1941 – Работа над ошибками
Шрифт:
– Но все это, к сожалению, пока полумеры - так ни войну не выиграть, ни немецкое наступление на Минск, и далее на Москву, не остановить. И поэтому у меня к тебе сейчас три основных вопроса.
– Как быстро ты сможешь подготовить информацию о ходе и основных ошибках войны хотя бы на ближайшее будущее, до конца 41-го - для отправки в Минск и Москву?
– И сразу дополнительный вопрос по этой теме - необходимо как можно скорее подготовить не схематичную, как ты вчера набросал, а максимально подробную карту Западного фронта с указанием расположения, состава и действий немецких войск в твоей Истории.
– Что еще, из знаний и опыта твоей реальности, а также твоего собственного опыта, ты можешь предложить для организации эффективной обороны Белостокского укрепрайона?
– Как ты видишь наше с тобой дальнейшее сотрудничество и взаимодействие?
Сергей задумался, мысленно определяя приоритеты. Стратегическая информация для Москвы пока может подождать - день-два все равно ничего не решат. А для Минска прямо сейчас такая информация уже вряд ли актуальна - немцы ведут бои на подступах к городу, советские войска дезорганизованы, грамотно выстроенной обороны нет. Минск в любом случае не удержать. Но сильно порадовать немцев в уличных боях, заставив их заплатить за взятие города слишком высокую цену - можно. Для этого как нельзя лучше подойдет тактика уличных боев, выработанная советскими войсками при обороне Сталинграда в его реальности. А для уничтожения бронетехники - очень хорошо зарекомендовавшие себя еще на Финской войне коктейли Молотова, но в более позднем - советском варианте.
Предложения по улучшению организации обороны Белостокского укрепрайона? Как говорят в Одессе - их есть у меня! Причем предложения конкретные - по организации и подготовке войск, использованию техники и вооружения. Уж столько на эту тему было думано-передумано, обсуждено и проведено споров там, в той жизни!
А вот сотрудничество и взаимодействие - тут все не просто. Сергей догадывался, что его планы по организации мобильной диверсионно-штурмовой группы и личного участия в боевых действиях вряд ли устроят командование. Тут и режим секретности, и боязнь потерять источник тактической информации по текущей обстановке, и ответственность перед Ставкой в случае утраты ценного для страны информационного ресурса из будущего. Он и сам, на месте Хацкилевича, постарался бы как можно скорее переправить такой ценный информационный ресурс наверх, в Москву - в распоряжение руководства страны.
Но Сергея такое развитие событий именно сейчас категорически не устраивало. И причины были, на его взгляд, веские. Нет, не желание лишний раз доказать свой героизм и непременно убить лично сколько-то там врагов - враги от него никуда не денутся. А понимание того, что здесь и сейчас только он обладает знаниями о том, как наиболее продуманно и эффективно использовать имеющиеся ресурсы для организации обороны Белостокского укрепрайона. И если его сейчас отсюда отправят - все равно, куда - как он сможет в нужный момент подсказать решение или предупредить об ошибке? А ведь организация обороны здесь - в тылу врага, в условиях возможного скорого окружения - его идея! И все эти военачальники, что сидят сейчас за столом вместе с ним, поверили ему и его идеям по организации обороны здесь, а потом, в свою очередь, убедили в необходимости организации укрепрайона в тылу врага командование Западного фронта. И теперь готовы приложить все свои силы, и свои жизни, чтобы нанести врагу как можно больший урон и затормозить его победное наступление к сердцу страны - на Москву. И как он, после того, как столько людей - от генералов до простых солдат - будут воевать, а некоторые и погибать здесь, отстаивая его идеи, может оставить их и отправиться в безопасность, тыл?
Помимо этих оснований, был у Сергея и еще один резон пока не отправляться в Москву. Ведь, появись Сергей там сейчас - кто он такой был бы для руководства страны? Никому не известный и очень подозрительный субъект "из будущего", что-то там предсказывающий о ходе войны и поражениях Красной Армии - ведь всем Советским людям известно, и даже закреплено в Полевом уставе РККА 1939 года (ПУ-39), что:
В силу исторически сложившихся условий Красная Армия существует как непобедимая, всесокрушающая сила. Такой она является, такой она всегда будет.
И как он - этот подозрительный неизвестный, а может и шпион - будет рассказывать руководству страны об ошибках в организации, подготовке, стратегии и тактике Красной Армии, когда, в 3-ем пункте 1-ой главы (Общие основы) того же Устава прямо указано:
Великая мощь и несокрушимая сила Рабоче-Крестьянской Красной Армии заключаются в ее беззаветной преданности великому делу Ленина-Сталина, Родине и большевистской партии; в морально-политическом единстве с народом и тесной связи с ним; в высокой революционной воинской дисциплине; в смелости, решительности, отваге и героизме всего ее личного состава; в постоянной боевой готовности; в отличной боевой выучке и в богатом оснащении самым современным и самым совершенным вооружением...
Другое дело - попасть к руководству страны после успешной операции по организации Белостокского укрепрайона и срыва темпов немецкого наступления, как автор и непосредственный участник воплощения этой идеи и сопутствующих ей новых методов организации и обучения войск, использования техники и вооружения. Тогда и первое впечатление о нем, и отношение к его словам будет иным - по крайней мере, Сергей на это очень надеялся.
Поэтому, прервав повисшее в кабинете во время его размышлений молчание, Сергей, в порядке заданных вопросов, ответил Хацкилевичу так.
– Товарищ генерал-майор.
– По первому вопросу - информацию по немцам на подготовленную Вашими штабистами карту нанесу сразу после совещания - думаю, часа хватит. Информация стратегического характера о ходе и ошибках начального периода войны для Москвы, как мне кажется, может немного потерпеть - день-два, а то и неделя ничего не решат. А время на ее подготовку можно с толком потратить здесь и сейчас, для решения более насущных проблем.
– Для командования Западного фронта готовить информацию об ошибках начального периода войны сейчас бессмысленно - все действия командования округа, а теперь фронта, с первого дня войны - одна большая ошибка. Справедливости ради нужно отметить, что виноват не только Павлов - он действовал строго в рамках Полевого устава РККА 1939 года, где во втором пункте первой главы Устава (Общие основы) четко указано:
– - На всякое нападение врага Союз Советских Социалистических Республик ответит сокрушающим ударом всей мощи своих вооруженных сил.
– - Если враг навяжет нам войну, Рабоче-Крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий.
– - Войну мы будем вести наступательно, с самой решительной целью полного разгрома противника на его же территории.
– Отсюда и торопливый, неподготовленный и не обеспеченный ПВО, авиационным прикрытием, разведкой, снабжением - в результате неудачный контрудар под Гродно, в котором Вы, товарищ генерал-майор, принимали участие, и результаты которого, а также эффективность его организации и проведения, можете оценить сами.
– Отсюда и пренебрежение вопросами построения и укрепления эффективной, эшелонированной и насыщенной инженерными средствами обороны, и как следствие - отсутствие навыков ее быстрой организации. Это Вы сейчас можете увидеть и оценить по поступающим сводкам о прорывах немецкими войсками наших оборонительных порядков, высоких потерях обороняющихся войск и беспорядочном отступлении разбитых частей.
– Так что Минск, товарищ генерал-майор, в любом случае придется оставить. Но вот сделать так, чтобы немцы брали Минск долго и максимально кроваво - в наших силах. Материалы по организации уличных боев при обороне Минска, потребных для этого силах и средствах, я смогу подготовить и передать Вам к утру, перед выходом моей группы в разведпоиск. Единственное, что можно и нужно сделать прямо сейчас - заранее, организованно планомерно начать вывод из Минска населения, предприятий и производств, а также вывоз имущества и материальных ресурсов - все это во время уличных боев будет уничтожено полностью или достанется врагу.