1972. Родина
Шрифт:
– Виновные, причастные к покушению на вас и на вашего секретаря Ольгу Фишман будут наказаны. Преступники устанавливаются, и когда их всех установят – наказание будет адекватным. Максимально адекватным. И кстати сказать – президент Никсон поручил мне вручить вас высшую награду страны – Президентскую Медаль Свободы! За доблесть и исключительно важные услуги, оказанные правительству США. Поздравляю вас, Майкл Карпофф!
Я был слегка ошеломлен, и честно сказать – обескуражен. Президентская медаль Свободы действительно являлась высшей наградой США и приравнивалась к Медали Почета, которую давали только за подвиги
Медаль давала кучу преимуществ, и кавалеру этой медали можно было даже не работать – полагалась пенсия, в двухтысячных составлявшая тысячи полторы долларов в месяц. Не бог весть что, но с голоду не умрешь. Ну и куча всяких приятных бонусов от занесения во всякие там книги памяти и до бесплатного памятника на приличном кладбище (Вот уж все равно мне, как и где похоронят! Покойнику – не наплевать ли?!).
– Медаль вручит вам сам президент по приезду сюда, в Союз. Или вы предпочтете получить ее в США? В День независимости?
– На ваше усмотрение – пожал я плечами – Передайте президенту, что я благодарен ему за такую высокую оценку моих скромных достижений. Как решите – когда и где вручать – так и будет.
На том мы с послом и расстались. Мне пора было на репетицию концерта, у посла свои дела – так что все занялись своей работой. Поговорили.
Нет, ну так-то приятно, конечно, получить награду. Только дико это все – два правительства соревнуются в том, какие наибольшие плюшки они могут мне дать. И те, и другие стараются привязать меня к своей стране, сделать так, чтобы я был им благодарен. А я благодарен, да. США дали мне возможность заработать большие деньги, поднять свой авторитет в мире. Ну а Союз…
Союз – это я. Это мое детство, это юность, это…Родина. И честно сказать даже немного досадно – Шелепин и Семичастный думают, что меня обязательно нужно привязать к моей же родине. Купить меня. И это обидно. Когда я начинал всю эту историю с сохранением Союза – рисковал, не рассчитывая ни на какие «плюшки». И сейчас ни на что не рассчитываю, кроме как на то, что будет жить моя страна. Почему же они думают, что мне все равно? Что работаю я только за блага, за деньги, которые мне дают? Эх вы, люди…только и скажешь.
Хмм…а может они вывели себе некий превратный образ Карпова из будущего? Из капиталистического будущего? Где человек человеку волк? Где нет идеалов, и есть только деньги? Эдакий утрированный образ жителя капиталистического будущего! Так я ведь воспитан в Союзе, я впитал его с детства, он во мне – моем мозге, в моей памяти – сидит, и ничем оттуда его не выковырять. Если только пулей… Я советский мальчишка, который мечтал лететь к звездам, строить коммунизм, и который знал – «советское», синоним – «лучшее». И так останется навсегда.
Ну да ладно, Ленин им судья. А я буду делать свое дело – так, как его понимаю. Инстинктом чувствую – пока что все идет как надо. Чуйка у меня такая развилась, как у собаки на звериный след. А может мне кто-то посказывает: «Да…да…в правильном
Ну да, ну да…голоса всякие, разговоры с загробным миром! Готовый клиент палаты номер шесть. Пусть так. Мне плевать. Я делаю то, что должен, и знаю, что делаю все правильно.
Из посольства я вышел со странным ощущением – мне вдруг показалось, что штатовцы готовы были меня просто-напросто или усыпить, или каким-то другим способом оглушить, но – захватить и переправить через океан. Но не решились. Почему не решились сделать попытку – я не знаю. Предположения могут быть разные, например – я сознаюсь, что меня тут удерживают насильно, но уехать я все равно не могу, так как…у них есть заложники. Какие-то близкие мне люди. И вот тогда можно меня похитить, и…я прощу это похищение и буду нормально сотрудничать. А если меня не удерживают, и у меня тут все нормально, я вернусь и не отказываюсь от сотрудничества с правительством США, так зачем тогда меня похищать?
Впрочем – скорее всего это чушь собачья. Моя обычная паранойя. Но возможно что благодаря паранойе я еще и жив. Потому – надо обдумывать даже самые безумные идеи.
Репетиция прошла отлично – музыканты играли замечательно, я изображал пение – как мог, и получалось очень даже недурно. Сам не ожидал. Отработав свое время, уехал, освободив сцену другим исполнителям. Никого из каких-то известных личностей не увидел – возможно специально так подобрали время репетиции, чтобы со мной никто не встретился и не увидел без грима.
Ночь прошла замечательно, я даже и не волновался по поводу завтрашнего концерта. Хорошо, что сегодня порепетировали, теперь я был уверен, что все пройдет отлично. Вечером полежал в ванне, отмокая и наслаждаясь уютом и теплом – в Сенеже таким удоволствием не баловался, предпочитая быстрый душ. Потом долго и вдумчиво мы с Ольгой занимались сексом, не спеша и не оглядываясь на дверь, в которую в самый что ни на есть ответственный момент мог кто-нибудь постучать. Дом, есть дом…чего тут еще сказать.
Концерт должен был начаться в семнадцать часов, машина за мной пришла в пятнадцать. Но отвезли меня не в концертный зал, а…в театр! Да именно в театр на Таганке. (Я все ожидал увидеть кого-то из знакомых, например Высоцкого, но так и не увидел) Провели в какую-то комнату, в которой пахло пудрой и химикатами, видимо в грим-уборную (всю увешанную зеркалами), и в течение получаса из меня делали…меня. Наклеили бороду, какая у меня было до того, как я ее сбрил, и подравняв ежик, отросший на голове…ничего не стали с ним больше делать. Нормальная прическа советского комсостава – пойдет.
Затем пришел черед костюма. Я прекрасно помнил, как одевался на концерты лидер «Любэ», так что не мудрствуя лукаво, потребовал точно такой костюм – нечто напоминающее военную форму. Гимнастерка, портупея, сапоги – все, как положено.
Оставшись доволен своим героическим видом, я слегка подосадовал над тем, что не выбрит дочиста – ну какой красный командир младшего командного состава носил бороду? Если только подводник в походе. Впрочем, я помню фото где были зафиксированы командиры на уровне капитана, например – командир огневого взвода. Но то был мусульманин, может потому он на фото с бородой? Странно, но никогда не интересовался этим вопросом. А может наплевать на конспирацию, и выйти как есть?