Шрифт:
Annotation
кулаков
кулаков
1
Когда обычный смерд-крестьянин просыпается еще до утренней зари в своей избе-полуземлянке, это, как правило, мало кого интересует. Разве что - его жену, которой приходится вставать еще раньше, чтобы успеть обиходить мужа и детей?..
– Государь?
Совсем другое
– Кхе-кха?..
Однако все эти хлопоты смотрелись незначительной суетой в сравнении с трудами слуг, причастных к такому событию как переход от сна к бодрствованию Великого князя Литовского и государя-наследника Московского Димитрия Иоанновича!.. Заранее нагреть несколько бочек воды и подготовить большую дубовую лохань - правитель может пожелать совершить утреннее омовение. Наготовить кушаний и яств на дюжину едоков - Великий князь иногда баловал своих ближников совместной утренней трапезой. Доставить из Полотняной казны три набора великокняжеских облачений - хозяин Большого Дворца частенько одевался, что называется, "под настроение". Кстати, тем самым сильно облегчая жизнь всем придворным и любым просителям-челобитчикам: если он появлялся на заутренней молитве в кафтане, жупане или бекеше неярких благородно-темных или светлых цветов, то сразу становилось понятно - ныне повелитель пребывает в привычном всем ровно-хорошем состоянии духа. Если одеяния были более ярких и сочных оттенков, то сведущие в таких тонкостях родовитые литвины уже говорили об умеренно-дурном настроении Великого князя. Каковое, впрочем, любой умный вельможа вполне мог если и не избежать, то без каких-либо последствий благополучно пережить.
– Гхм?..
Если же длинноволосый властитель облачался в полностью черный или (не дай Бог!) белый наряд... Казнить он, положим, никого не казнил, да и опалу не накладывал, но находиться близ него становилось откровенно трудновато.
– Ой!..
Присевшая на ложе в Опочивальне верховая челядинка Леонила открыла свой хорошенький ротик для очередного призыва вставать - как вдруг обнаружила, что уже не сидит, а лежит. Да и говорить что-то стало крайне затруднительно, по причине крайней занятости губ и языка в продолжительно-сладком поцелуе.
– М-мм?..
Почувствовав мужскую руку на своем бедре (причем оная рука была уже под юбкой), рыжеволосая девушка чуть-чуть извернулась и глянула на входную дверь. К счастью, закрытую. После чего расслабилась, и послужила Великому князю со всем своим пылом и немалой страстностью: поначалу лежа на спине, а затем оседлав его бедра - и в который уже раз успешно доказав повелителю, что она прекрасная... Гм, наездница.
– Государь мой. Ох!
Отдышавшись после любовных утех и немного понежившись на великокняжеском ложе, рыжеволоска сноровисто вернулась в свое платье. Поправила прическу, стараясь согнать с безупречно-белой кожи шеи и лица предательский румянец - и с мягким придыханием вопросила:
– Государь мой. Приуготовить ли все для твоего омовения?
Дмитрий, пребывающий в самом благодушном настроении, лениво шевельнулся на измятой и скомканной их общими стараниями простыне.
– Малую лохань и пару ведер теплой воды.
Легко поклонившись, верховая челядинка тут же выскользнула за дверь.
"Завалиться потом на ложе с книгой, или уже встать и поесть? Нелегкий выбор. Эх, тяжела ты доля государьская!.. Хе-хе, молока, что ли, за вредность попить? С медом? Или вообще устроить себе небольшой внеплановый выходной?".
Ближняя челядь, притащившая в Опочивальню все необходимое для ежеутренних гигиенических процедур (каковые сами по себе служили для шляхты неиссякаемым поводом для сплетен и осторожных шуток), исчезла так же тихо и незаметно, как и появилась. Недолгий плеск воды, звяканье фарфоровой крышки на баночке с зубным порошком (очередная великокняжеская придурь, ага), ловкие руки Леонилы, бережно вытирающие капельки влаги на мускулистом теле своего господина...
"Так, сегодня у нас пятница? В субботу у меня с обеда и до позднего вечера плановые танцульки у Радзивиллов. Воскресение начнется в четыре часа утра со службы в храме, с последующим исцелением заранее отобранных паломников и кольценосцев. Гм, как это еще никто не догадался подделывать столь эксклюзивный продукт?".
Стоило завершиться гигиеническим процедурам, как в Опочивальню на утреннюю молитву припожаловал духовник Мелетий. Впрочем, он своего подопечного надолго не задержал.
– Государь мой.
"А может мне прямо с субботнего вечера завалиться в храм на тренировку и медитацию?".
– В какие одеяния ты повелишь себя облачить?
"Хорошава прямо душу вкладывает в каждое свое действо. Ну как же, достигла вершины карьеры... Нет, определенно - у меня сегодня выходной!".
– Черные.
И без того неприметная ближняя челядь разом стала похожа на живых големов - а за стенами Опочивальни пошел из уст в уста тихий шепоток: "Сегодня гневен!".
– Государь мой, повелишь ли ты подать утреннюю трапезу?
Единственной, на кого не подействовал траурный цвет великокняжеских одежд, была личная служанка правителя Леонила - просто-таки порхающая вокруг своего господина. Обиходить гриву серебряных волос, поправить украшенный черными турмалинами и агатами пояс, снять пробу со всех яств на небольшом столике... Последнее она проделала под неприязненным взглядом юного подстолия княжича Вишневецкого, усматривающего в действиях пусть и верховой, но все же челядинки наглое покушение на свои законные привилегии. Ведь это его, и только его право - беречь жизнь Великого князя от происков возможных отравителей!..
– Господи, Иисусе Христе, Боже наш, благослави нам пищу и питие молитвами Пречистые Твоея Матере и всех святых Твоих, яко благославлен во веки веков. Аминь.
Сотворив привычно-обязательное сканирование яств на предмет разных неполезных добавок, Дмитрий страдальчески поморщился. Про себя, разумеется - так-то на его лице отразился лишь умеренный интерес к содержимому полудюжины блюд и мисок.
"Утренняя выпечка нынче пресновата... А нет, пирожки с вишней все же неплохи. Зато с остальным все как обычно: крохотная капелька кантареллы во фруктовом отваре и щепотка сулемы в омлете. И после этого придворные еще удивляются, что у меня плохой аппетит!".
Сытно, хотя и несколько однообразно позавтракав (уж очень специфичным было его меню в последнее время), Великий князь Литовский слегка "подобрел" - что, разумеется, не осталось незамеченным стольниками. А через них и остальным придворным людом.
– Долгих лет тебе, государь.
Надо сказать, что занимаемая должность давала князю Острожскому немало привилегий и возможностей, и в обычные дни (коих было подавляющее большинство) он был весьма доволен своим положением. Но временами, очень редко, пан Константин все же жалел о своем выборе - вот как сейчас, незаметно ежась от тяжелого взгляда молодого правителя.