1991: измена Родине. Кремль против СССР
Шрифт:
Что я могу сказать ему? Или он бодрится сейчас, пытаясь показать, что ничего страшного не произошло, что я, мол, все правильно делал. Или он искренне верит, что все сделал правильно. Для меня это полнейшая загадка. Я бы хотел, чтобы он все-таки критически отнесся к тому, что он сделал во время руководства страной. Я не скрываю, что есть и моя вина в том, что мы его сделали генеральным секретарем. Я ведь его поддерживал, когда мы его ставили. Но когда мы увидели, что этот человек не приспособлен для руководства таким гигантским государством в 300 миллионов человек, было уже поздно. Он был бы хорошим проповедником. В старой системе, если бы ее не меняли, Горбачев плавал бы как в шоколаде. Я бы пожелал, чтобы он критически отнесся к своим действиям… Живем-то один раз…
– …раскаялся.
– Да! Да! Живем-то один раз… Ну, уйдем, и что? Дадим возможность каждому по-своему интерпретировать. Сталин незадолго до своей смерти сказал одному журналисту: «Когда я умру, на мою могилу нанесут кучу мусора, но ветер истории безжалостно развеет ее». Вот посмотрите, сколько сегодня книг о Сталине. Идет осмысление. Я хочу, чтобы Михаил Сергеевич помог этому осмыслению. Я не успеваю их собирать. Я ведь тоже не ангел, тоже не пушистый, у меня тоже есть свои грехи… но я все-таки их осмыслил. Но, глядя на Горбачева, я вижу, что своих грехов он не понимает. Или такой характер, что бодрится. Надо сказать честно, а не делать из себя бодрячка. Мы не молоденькие.
Москва, май 2009 г.
Юрий Прокофьев
Прокофьев Юрий Анатольевич – Председатель Президиума Центрального совета общероссийского общественного движения «Отчизна». Родился 20 февраля 1939 г. в поселке Муйнак, Каракалпакская АССР. В 1989–1991 гг. – 1-й секретарь Московского городского комитета КПСС. В 1990–1991 гг. – член Политбюро ЦК КПСС. Участник ГКЧП.
– Вы входили в последний состав высшего органа партийной власти СССР, Политбюро ЦК КПСС. Почему вы, члены политбюро, большинство которых впоследствии громко сокрушалось по поводу развала страны, не попытались в каком-то рывке спасти Советский Союз? Извините, но Родина-то на кону стояла…
– Первая ошибка, которая была нами допущена, – это то, что на XXVIII съезде КПСС в 1990 году мы позволили внести в Устав партии изменение о том, что генеральный секретарь избирается и освобождается от должности только съездом. Иначе в апреле 1991 года пленум ЦК точно снял бы Горбачева с поста генсека, тогда вопрос об этом стоял. Не зря, вероятно, материалы апрельского и июльского пленумов ЦК до сих пор засекречены; вот, дарю вам на память мое до сих пор засекреченное выступление на этом пленуме. Мы уже понимали, к чему все идет, и на июльском пленуме приняли решение о проведении внеочередного XXIX съезда КПСС в октябре 1991 года. После этого съезда Горбачев бы генсеком не остался. И я считаю, что путч в августе 1991 года был хорошо подготовленной провокацией, сродни поджогу рейхстага в Германии, для того, чтобы в октябре не состоялся тот самый внеочередной съезд КПСС и чтобы курс руководства СССР никак не изменился бы. Чтобы Горбачев продолжал четко вести страну к развалу.
– Самоубийственный мотив самого Михаила Сергеевича при этом – самая большая загадка XX века?
– Зачем это нужно было самому Михаилу Сергеевичу? В 1992 году во время празднования первой годовщины основания «Независимой газеты» сатирик Иванов, который, как и Горбачев, был в числе приглашенных, говорит Михаилу Сергеевичу: «Вы были президентом великой державы. Вы были генеральным секретарем крупнейшей коммунистической партии мира. Государство распалось. Партию запретили. Это у вас случайно получилось или вы нарочно сделали? Я не понимаю…» Горбачев ответил: «Ну и хорошо, что вы не понимаете». Есть выступление Горбачева в Стамбульском университете в 1999 году, где он заявил студентам, что целью его жизни была ликвидация коммунистического строя в СССР и коммунизма вообще. Раньше всех, по словам Горбачева, это поняла его супруга Раиса Максимовна и помогала ему продвигаться по служебной лестнице, чтобы Горбачеву было проще решить свою задачу. И он эту задачу решил. Но в мире, как сказал тогда Горбачев, остается еще одно зло – компартия Китая, с которым надо во что бы то ни стало покончить, и тогда наступит всеобщее благополучие.
Ходили слухи, что Горбачеву после распада СССР якобы светил пост генсека ООН, а Михаил Сергеевич ведь был страшно самолюбивым человеком, обожал всякие почести, мол, должность Генсека КПСС была ему уже тесновата, а вот весь мир – это другое дело. Второй вариант, более вероятный. Горбачев в чем-то запутался, и американцы заставили его действовать так, как было выгодно им. Юрий Иванович Дроздов, который в СССР 11 лет возглавлял нелегальную разведку, вспоминал, что в 1992 году в ресторане Федорова на Остоженке в Москве собрались ветераны разведки СССР и США; они, кстати, и до сих пор встречаются. Выпили. И кто-то из американцев сказал: «Вы точно не доживете, но ваши дети когда-то узнают, кто из ваших работал на американскую разведку… И они будут в шоке!»
– Решение поставить Ельцина в Москве было фатальной ошибкой Горбачева?
– Это была ошибка Лигачева (член Политбюро ЦК КПСС . – Авт.). Ельцин был управленцем старого стиля. У него была великолепная память на цифры, на людей, но, скажем, в экономике он по-настоящему не разбирался. План любой ценой! У меня много воспоминаний о раннем московском Ельцине, около пяти месяцев мы с ним работали рука об руку с утра до ночи. Это была достаточно интересная фигура. Ельцин обладал, я бы сказал, не столько умом, сколько звериным инстинктом. Он моментально перестраивался, если чувствовал, что аудитория его не воспринимает, быстро понимал, что от него ждут слушатели. У Ельцина были два уникальных качества – он не боялся вышестоящего начальства и был способен очень быстро принимать неординарные решения. Но персонально человек для Ельцина ничего не значил; причем не только конкретный сотрудник, Ельцин и с письмами не разбирался, не вникал в них.
Из-за Ельцина покончил с собой бывший первый секретарь Киевского райкома партии Коровицин. Как это произошло? В Москву приехал президент Франции Миттеран. С его супругой Раиса Максимовна (жена М.С. Горбачева . – Авт.) пошла гулять по Арбату. Зашли в овощной магазин. А что собой представляли овощные магазины советских времен, вы, конечно, помните. Горбачев Ельцину за это воткнул. Ельцин тут же дал указание снять с работы партийного секретаря того района, в котором находился магазин – Коровицина, и исключить его из партии. Но партийная комиссия не нашла оснований для исключения Коровицина.
Тогда Ельцин бросил все силы – в том числе и спецслужб, чтобы доказать, что Коровицин взяточник; но я отлично знаю, что он никогда взяточником не был. Ходили по всем ателье района, по всем магазинам, спрашивали, где шьет его жена, где, почем и что покупает… Жуткое давление! Коровицин ушел на работу в Министерство цветной металлургии, но преследовать его все равно продолжали. В результате он выбросился с девятого этажа на проспекте Калинина. Я единственный из руководителей Москвы был на его похоронах. Всего было человек 300, но никто – так боялись Ельцина! – слова не вымолвил ни в морге, ни на Троекуровском кладбище. Когда Ельцин меня спросил, почему там был, я ответил: «А как бы люди отнеслись к тому, что на похоронах не было бы ни одного руководителя Москвы?» Был еще один похожий случай, когда с недостроенного гаража выбросился секретарь Перовского райкома, которому Ельцин никак не мог простить того, что когда-то, еще до него, в Перовском районе Гришин избирался в Верховный Совет. Ельцин страшно не любил своих предшественников.
– Много легенд ходит про знаменитый октябрьский пленум 1987 года, где Ельцин проявил себя чуть ли не героем… Вы хорошо знали Горбачева. Почему он не пресек дальнейшую политическую самодеятельность Ельцина, в конце концов погубившую самого Михаила Сергеевича?
– На этом пленуме я не был, но отлично знаю, как и что было. К этому времени Ельцин понял, что Москва ему не по зубам. Первый раз я это почувствовал в сентябре 1987 года, когда в День города Ельцин приехал в Моссовет и пришел ко мне в кабинет. Сидим разговариваем, а я вижу, что он мрачный, черный, без всякой радости на лице; человек в состоянии сильной депрессии. После этого я был в кабинете Сайкина, где раздался звонок Горбачева: «Ельцин мне тут прислал письмо, просит отставки…» Отставки он не получил, но в состоянии депрессии выступил на этом самом пленуме. На мой взгляд, тогдашним руководством страны была сделана глупость – выступление Ельцина надо было публиковать, а не скрывать, поскольку в нем не было ничего крамольного, а ложную, «смелую» версию ельцинского выступления позже запустил один известный журналист.