорострельность 12-15 выстрелов в минуту практически при той же дальности стрельбы. А у винтовки Мосина - всего 10 выстрелов в минуту.

Поэтому Сергей без раздумий вооружился наиболее ухоженной, по внешнему виду, СВТ-40. Затем, быстро перетаскав в перелесок, метров на 100 от дороги, все оставшиеся "светки" в количестве 11 штук, все найденные патроны и несколько шинелей, а также пехотную лопатку, Сергей сделал захоронку, куда сложил все лишнее оружие и патроны. Себе оставил пехотную лопатку, СВТ без штыка и запас патронов в вещмешке. Собравшись, Сергей двинулся по лесу вдоль дороги на восток, рассудив, что так он быстрее встретит своих. Да, Сергей уже перестал рефлексировать по факту своего попаданства, и готовился приложить все силы, чтобы хоть немного изменить расклады первых дней разгрома Красной Армии. И все, кто воевал с немцами, для него однозначно стали своими.