1941 – Туман войны

Серия «Военная фантастика»

Выпуск 256

Предлагаемый роман о событиях Великой Отечественной войны не является ни документальным историческим исследованием, ни учебником по тактике ведения боевых действий, ни справочником по

Тем же из вас, кто серьезно интересуется реальной историей во всем многообразии ее проявлений: историей реальной и альтернативной, историей развития цивилизации и общества, историей войн, военной тактики и стратегии, историей развития техники, вооружения, организации армий и т. д., могу порекомендовать обратиться к открытым ресурсам информационной сети Интернет, содержащим много интересной и полезной информации.

Произведение написано в жанре альтернативной истории и является полностью фантастическим. Все персонажи вымышленные, и любые совпадения с реально живущими или жившими людьми случайны.

Посвежело, душная от жары и влажности близкой реки летняя белорусская ночь постепенно сменилась серым, туманным маревом раннего рассвета. Легкий речной ветерок, шурша прибрежным камышом, принес с собой прохладную жизнерадостность, и воздух в небольшом смешанном хвойно-лиственном перелеске наполнился веселым птичьим гомоном – им, птичкам-то, что, им невдомек, что война…

Разбуженные утренней прохладой, зашевелились, завозились сонные, плохо выспавшиеся люди, захныкали не желавшие возвращаться из своих сладких снов дети, их измученные долгой и трудной дорогой матери потянулись к единственному, хорошо укрытому в земляной ямке дежурному костру, мучительно прикидывая, чем сейчас накормить – нет, уже не себя, хотя бы детей, и насколько еще вообще хватит хоть какой-нибудь еды. Сами женщины и несколько мужчин этой оборванной, истерзанной долгим пешим маршем по лесам и буреломам группы, общим количеством под три десятка человек, шли впроголодь уже второй день, пока еще хоть как-то заглушая резь протестующих желудков негустым рыбным варевом, потому что жалкие остатки всех остальных продуктов теперь шли только детям. Детям, которые вместе с женщинами, подростками и парой непризывных стариков примкнули по дороге к небольшой группе военных, шедших от границы вслед за отступающими в беспорядке и неразберихе советскими войсками.

Примкнули, а потом и еще насобирались как-то незаметно, по пути через маленькие – хутора и поселки в лесной белорусской глухомани, и теперь обреченно брели вместе с военными, уже не ожидая в ближайшем будущем для себя ничего хорошего… Война, будь она проклята!..

Не видел никакого повода для оптимизма и старший из военных в этой разномастной группе – пожилой, уже за шестьдесят, но еще крепкий, жилистый человек, переодетый в поношенную и измятую гражданскую одежду, как и все остальные здесь.

Сейчас мало кто узнал бы в нем известного аккуратиста, всегда опрятного и подтянутого генерал-лейтенанта инженерных войск РККА СССР Дмитрия Михайловича Карбышева. Разве только по дореволюционной офицерской выправке, да по скупым, отточенным движениям привычного к тренировкам и физическим нагрузкам тела профессионального военного – этого, даже в целях маскировки, было не спрятать.

Как только лагерь проснулся и зашевелился, он тоже поднялся, через силу, через боль затекших от усталости и неудобного сна мышц, но поднялся одним из первых, хотя мог бы еще немного и полежать – если ты командир, так соответствуй. Поднялся, привычно сделал несколько разминочных движений, разгоняя кровь, и направился в обход периметра временной стоянки, стараясь не морщиться от жалкого зрелища измученных женщин и детей.

«Проклятье, нет никаких сил смотреть в эти маленькие голодные глазенки… И ведь ничего пока сделать нельзя – те небольшие запасы продуктов, что были при нас, давно съедены, а просить или выменивать новые в попутных хуторах становится все труднее и сложнее, да и поди, напасись на такую ораву… Хорошо хоть, сейчас лето – грибы, ягоды, спасибо изобильной белорусской природе. Опять же, рыба пока выручает – что ни говори, удачно мы тогда, после приема в свою компанию беженцев, ближе к реке маршрут выбрали. Однако же затягивать наши блуждания вместе с гражданскими не следует: уже сейчас – летом – днем жара, а ночью бывает зябко, особенно детям…

Машинально подняв руку, чтобы пришлепнуть надоедливую мошку, он наткнулся на щетину и досадливо скривился – его, привыкшего к чистоте и постоянной опрятности даже в боевой обстановке, отросшая за эти дни блужданий по лесам поросль на подбородке раздражала неимоверно.

Еще раз ощупав так раздражающую его щетину, пожилой генерал недовольно пробормотал: «А если в общем на ситуацию посмотреть – тогда нет, тогда совсем неудачно и крайне несуразно начинается моя пятая война…»

Дмитрий Михайлович Карбышев родился в октябре 1880 года, в Омске, в семье военного чиновника. Детство было трудным и сложным: когда ему было всего семь лет, за участие в студенческом революционном движении был арестован и затем исключён из Казанского университета его старший брат Владимир, а вся их семья с тех пор пребывала под надзором полиции.

Из-за этого одиннадцатилетнего Дмитрия не приняли в Сибирский кадетский корпус для обучения за государственный счет, право на которое имел отец за беспорочную службу Отечеству, и ему пришлось поступить на учебу за плату, а это весьма сильно ударило по и так невеликому семейному бюджету.

История с братом, потом постыдный, бесцеремонный надзор чиновников из полицейского ведомства и последующий унизительный отказ в бесплатном обучении сильно подкосили отца, и через год, будучи совсем еще юным двенадцатилетним подростком, Дмитрию довелось пережить его смерть, а с ней новые тяготы существования и без того небогатой семьи.

Однако трудности и невзгоды не сломили юношу, с детства отличавшегося твердым характером и упорством в достижении цели. А цель всей жизни Дмитрий Михайлович определил себе еще в раннем детстве – служить – Отечеству, как и его отец.

Закончив обучение в кадетском корпусе с блестящими характеристиками, он затем поступил в Николаевское инженерное училище, а в 1900 году был направлен служить в Маньчжурию, в 1-й Восточно-Сибирский сапёрный батальон, начальником кабельного отделения телеграфной роты.

Вот там молодой подпоручик, полный новыми знаниями и горячим желанием эти знания применить, впервые на практике столкнулся с закостенелой тупостью и глупостью старшего военного командования.

Тупостью, то есть общей малообразованностью в военном деле, пренебрежительной недооценкой роли связи, инженерного обеспечения боя, новых видов вооружения и новых тактических приемов, обусловленных эволюцией как самого вооружения, так и военной мысли в целом. И глупостью, то есть неумением, а зачастую еще и нежеланием грамотно планировать как сам бой, так и обеспечение, снабжение боя необходимыми материальными ресурсами.