1968
Шрифт:
— Реформа — да, но беспорядка я не допущу. Повторите эту формулу писакам, которые поджидают вас у подножия лестницы.
Сорбонский повар был в отчаянии. Только что бретонский кооператив прислал студентам грузовик с десятью тысячами цыплят, и что же решили комитеты? Распределить мясо по трущобам. Если отказываться от пожертвований, то кто будет платить за еду? Повару и так частенько приходилось добавлять денег из своего кармана. Он спрашивал себя, не пора ли ему дезертировать с кухни, забыв о революции. Он грустно смотрел, как его грузовик удаляется по улице Эколь. Марко и Порталье уселись в кабину рядом с шофером-добровольцем, чтобы, как они объяснили, проследить за справедливым распределением пернатых, но на самом деле отправились вместе с грузом в Бийянкур: цыплята станут дополнительным связующим звеном между забастовщиками
71
Жан Ферра (род. в 1930) — популярнейший французский певец и композитор. Начав музыкальную карьеру в конце 50-х годов, добился признания уже в начале 60-х, выход каждого его альбома становился настоящим событием в музыкальной жизни Франции. Ферра писал песни на стихи. Арагона, Лорки и других поэтов XX века, музыку к фильмам, много гастролировал по всему миру. Придерживаясь левых взглядов, всегда очень активно участвовал в политической жизни, причем публика прислушивалась к его мнению. Его песни входят в репертуар многих известных исполнителей, таких как Жюльет Греко и Изабель Обре.
Двое студентов вышли из машины у забастовочного пикета, пикетчики играли в карты на перевернутых ящиках. Друзья почувствовали на себе недоверчивый взгляд высокого рабочего в блузе. Они не знали, что это постоянный представитель Всеобщей конфедерации труда.
— Мы привезли вам цыплят, целый грузовик, — сказали они, — в знак солидарности с рабочими государственных заводов.
— Цыплят? Мы предпочли бы девочек, — с улыбкой сказал Лантье из Всеобщей конфедерации.
— Завтра доставим вам грузовик со студентками, — не растерялся Марко.
Они открыли машину и, вместе с людьми, пришедшими на праздник, образовали цепочку, чтобы переправить кур на завод, одну за другой передавая их через заграждения, точно так же, как в Латинском квартале по цепочке перекидывали булыжники для строительства баррикад. Это продолжалось долго, и у всех появилась возможность пообщаться.
— Я был в Сорбонне, — сказал один из забастовщиков, — мне там и слова сказать не дали.
— Все хотели высказаться.
— Мы не такие.
— Мы с вами хотим одного и того же!
— Мы говорим, что де Голль должен уйти, — сказал Лантье, — и пойдем до конца.
— Если Всеобщая конфедерация вам позволит, — рискнул вставить Марко.
— Чем тебе Конфедерация не угодила? — парировал Лантье, взяв курицу и бросив ее соседу, как мяч.
— Массовое движение опередило Конфедерацию.
— Нет, Конфедерация им руководит.
— Она хочет помочь коммунистам прийти к власти через выборы, а для этого им придется вступить в союз с традиционными левыми партиями, которые ни к черту не годятся!
— Ну и что? — спросил Лантье. — Кто выходит на демонстрацию 1 мая? Конфедерация и партия. И чего мы требуем? Народного правительства.
— Во главе с кем? С Миттераном?
— Ни в коем случае. Ты что, смеешься?
— А Мендес Франс?
— Он мог бы на переходном этапе…
В то время как цыплята перелетали из рук в руки, внизу на площади Изабель Обре [72] пела: «Как прекрасна, как прекрасна жизнь»…
Понедельник, 20 мая 1968 года
Господин префект разведывает обстановку на своем «ситроене»
Как только у него выпадало немного свободного времени, префект полиции
72
Изабель Обре — знаменитая французская певица, лауреат много-численных премий, исполняет песни Жака Бреля, Жана Ферра и др.
Префект Гримо кружил на своей машине вокруг серых университетских зданий, не обнаруживая ничего странного, если не считать необычной тишины. Самовольно провозгласив свою независимость, факультет, казалось, погрузился в спячку.
— Ты в Париж? — префект поднял глаза на заговорившего с ним человека и кивнул.
— Подбросишь нас с подружкой?
— Садитесь.
«Настоящая удача», — подумал префект. Эти двое студентов в джинсах будут болтать по дороге, а он, как бы между прочим, не задавая много вопросов и во всем соглашаясь, разведает обстановку, получив информацию из первых рук. Девушка села сзади, тряхнув длинными прямыми волосами:
— А вы, случайно, не полицейский?
— Заткнись, — сказал ей парень.
— Не беспокойтесь, — сказал префект, выезжая на магистраль.
— Дайте я угадаю, — продолжала она.
— Оставь в покое водителя, — повторил парень.
— Она мне не мешает, — ответил префект. — Я преподаю французский в лицее, приехал за своим коллегой, а он не пришел. А вы?
— Что мы? — нахмурился парень.
— Вам в Париже куда надо?
— Угадай.
— В Латинский квартал.
— Правильно.
— Меня зовут Марианна, — сказала девушка, — а это Эрик.
— Зовите меня Морис, — сказал лжепреподаватель.
По дороге они много говорили о происходящем,
но префект так и не услышал ничего, кроме фраз из листовок, которые и так уже читал. «Мы осуждаем гол-листский режим за то, что он подавляет массы», — говорил Эрик. «Мы должны показать обществу, что происходит на заводах фашиста Ситроена и у Дассо, который жестоко эксплуатирует ткачих», — говорила Марианна. Проезжая через Порт-Мэйо, префект Гримо узнал нечто такое, что его очень встревожило и укрепило в желании действовать как можно осторожнее:
— Похоже, легавые собираются выбить наших из «Одеона», — заявил Эрик, — а потом очередь за Сорбонной.
— Правда?
— Мы знаем это из достоверных источников. Так что сейчас в «Одеоне» появилось уже настоящее оружие, а не игрушки.
Пробка была ужасная, Париж был заблокирован. Городской транспорт перестал ходить, и люди поехали на работу на своих машинах, так что теперь все двигались черепашьим шагом, если двигались вообще. Опаздывая, водители парковались как попало, наискось ставя машины на тротуар, хватали свои портфели и спортивным шагом отправлялись дальше. Множество служащих шло прямо между машин, оптимисты пытались добраться автостопом, как только на перекрестке дорога становилась немного свободнее.